Гиперборея

После обильного мясного обеда, ужина или завтрака, — понять было невозможно, — Бес залег в спячку прямо в трапезной, а я попросила Ив показать мне путь к кабинету Абариса.

— По-моему он тут единственный из всех изгнанников, кто действительно видит вещи в реальном свете, — сказала я Ив. — Ареопаг вообще недееспособен.

— Я не хочу ничего знать об этом, Бет. Для меня всего важнее сейчас мой ребенок. Если ты хочешь влезть во все это, в чем я не сомневаюсь, прошу об одном: не рискуй зря.

— Я и сама не хочу.

— Вот и его кабинет. Ты найдешь меня в саду, это там, с другой стороны храма.

— Хорошо. До встречи.

Абарис был занят поливкой цветов. В его кабинете расположилась настоящая оранжерея. Большая часть растений была, как я поняла из леса, что рос вокруг. Пышные папоротники и хвощи только уже в горшках.

— Зачем вам все это здесь, если в сотне шагов отсюда все то же самое в натуральном виде? — спросила я, удивившись немного.

— В лесу духи и звери. А зелень очень успокаивает. Этот цвет благоприятно действует на нервы.

— За столько лет ваши нервные клетки уже должны были сделаться стальными.

— Ваш друг сбежал.

— Какой друг? — я опешила немного от внезапного перехода к другой теме.

— Наместник Дремучего Мира.

Абарис перестал поливать цветы, отставил лейку и жестом пригласил меня присесть.

— Странно, что он не сделал этого раньше. А где мой пес?

— Тоже сбежал.

— Как?! — тут уж я очень сильно удивилась. — Троя убежала без меня? Как они это сделали?!

— Ты же была в нашем каземате, видела, какой он? Ну? Чего же спрашиваешь. Гавр просто стену проломил, перемахнул через забор и исчез в лесу. А собака с ним.

— Откуда вы знаете?

— Вот записка. Оставлена для тебя. За несколько минут до побега Гавр потребовал у охранника бумагу и чернила. Тот конечно ничего не заподозрил.

У меня слегка дрожали руки. Ну, сбежал и сбежал бы, зачем-то еще письма пишет. Впервые за все годы нашего знакомства, между прочим. Я развернула бумагу и прочла: "Беатриче! Немедленно отправляйся назад. Тот подземный ход, что провел тебя через реликтовый лес, отведет в Дремучий Мир и выведет прямиком к пещерам Сыча. Твой пес-дух солидарен со мной. Мне понадобится помощь, и потому я взял ее с собой. Здесь затевается нечто такое, во что тебе лучше не вмешиваться. Гавр."

— Вы знали о подземном ходе? — спросила я Абариса, почти скрежеща зубами от обиды.

— Конечно, знал. Это дело рук этого древнего народа, чуди. Мало, кто знает о нем. Это опасный путь.

— Чем же?

— Если свернуть не туда, можно попасть прямо в руки одного свирепого и очень сильного местного духа.

— Энги?

— Ее. Она стережет путь к сердцу Матери-Земли.

— Вы знаете, какой именно тоннель ведет в Дремучий Мир?

— Хочешь уйти?

— Нет. Я хочу немедленно отправить подальше отсюда мою беременную подругу. Сдается мне, что реликтовые леса перестают быть безопасными.

— Я тоже так считаю.

— Ваш любимый ареопаг только так не считает. Хамсин собирает наместников, Гавр и Аттила уже здесь. Возможно кто-то еще. У каждого должно быть есть своя причина появления в Гиперборее. А все потому что здесь наместники уязвимы. Здесь их можно победить.

— Насколько я знаю, Беатриче, ты — человек. А значит ты слабее титанов, даже не обладающих силой, данной Лютым Князем.

— Зато я хорошо знаю Хамсина. Мне кажется даже лучше, чем кто бы то ни был.

— Но может ли это как-нибудь нам помочь?

— Пока не знаю.

Я очень злилась, но ничего не могла предпринять. Лишь одно маленькое обстоятельство слегка смягчало мою злость: Гавр проявил обо мне заботу. Все-таки на этот раз я не могла, как ни хотела усмотреть в этой его выходке эгоистические намерения отодвинуть меня с переднего края. Мне я самой было ясно, что здесь, в Гиперборее, в отсутствии силы, оружия, поддержки Хозяина и даже своего пса-духа — я совершенно бесполезна. Так что ж? Отсиживаться прикажите? Пережидать, чем все это закончится? Надо было об этом хорошенько подумать, но сначала, я все же решила отвести Ив, эту мать — героиню, в безопасное место.

— Бет. Ты думаешь, я трусливо сбегу отсюда, понимая, что именно я затащила тебя сюда? — решительно выступила она вперед.

— Да, я именно так и думаю. Это для тебя сейчас лучше всего. И не начинай снова капризничать. Ты же знаешь: со мной этот номер не проходит.

— Бет. Но ведь я не смогу одна….

— Я провожу тебя, конечно, но потом вернусь.

— А может быть не стоит возвращаться? Чем ты тут можешь помочь?

— Может быть. Я еще не решила.

— Я и с вами! — выскочил откуда-то Бес.

— Как?! Разве ты завершил свою миссию? Уже?

— Хватит с меня! Мне нужен отпуск! Хорошая еда! Сон! Моя трубка…

— Ладно, не рыдай. Ты пойдешь с нами.

Перед отправлением я решила выспаться хорошенько, что давно уже со мной не случалось. Сборы не заняли много времени. Мы запаслись факелами, едой и водой. Абарис подробно описал нам наш путь, нарисовав некое подобие карты. Особо он обозначил то самое место, куда нам ни в коем случае нельзя сворачивать. Путь к сердцу Матери-Земли.

— В этом месте бессмертный теряет свое бессмертие, а смертный — жизнь, — для пущего страха пояснил жрец.

— Не пугай нас, — попросила я. — И так страшно…

Я боялась лишь за Иверлин. Боялась за нее, за ее ребенка и за себя, если она вдруг надумает рожать прямо в подземелье. Признаться последнее меня пугало больше всего. И потому, на всякий случай, я набрала с собой побольше тряпья.

— А тебе придется путешествовать пешком, друг мой, — предупредила я расстроившегося Беса. — Шабур теперь неизвестно где.

Мы двинулись в путь. Реликтовый лес, как всегда не слишком гостеприимный встретил нас журчанием, рычанием и бульканьем. Мы миновали его почти бегом. Без Трои я не так хорошо ориентировалась в пространстве, но вход в подземелье мне все же удалось отыскать. Помогло болотце, в котором плавали разномастные твари и вопили на весь карбонский лес. Эту примету я не могла пропустить.

— Не смотрю в ту сторону, Ив.

— Ой, мамочки!

— Говорю же, не смотри!

Через несколько секунд мы очутились у входа. Пока я зажигала факел и ворчала на Беса, Иверлин задумавшись о чем-то, стояла и рассматривала лаз.

— Бет, прямо как тогда, в лабиринте. Ты помнишь?

— Еще бы! Но на этот раз все будет проще: у нас есть карта. Да и подземелье это дел рук чуди, существ нам понятных и знакомых.

— Сама себя успокаиваешь?

— Ты хорошо меня знаешь, Ив.

Здесь нас не должна была подстерегать никакая опасность. Следуя точно по карте, нарисованной жрецом, мы уверенно продвигались вперед. Судя по ней же, подземелье не имело замысловатых и загадочных лабиринтов. Одно только обстоятельство меня настораживало: если эти тоннели прорыли чудики, то как они сумели так близко подойти к Сердцу Земли? Поинтересуюсь у Сыча, если он мне, конечно, расскажет…

Не из-за Иверлин вовсе, находящейся на седьмом месяце беременности, а из-за Беса нам приходилось достаточно часто делать остановки, передышки и привалы. Мне и самой было тяжело идти по камням под капелью, капающей с потолка, но Ив держалась мужественно и стойко. О Бесе же я умолчу. К его стонам жалобам и причитаньям за время нашего пути привыкла даже Иверлин.

Я не смогла не остановиться возле того самого тоннеля, что вел к Сердцу Земли. Ничего в нем не было примечательного или необычного.

— Это тот самый? — спросила Ив, догнав меня и тоже остановившись.

— Иногда мне хотелось бы… — продолжила я вслух свою мысль, но, опомнившись, смолкла.

— Что? — не поняла подруга.

— Ничего… Тебе известно, что там?

— Сердце Земли. Идем поскорее. Жутковато здесь.

— Идем.

Нам приходилось делать и довольно длительные привалы, чтоб поспать. Ив, видимо очень утомлялась, раз ей удавалось все же заснуть на этих камнях. Мне же не спалось от тех мыслей, что роились в голове. Я сидела и наблюдала за тем, как спит моя подруга и как забавно шевелится ее живот, да время от времени толкала Беса, чтоб он не храпел. Слишком многое было для меня непонятным и необъяснимым, слишком много информации, которая не складывалась в единую картину… Подождать пока сложится само собой и не мучаться догадками, — пыталась я заставить себя. Но напрасно. Как только я забывала об этой своей установке, тревожные думы снова меня обступали со всех сторон. А они были страшней даже тех теней, что отбрасывало на стены подземелья пламя факела.