Уничтожение

— Я высосу тебя досуха, Громф! — отвратительным голосом проскрежетал лич. — Ты умрешь вместе со мной, с моим Домом и моим делом.

Лич начал новое заклинание, и Громф узнал отдель­ные его части, это была могущественная магия некроман­тии. Громфу было известно множество способов убивать, но он понимал, что Дирр наверняка знает их еще больше.

Рука Архимага сжала посох, и пальцы его дрогнули. Грудь сдавило тупой болью, он попытался вдохнуть, но воздух не шел в легкие. Колени его подломились, и он упал. Громф снова попытался набрать в грудь воздуху, но сумел втянуть лишь тонюсенькую струйку. Перед глазами его начали сгущаться темные тени, в ушах ог­лушительно ревела кровь, словно тело его тщетно пы­талось спасти от гибели мозг. Кольцо не могло ему по­мочь. Дич не ранил его, он просто убивал его душу.

Громф попытался заговорить, произнести слова за­клинания, которое могло бы спасти его, но не сумел. Дирр шагнул ближе и встал над ним. Громф едва смог повернуть голову, чтобы взглянуть снизу вверх на тор­жествующего лича. У Архимага были и другие способы спастись, но он не мог заставить себя активировать хоть один из них. Он чувствовал, как Нозрор и Прат пыта­ются что-то говорить, но не понимал до конца их слов. Громф боялся, что тело его уже мертво.

Он снова сжал посох, и опять рука его дрогнула. Посох.

Громф собрал воедино все остатки воли и вытащил из-под себя вторую руку. Он чувствовал, как ее пальцы тоже обхватили посох.

— Ну давай, сопротивляйся, Громф! — прорычал лич. — Помучайся напоследок.

— Самонадеянный... — прокашлял Громф, сам уди­вившись тому, что способен говорить, пусть хотя бы и всего лишь одно слово.

— И что это было? — издевательски осведомился лич. — Прощальные слова Громфа Бэнра?

— Нет... — выдохнул Архимаг.

Руки Громфа напряглись, пальцы сжали посох си­лы — вещь столь драгоценную, что многие отдали бы жизнь, лишь бы заполучить ее хоть на день.

— ...еще, — закончил Громф и сломал посох. Старое дерево хрустнуло, уступив не столько силе рук Громфа, сколько силе его мысли. Посох сломался потому, что Громф хотел этого.

Дирр еще успел набрать в грудь воздуху, Громф успел улыбнуться, потом мир вокруг них превратился в бу­шующий ад огня, жара, боли и смерти. Громф не видел, как лича разнесло на куски. Он боялся, чтобы то же не случилось и с ним. Он зажмурился, но свет все же обжег ему глаза. Он чувствовал, как шипит, обугливается и схо­дит с него плоть.

Все закончилось так же внезапно, как и началось.

Громф Бэнр вздохнул и засмеялся, несмотря на волны жгучей боли. Кольцо принялось возвращать его тело к жизни, клеточку за клеточкой, и он просто лежал и ждал.

— Вы сделали это, — объявил Нозрор, и Громф не сразу сообразил, что голос Мастера Магика раздается у него в ушах, а не в мозгу. — Личдроу мертв.

Громф закашлялся и с усилием сел. Нозрор сидел на корточках рядом с ним. Толстый дроу начал осмат­ривать раны Архимага.

— Мертв? — повторил Громф и закашлялся снова.

— Дорогой ценой — и не одного только посоха силы — ответил Нозрор. — Но он уничтожен полностью.

Громф покачал головой. Нозрор разочаровал его. Физическое тело лича сгорело дотла, когда посох разом высвободил всю хранящуюся в нем энергию в одной последней вспышке, но лич — это не только тело.

— Мертв? — снова переспросил Архимаг. — Пока еще не совсем.

* * *

Нимор Имфраэзл выступил из Грани Тени и оказался на развалинах Чед Насада. Высоко над ним, уцепившись за то, что осталось от улицы из окаменевшей паутины, примостился теневой дракон, древнее существо, великолепное и наводящее ужас на всех, кто его видел.

Нимор узнал его мгновенно. Именно с этим драконом он должен был встретиться здесь.

Расправив собственные усталые, израненные, измученные болью крылья — такие жалкие по сравнению скрыльями огромного дракона, — Нимор поднялся над усыпанным булыжником дном пещеры и повис в воз­духе, немного ниже теневого дракона. Если существо и заметило его, то никак этого не показало. Вместо этого оно продолжало руководить расчисткой завалов, подготавливая Чед Насад к восстановлению. Это была нелегкая задача, даже для дракона.

Нимор медленно, почтительно опустился на прядь окаменевшей паутины неподалеку от дракона и поклонился, оставаясь в этой позе до тех пор, пока дракон не заметил его присутствия. Он продолжал сгибаться в по­клоне и тогда, когда огромный теневой дракон принял облик пожилого дроу с поредевшими волосами, но с цепким мускулистым телом, одетого в дорогие шелка и лен, доставленные с разных концов Верхнего Мира, черные, как сердце ассасина.

— Встань, — сказал трансформировавшийся дракон, — и посмотри на меня.

Нимор выпрямился и взглянул дракону-дроу в глаза:

— Я совершенно не удовлетворен своими результа­тами в Мензоберранзане, досточтимый Старейшина.

Дракон-дроу встретил взгляд Нимора и удерживал его, пока Нимор не был вынужден отвести глаза. Асса­син услышал приближающиеся шаги, но оборачиваться не стал. Он знал, кто это.

— Нимор, — произнес кто-то, — добро пожаловать в Чед Насад.

Нимор сделал вид, что разглядывает еще дымящиеся руины.

— Разумеется, все это будет выглядеть совершенно иначе, когда мы закончим, — сказал обладатель второй пары ног, чьи шаги он тоже услышал.

— Я хорошо помню твое обещание, — произнес из­менивший облик дракон. — А ты?

— Разумеется, досточтимый Старейшина, — ответил Нимор, высоко подняв голову, не выказывая ни малей­ших признаков слабости.

Отец-Покровитель Мауззкил втянул носом воздух и медленно произнес:

— Ты обещал очистить Мензоберранзан от зловония Ллос. Ты сделал это? Поэтому ли ты здесь?

Нимор не кивнул, не покачал головой, не вздохнул — не сделал ничего, что могло бы показать Отцам-Покро­вителям, будто он считает себя в чем-то виноватым. Те двое, что приближались к ним сзади, обошли его с двух сторон и встали перед Нимором по бокам от того, кто был на самом деле великолепным драконом.

— Нет, — произнес Нимор.

— Я пришел сюда из Города Драконов Тени, — про­должал Старейшина, — чтобы помочь Отцу-Покровите­лю Заммзиту в восстановлении Чед Насада. Может, ты для этого явился из Мензоберранзана? Помочь в рас­чистке развалин?

— Нет, досточтимый Старейшина, — отозвался Нимор.

— Расскажи свою историю Отцу-Покровителю Том-фаэлю и Отцу-Покровителю Заммзиту! — холодным, не допускающим возражений тоном приказал Мауззкил.

Нимор прикрыл глаза:

— Я отвечу на...

— Томфаэлю, — бросил Мауззкил. — Ты будешь об­щаться со мной через Томфаэля, с этого дня и до тех пор, пока я не отменю своего приказания.

У Нимора не было времени спорить, но меньше все­го он собирался делать это. Вместо того он смотрел, едва дыша, как досточтимый Старейшина Мауззкил от­вернулся и вновь трансформировался в дракона. Ог­ромный дракон шагнул с края оборванной паутины и исчез во тьме разрушенного города.

— Расскажи мне то, что собирался рассказать, придя сюда, — велел Отец-Покровитель Томфаэль.

Нимор посмотрел в лицо Томфаэлю, но не увидел ни гнева, ни жалости, ни презрения. Нимор утратил свое положение в Жазред Чольссин, и Томфаэль вос­принял это как должное.

— Кое-что изменилось, — сказал Нимор.

— Ллос вернулась, — закончил за него Томфаэль. Нимор кивнул и добавил:

— Или скоро вернется. Очень скоро. Личдроу про­играл, и события в Мензоберранзане приняли совсем иной оборот.

— Дирр мертв? — спросил Томфаэль. Нимор снова кивнул.

— А камбыон?

— Жив, — ответил Нимор, — но уже бежит. У него в Абиссе был свой агент, который передал ему странное донесение. Я так и не знаю, что случилось с Паучьей Королевой, где она была и почему молчала, но она ухит­рилась утащить Дно Дьявольской Паутины из Абисса.

Томфаэль приподнял бровь, и они с Заммзитом пере­глянулись.

— Итак, твои танарукки бегут, — заметил Томфаэль. — А что с дергарами?

— Хоргар жив, и, когда я покидал его, он все еще сражался, — сообщил Нимор. — Однако теперь, когда жрицы снова смогут общаться со своей богиней, а та­нарукки отправились по домам, у серых дворфов шан­сов нет.