Уничтожение

Филип Этанс

Уничтожение

(Перевод с англ. Е. Ластовцевой)

Посвящается Динни

БЛАГОДАРНОСТИ

Людям, благодаря которым стало возможным появление этой книги и других в этой серии: Питеру Арчеру, Мэри Кирхоф, Мэтту Адельспергеру, Лиз Шух, Мари-Элизабет Ален, Рагиель Киркман, Энжи Локотц и ее великолепной команде и мастерам производства Марти Дюрхэму и Джошу Фишеру.

Нечего и говорить, что книга V не могла бы появиться без книг I, II, III, IV и VI, поэтому я очень обязан и признателен другим авторам истории Паучьей Королевы: Ричарду Ли Байерсу, Томасу М. Рейду, Ричарду Бейкеру, Лизе Смидман и Полу С.Кемпу. Благодарю Элейн Каннингем, помогавшей нам решать проблему преемственности повествования, и Эдда Гринвуда за сотворение этого мира вообще. Бром, спасибо тебе за рисунки для обложек; все они — просто шедевры. Благодарю также дизайнеров игры Эрика Л.Бойда, Брюса Р.Корделла, Гвендолин Ф. М. Кестрел и Джеффа Квика за массу удовольствия от новых игрушек Подземья.

Но более всего я должен поблагодарить Р. А. Сальваторе, который дал этой серии куда больше, чем просто свое имя. Он делился с нами безграничными запасами творческой энергии и благородством духа куда щедрее, чем любой из нас имел право ожидать. И если любая из этих шести книг получилась сколько-нибудь удачной, то в этом его заслуга.

Она была сильнейшей. Она насытилась лучше, чем любой другой из еще остававшихся в живых. Убила больше, чем любой из них. Она уничтожила всех вокруг себя и даже не потрудилась съесть их трупы, прежде чем заняться теми, кто оказался вне этой зоны смерти.

Она была сильнейшей. Она поняла, что сильнее всех, когда другие падали под ее лязгающими жвалами. Она — та, кто возвысится в этой бойне и станет править.

Она была сильнейшей.

Остальные вскоре тоже поняли это.

Поэтому она умерла.

Внутри хаоса существовали и разум, и смысл. Помимо голода и убийств имелась и общая цель. Она была силь­нейшей и уничтожила бы их всех или стала бы повеле­вать ими, поэтому они объединили усилия и вырвали с корнем все ее восемь ног, сожрали ее без остатка, прежде чем снова наброситься друг на друга.

Начала возвышаться другая, отвоевывая это право в ужасающих схватках.

И она тоже пала жертвой общей цели.

Смертельное испытание продолжалось. Сильнейшие погибали, но умнейшие оставались. Оставались ловкие — те, кто скрывал свою силу, если это было необходимо для уничтожения очередного конкурента.

Те, кто высовывался, кто возвышался над суетой, гибли.

На протяжении всех этих тысячелетий она распо­знавала тех, кто был сильнее ее, и делала так, чтобы они либо служили ее целям, либо были убиты. Сила ее определялась не мускулами, а коварством.

В безумии их появления на свет, среди всеобщей грыз­ни, именно это качество прокладывало путь к победе.

Уловить момент, когда личная сила неподвластна кол­лективной мощи, способной уничтожить ее.

Плести интриги посреди битвы, чтобы сокрушить любого, кто сильнее тебя.

А для некоторых — признать свое поражение на по­роге забвения, ускользнуть и выжить, новыми демонами хаоса скитаясь наугад между Уровнями, чтобы в конце концов служить победителю.

Их становилось все меньше. Размеры и сила остав­шихся возрастали.

Каждая выжидала и наблюдала, решая, кто должен умереть, прежде чем она сумеет обрести верховную власть, оценивая других среди всеобщей суматохи, дабы способствовать этому желаемому исходу.

Те, кого гнал лишь неудержимый голод, теперь мертвы.

Те, кто всего лишь защищался, мертвы Те, кого вела дурацкая гордыня, мертвы. Те, в ком говорил инстинкт самосохранения, мертвы иш бежали.

Те, кого побуждало коварство, оставались, зная, что в конце останется лишь одна из них.

Для прочих это будет означать рабство или забве­ние. Иного выбора нет.

Так, манипулируя смертными, которые служили ей, и смертными, что боялись ее, и даже веками интригуя против других богов, управляла она своими потомками. Это было испытание правильности ее решений.

Иного выбора не было.

ГЛАВА 1

Громф чувствовал, что привыкает видеть мир глаза­ми своей любимицы. И именно это чувство свиде­тельствовало о том, что с подобной ситуацией надо что-то делать. Громфу Бэнру, брату Верховной Матери Первого Дома Города Пауков, Архимагу Мензоберран-зана, не следует смотреть глазами крысы дольше, чем это необходимо.

Киорли водила мордочкой из стороны в сторону и вверх-вниз, обнюхивая воздух. Крыса вынуждена была смотреть туда, куда хотелось Громфу, но легко отвлека­лась. Кроме того, она не слишком хорошо видела в тем­ноте, а в Подземье это означало, что она вообще никог­да не видела хорошо и ее зрение не различало цветов. Палата заклинаний, как и весь остальной мир, представ­лялась Громфу в тусклых, серо-черных тонах.

Громф, однако, прекрасно знал это помещение, и ему не требовалось прибегать к крысиному зрению, чтобы ориентироваться в нем. Смазанные пятна на краю зрения Киорли были огромными колоннами, вздымающимися к контрфорсным аркам на восьмифутовой сумрачной вы­соте. Колонны покрывата небогатая резьба, но недостаю­щую красоту они компенсировали своей магической по­лезностью. Палата заклинаний, глубоко упрятанная в ла­биринтах Магика, предназначалась для работы, а не для того, чтобы производить впечатление. Здесь учились тво­рить заклинания студенты, здесь же проходили испыта­ния мастера, разрабатывались новые заклинания и уточ­нялись границы их применения, здесь смотрели в маги­ческие кристаллы и совершали магические обряды, с по­мощью которых вызывали всяких странных существ.

Громф прошел на середину зала и уголком глаза Ки­орли разглядел двух ожидающих его дроу. Оба склони­лись в поклоне. Крыса нюхала воздух, тянулась носом к расставленным в круг бревнам из ножек гигантских грибов, надежно прикрепленным к полу в центре похожего на пещеру помещения. Их было десять, и к каж­дому был привязан мужчина-дроу.

— Архимаг, — благоговейно прошептал один из двух магов, и далекие стены отразили шипящий звук его го­лоса тысячами эхо.

Громф сомневался, что расслышал бы его, будь он, как прежде, зрячим.

Архимаг велел Киорли повернуть голову к магам и с удовлетворением увидел, что они одеты и экипирова­ны так, как он приказал.

За время, проведенное им из-за изменника личдроу Дирру вне Мензоберранзана, кое-кто в Академии пока­зал свою истинную сущность. Чтобы вновь утвердить свое положение в Магике, Громфу потребовалось вре­мени меньше, чем он опасался, но больше, чем ему хотелось бы. Триль, к изумлению Громфа, на самом деле неплохо справилась с задачей и сумела удержать школу магов под властью Дома, но все же нашлись предатели, которых нужно было уничтожить, и заговорщики, кото­рых следовало загнать обратно в стойло. Из-за этого он и медлил с восстановлением зрения. Довольно.

— Все готово, — все так же шепотом произнес маг, его собственный дальний родственник Прат Бэнр.

Прат был молод, едва ли не начинающий, и, хотя Громф не мог видеть лиц двух темных эльфов, посколь­ку Киорли время от времени настаивала на том, чтобы почесать спинку острыми передними зубами, он был уверен, что другой — Мастер Магика но имени Джаэ-мас Хорларрин — смотрит на младшего дроу с раздра­жением. Бэнр он или нет, в Магике существует своя иерархия.

— Мастер Хорларрин, — заговорил Громф, подчерк­нуто демонстрируя свою убежденность в необходимос­ти этой иерархии, — как это очевидно, у меня есть про­блемы со зрением. Я потребую простых ответов на не­которые простые вопросы. Вы встанете слева от меня. Мальчик пусть стоит в стороне, пока его не позовут.