Гиперборея

По меркам человеческого мира мне было бы уже тридцать лет и всякий раз, когда я посещала мир людей, я понимала, что неотвратимо приближается срок, после которого мне нельзя будет больше возвращаться к моей семье. Я не могла до старости оставаться для них молодой. Скоро мне придется покинуть их навсегда, чтоб всю свою вечность, или сколько мне там отвел Хозяин, посвятить своим Медным горам.

Я не видела Гавра уже несколько лет, и все это время топила свою тоску в бесконечных заботах о своих подданных. Никто из бывших рабов Хамсина не захотел возвращаться в Тварный мир, хотя получили на это разрешение самого Лютого Князя. Мы с энтузиазмом бросились строить города и села, но, прежде всего мне хотелось обустроить столицу, которой никогда не было в Медных горах.

Чуть подальше от мрачной и давно заброшенной пещеры, в которой когда-то жил Хамсин, возник город, который мы назвали Ананд Бхаван — Обитель Радости. Это название слишком явственно контрастировало с тем бедламом, который мне пришлось принять во владение. Столица выросла за четыре года. Вслед за этим стали возникать небольшие поселки и городки вокруг нее. Население стало плодиться и размножаться. И поскольку, кроме глупых дэвов на территории Медных гор нечисти больше не водилось, то это население стало почти совсем человеческим.

Иверлин и Ю-Ю подкинули мне своего маленького чертенка и уже два года странствовали где-то, проживая свою недолгую жизнь. Черноглазый и черноволосый их малыш уже совсем не походил на черта в отличие от своего отца и тем более деда. Но я все равно звала его чертенком из-за неимоверной его непоседливости. Этот пятилетний мальчишка доставлял мне больше хлопот, чем все мои подданные вместе взятые. Но я очень к нему привязалась и отдавала ему всю нерастраченную любовь, которую берегла в сердце для своего собственного ребенка.

Я любила бывать на крыше одной из башен, составляющей ансамбль моего столичного дворца. Оттуда открывался прекрасный вид на Ананд Бхаван и его окрестности, а с другой стороны хорошо просматривалась западная равнина, открывающая путь в Дремучий Мир. В ясные дни я подолгу сидела там под широким зонтиком и всматривалась в зеленую равнину. Гостей оттуда я давно уже не ждала, но иногда они все же появлялись.

Матушка Заварзуза приходила навещать своего внука и заодно меня. Все-таки нас многое связывало. Изустемьян, Мша и Алика уже давно жили при мне. Гавр еще тогда, десять лет назад, отпустил их в Медные горы. Виллы были няньками Тэйу, когда он был совсем младенцем. Потом, став постарше, он перешел под опеку Изустемьяна. Когда умерла бабушка Саша и родители продали деревенский дом, я забрала к себе и Чушку с Макаром. Теперь банник служил главным надзирателем за всеми бассейнами столицы, а домовой стал дворцовым. Можно было сказать, что все они стали своеобразной компенсацией за наш с Гавром "развод".

Мы не виделись с ним все это время. От него не поступало никаких вестей. Лишь Матушка, изредка бывая у нас, рассказывала мне о делах в Дремучем Мире…

А он снова задремал. Ничего не угрожало ему теперь ни с востока, ни с юга. После известных событий Умар притих и не смел высовываться. Никто больше не претендовал на единоличную власть Гавра. Мне, однако, казалось странным, что он даже после стольких лет не пытался завести дипломатические отношения с Медными Горами. Может быть, он просто не хотел встречаться со мной?

— Он стал совсем странным, — рассказывала мне Заварзуза, когда мы пили с ней чай в саду возле дворца. — Он почти не выходит из своего подземелья. Общается изредка лишь с Евстантигмой и Бобровником. Цербер бродит по лесу печальный из-за того, что потерял доверие своего хозяина.

— А Айшгур?

— Она уже давно в Китеже. Там она обрела гораздо больше благодарных поклонников, чем у нас. Гавр перестал обращать на нее внимание на следующий день, после того как привез.

— Он скучает, — сказала я. — В этом нет сомнения. Ему не нужно больше каждый год отвоевывать свою власть, нет ни Василисы, ни меня, не беспокоят соседи, Яр Отшельник исчез.

— У нас говорят, это все из-за бенши.

— Что же с ним там было?

— Кто знает…

— Ну, а что дремучие? Что слышно о Китеже?

— Да спят все.

— Спят?

— Да. Настоящее сонное царство.

— Гавр бывает в Тварном мире?

— Давно уже не был.

— Как же так?

— А вот так. Лютый Князь уже присылал к нему сатурниона. Думаю, разговор у них шел об этом.

— Это был Флакк?

— Он самый.

— Странно, что он не посетил и меня…

Вот уже десять лет я ждала, когда Лютый Князь посвятит меня, наконец, в тайны Тварного мира и передаст мне власть. Но об этом не было и речи. Я несколько раз уже бывала в разных местах, куда меня вызывал Хозяин, но он всякий раз отмалчивался. Я понимала, что видимо мое время еще не пришло, и не смела спрашивать. Десять лет для вечности, что это?

Однако, мир, доверенный мне процветал. Мой народ спокойно жил в городах и поселках, занимаясь нехитрым хозяйством и ремеслом. Никто не жаловался, все были довольны. Из мрачного царства Медные Горы превратились в процветающее и благополучное наместничество. Правда, моей личной заслуги в этом было не так уж и много. Кто знает, как мог бы измениться Тварный мир, имей его правители силу наместников. Впрочем, это тоже спорный вопрос, но одно было очевидно: теперь, когда все было налажено, я вполне могла бы заняться и другими, более важными делами. Я не могла понять, почему Хозяин тянет с посвящением.

Тринадцать лет назад Саргон объяснил мне, почему я не достойна власти над людьми. Неужели он до сих пор считает меня слишком мягкосердечной? Возможно, я действительно все еще слишком чувствительна. Я все еще люблю Гавра и тоскую по нему. Я чаще, чем нужно вспоминаю Хамсина. Я слишком привязана к своим близким. Я души не чаю в маленьком Тэйу. Разве могу я вдруг стать хладнокровной?

Малыш резвился с Троей. Они носились возле нас, разнося по всему саду раскатистый визг и лай. Матушка была без ума от своего внука. Но ее, так же как и меня, беспокоило слишком долгое отсутствие Ив и Ю-Ю. От них давно не было вестей.

— Последнее известие от них я получила с севера. Они собирались посетить Гиперборею. С тех пор ни слуху не духу, — рассказывала я Матушке. — Думаешь, им там может что-то грозить?

— Кто знает этих свободных титанов? У них порядка нет, они сами по себе. Никому не подчиняются.

— Подождем еще немного.

— А потом?

— Потом и решим. Может быть, пошлю за ними кого-нибудь. Да ведь ты же знаешь, какие они оба легкомысленные и рассеянные.

Матушка кивнула, согласившись, громко отхлебнула из чашки, а потом произнесла укоризненно:

— Не настолько же они шалопутные, чтоб не вспомнить о собственном дитяти.

Я вздохнула и не стала говорить Заварзузе о том, что Ив и Ю-Ю как в воду канули. Чтоб отвлечь ее и себя заодно от мрачных мыслей, я позвала ее прогуляться по дворцовой площади.

— Ты видела новый фонтан? Твой старый приятель Изустемьян придумал. Просто чудо, — сказал я ей и встала с плетеного кресла, предлагая последовать за мной.

В свободное от воспитания Тэйу время водяной занимался своим непосредственным делом — водой. Поскольку в горной реке, что текла неподалеку от Ананд Бхаван, уже был хозяин — Синий речной дух, то Изустемьян нашел себе занятие по душе. Он буквально наводнил столицу бассейнами и фонтанами, благо, что подземных вод и ручьев в этой местности было много.

Если б не постоянное беспокойство за моих пропавших друзей, жизнь в Медных горах уже можно было бы назвать безмятежной. Не так давно я посещала, так сказать с официальным визитом, город в лабиринте. Общинники встретили меня радушно и сообщили, что решили назвать свою общину в честь дервиша Бахрамом. Спустя столько лет, они успели забыть о том, что старик так долго дурил их, и даже стали считать его чуть ли не святым. Что ж, я и не думала возражать. Каждому народу нужен свой святой.