Наместник

Я совершила невероятное: убила Горгону. Поверить в это было почти невозможно. Мне казалось, что вот-вот я снова услышу позади себя ее грозный рык, и все начнется сначала. Некоторое время мне даже чудилось, что за мной кто-то крадется. Но, обернувшись, я убеждалась: пес-дух Василисы лежал поверженной грудой на камнях.

Я подошла к башне и, становившись у двери, крикнула вниз:

— Ю-Ю, ты здесь?

В ответ раздался лишь приглушенный звон цепей. Я опасливо вошла в проем, и дверь с грохотом сомкнулась за мной. Что еще за дела?! Но отступать было нельзя, и я стала осторожно спускаться. Лестница, к тому же, была очень крутой и местами обвалившейся и выщербленной. Чем ниже я спускалась, тем темнее становилось, пока, наконец, я совсем перестала хоть что-нибудь различать. Через несколько минут бесконечного спуска в кромешной тьме, мне начало казаться, что я нисхожу в самый ад. Мне даже почудилось, что я слышу какие-то голоса из-за стен, стоны и глухие удары. Но прислушавшись, я уже не обнаруживала никаких звуков, кроме гулкого эха своих собственных шагов.

Если бы ни бой с Горгоной, я, наверное, здорово бы трусила, но теперь мне не было страшно. Адреналин кипел в крови и заглушал этот страх перед неизвестным и странным. Наконец, когда глаза уже привыкли к темноте, внизу я стала различать слабый свет.

— Ю-Ю, ты здесь? — спросила я у тишины.

— Гы-х, — услышала я знакомый хрип, который, по-видимому, должен был обозначать "да".

Я поспешила на свет и вскоре увидела слева небольшой проем в стене, освещенный двумя тлеющими факелами. Оказавшись на площадке перед этой дверью, я не сразу увидела доктора, но зато заметила, что лестница продолжалась вниз, теряясь в неосвещенной глубине.

Ю-Ю я нашла в углу небольшой темницы, прикованного цепями к стене. В тусклом свете догорающих факелов я увидела, как он поднял на меня свои горящие красные глаза. У него еще хватило сил на виноватую улыбку.

— Надо ли мне говорить тебе, что ты просто влюбленный кретин, Ю-Ю?

— Не стоит, — прохрипел в ответ доктор.

Я подошла к нему и присела на корточки, осматривая вбитые в камень железные крепления цепи.

— Как ты сюда попала?

— Через дверь.

— А Горгону ты что поджарила как тогда Цербера?

— Не совсем так. Кажется, я ее окончательно убила.

— Как?!

— Вот так! — сказала я и с силой рубанула сверкающим лезвием по цепи у ног доктора, которая противно лязгнув, распалась на две части. — Прямо в сердце!

— Убила Горгону?!!

— Мне пришлось. Иначе она разорвала бы меня в клочья.

— Духи бессмертны, ты уничтожила только ее собачью плоть, — объяснил Ю-Ю.-Лет через сто она снова возродиться в другом обличье.

— Ну, и пусть. Через сто лет меня уже не будет.

— Да ты ранена?! — воскликнул вдруг лейб-медик, только сейчас заметив мою окровавленную рубашку.

— Нет это кровь демона. У меня лишь небольшая царапина.

— Небольшая царапина, от которой промокла вся нога? Ты теряешь кровь. Голова не кружится?

— Нет. Хотя, может быть, чуть-чуть. Давай-ка выбираться отсюда.

Я мигом разрубила все цепи, оставив на руках и ногах Ю-Ю лишь гремящие браслеты. Это произвело на него впечатление. Всегда невозмутимый мой доктор казался удивленным.

— А кроме Горгоны ты больше никого не убила по дороге сюда? — спросил он.

— Нет. Но попрактиковаться было на ком. Так, к примеру, Баюн лишился лучшей части своего хвоста.

— Вижу, ты вовсю вживаешься в свою роль, — заметил Ю-Ю со значением.

— Да, уж, — ответила я только, не решившись на какие-то комментарии.

Мы поспешили к выходу. У меня не хватило духу снова всмотреться вниз, туда, куда уходила лестница. Что бы там ни было, об этом мне некогда было задумываться. Нужно было выбираться отсюда, пока здесь не появился еще и мой враг номер два.

— Постой-ка, — остановил меня доктор. — Дай я осмотрю рану.

— Да что ты увидишь в этой темноте?

— Я все увижу. Не забывай, что я черт, хоть и наполовину.

Мне пришлось подчиниться. Я не могла так сразу поведать Ю-Ю, из-за чего нам нужно было спешить. Я присела на ступеньку под горящим факелом. Необходимо было разорвать толстую джинсовую ткань на раненой ноге, а потом и на другой, для симметрии. Я даже и не предполагала, какой глубокий след на моем бедре оставил коготь Горгоны. Ю-Ю, недовольно сжав губы, покачал головой.

— Плохая рана. Надо срочно промыть. Но об антисептиках сейчас можно лишь мечтать.

Доктор поднес руку к кровоточащей царапине и остановил в нескольких сантиметрах от нее. При этом его сосредоточенные красные глаза внимательно уставились куда-то в воздух. Края раны тут же стали подсыхать, и кровь вдруг перестала сочиться.

— Ого! — удивленно воскликнула я. — Мама научила?

— Это то, что называется традиционной медициной.

— Поразительно!

— Нужно чем-нибудь перевязать, чтоб еще больше заразы не попало, чем уже есть.

В ход снова пошла моя некогда модная рубашка, клочком которой уже был перевязан распухший палец.

— А с рукой что? — спросил дотошный доктор, когда мы уже поднимались по лестнице.

— Ерунда, — ответила я и поспешила переменить тему:-Как Василиса заманила тебя сюда?

— "Ах, обмануть меня не сложно, я сам обманываться рад", — процитировал он слова классика.

Я назвала его давеча влюбленным кретином, но какое я имела на это право, ведь сама-то — не лучше.

Через пять минут мы добрались до двери, которая была плотно закрыта.

— И что теперь? — спросила я, боясь даже подумать о том, что мы застряли здесь на веки. — Горгона открывала ее при помощи какого-то рычага с той стороны.

— Тебе-то зачем рычаг? У тебя же есть сила. Просто разнеси ее вдребезги, — уверенно сказал доктор.

Вот он и настал, момент истины. Мне придется все рассказать Ю-Ю. Черт! Как стыдно! Если бы знать, что сила, с которой я рассталась без сожаления, так пригодилась бы мне еще! Я могла бы спасти Трою. Я могла бы спасти Ю-Ю. А теперь, пожалуй, я и сама погибну здесь вместе с ним.

Я обреченно села на верхнюю ступеньку и обхватила голову руками. Мне хотелось рвать на себе волосы.

— У меня больше нет силы, Ю-Ю.

— В каком смысле? — не понял он. — И куда же она делась?

— Они обманули меня. Решили, как простейшее уравнение с одним неизвестным. Я легко попалась в их нехитрую ловушку.

— Ничего не понимаю, — удивленно пожал плечами черт. — Лишить силы может только Лютый Князь. А как Василисе удалось это сделать?

— Не Василисе. Это он. Наместник.

— И каким же образом?

Я не могла произнести вслух, каким образом. Мне было очень стыдно. Надеясь, что доктор все поймет сам, я молча сняла повязку с руки и показала кольцо на посиневшем безымянном пальце. Ю-Ю не сразу смог что-то произнести от удивления и высказался лишь спустя пару минут:

— А я считал тебя более благоразумной. Как же ты так попалась?

— Так же, как и ты.

— Но у меня другая история.

— Да нет, друг мой, та же, что и у меня.

— Ты что хочешь сказать, любишь его?

— Не будем об этом, ладно?

Что я могла объяснить? В тот момент я ничего не понимала, не прислушивалась к себе и не разбиралась в своих чувствах. Мы сидели в тишине в течение еще нескольких минут, думая, наверное, каждый о своем.

— Ужасно хочется есть, пить и спать, — вдруг произнесла я вслух последнюю мысль. — Но даже нам и удастся выбраться от сюда, мне все равно придется скрываться.

— От Василисы?

— От Гавра.

— Это почему же? Ты себя плохо вела? — насмешливо спросил черт.

— Тебе я вижу смешно, а мне грозит смерть.

— Ну, прости. Так что же случилось?

— Он думает, что я с кем-то там ему изменила.

— Серьезное обвинение. И что у него есть основания так полагать?

— Да какие там основания! Все благодаря твоей матушке.

— Она-то тут при чем?

— Она сказала Гавру, будто я изменила ему с Яром Отшельником, а мой распухший палец — прямое тому доказательство. Теперь он жаждет мести. Колечко, кстати, вдруг стало мало тоже, я так полагаю, не без участия Заварзузы.