Близнец

Глава 1.1. Обратный ход. Сектор 19

Порыв ветра хлестнул по лицу, будто невидимая рука швырнула охапку ледяной пыли — так, что дыхание перехватило, а скулы свело от холода. Агент, съежившись у стены покосившегося, почерневшего от времени сарая, вытащил из внутреннего кармана потёртые серебряные часы. Тусклый зелёный свет дрожал на мутном стекле, иглы-стрелки подрагивали, будто тоже мёрзли. Безмолвная, колючая ночь вползала в механизм, и от этого казалось, что ход часов замедляется. 00:47.

Он бережно записал время в потрёпанный блокнот, развернув страницу на весу — пальцы едва слушались, чернила ложились толстыми прожилками, тут же густея и налипая на перо от пронизывающего мороза.

Откуда-то из-за дома вырвался короткий, рваный женский крик — будто кто-то резко сжал горло невидимой рукой, и звук тут же осёкся, оборвавшись на полуслове. В ушах застыло это эхо, а потом — плотная, вязкая тишина, нарушаемая только едва слышным потрескиванием керосиновой лампы за окном, затянутым морозной коркой.

Агент поднял голову, вглядываясь в вязкую темноту, где над крышей одинокая звезда сверлила небо слепящим лучом.

Он выдохнул и тихо произнёс:

— Зафиксировать момент. Двойное рождение. Пересечение потоков. Сектор девятнадцать, координаты уточнить утром.

Шёпот растаял в ледяном воздухе, затерявшись где-то между обледеневшими досками и сырым, хрустящим под сапогами настом. Агент стоял, прижавшись плечом к заиндевевшей стене, чувствуя, как дыхание обжигает губы, а в носу щекочет инеем.

В руке дрогнули карманные часы. Хрупкий металл отозвался в пальцах тонкой дрожью, словно где-то в глубине механизма вздохнул маленький, испуганный зверёк. Стрелки судорожно дёрнулись — остановились на одну, жуткую секунду, а потом неестественно, медленно, поползли назад, выгибая свой ход против привычной линии. Агент замер, застыв, будто его самого кто-то невидимый держал за плечи, не давая пошевелиться.

Секунды, густые и липкие, текли вспять, и было странное ощущение — будто время, как рваная плёнка, перематывают чьи-то невидимые, осторожные руки. Агент стиснул пальцы, с такой силой, что побелели костяшки, будто надеялся удержать ускользающее время одной лишь волей. Но механизм упрямо не слушался: стрелки, неумолимые, упрямо катились в прошлое, и в этом обратном движении был какой-то безмолвный ужас.

— Не может быть... — выдохнул он и наклонился ближе к циферблату. — Не сейчас. Не здесь.

Из темноты послышался тихий треск снега. Кто-то стоял у него за спиной. Агент не обернулся — просто застыл, прислушиваясь.

— Ты тоже это видишь? — произнёс мужской голос.

— Не вмешивайся, — холодно ответил агент, не поворачивая головы. — Наблюдение веду я.

— Часы... — второй голос приблизился. — Они пошли обратно. Значит, подтверждение есть?

— Есть, — коротко сказал агент. — Но рано делать выводы. Возможно, просто наложение временных каналов.

— Или кто-то вмешался.

— Не твоего уровня анализ.

Второй мужчина усмехнулся, шагнул ближе. Его силуэт обозначился в тусклом отсвете снега. Плащ, старый, с прорехами на подоле, на рукаве знак — три пересекающихся линии, символ наблюдателей низшего ранга.

— Слушай, — сказал он, — я стою тут, как идиот, три часа в мороз, и ты мне опять говоришь «не твоего уровня»?

— Твоё присутствие уже нарушение протокола, — спокойно произнёс агент. — У тебя не было допуска на полевое наблюдение.

— А у тебя, значит, был? — раздражённо бросил тот. — Кто тебя сюда направил, а? Кто дал разрешение фиксировать без сигнала Центра?

Агент резко обернулся. На секунду свет от звезды попал на его лицо — мёртвенно-бледное, с впалыми щеками и холодным блеском в глазах.

— Центр не вмешивается в такие дела, — тихо сказал он. — Когда время идёт вспять, ни один протокол не имеет значения.

Второй на мгновение замолчал, потом хрипло засмеялся:

— Значит, всё-таки подтвердилось. Один из них...

— Не говори это имя, — оборвал агент. — Не здесь.

— Боишься, что услышат?

— Бояться — роскошь для тех, кто ещё жив.

Тишина вернулась. Только ветер за стенами сарая с усилием поднимал снег, кружа его в медленных спиралях. Агент снова взглянул на дом. Из окна на мгновение мелькнуло движение — тень, силуэт женщины, склонившейся над кроватью.

— Двое, — сказал он, почти шёпотом. — Два мальчика.

— Ты уверен?

— Я видел свечение. Два потока. Синхронные, но противоположные по направлению. Если расчёты верны — их появление нарушает баланс.

— Баланс... — повторил второй с усмешкой. — Ты всё ещё веришь в эти сказки про баланс? Сколько лет мы служим Ордену, а всё одно — ни конца, ни начала.

Агент посмотрел на него холодно.

— Верю не в баланс. В причину.

— Ага. В «великую причину», — фыркнул тот. — Только вот объясни мне, зачем наблюдать, если нельзя вмешаться? Эти двое вырастут, и снова начнётся — кровь, власть, безумие. А мы будем стоять по углам и записывать цифры в твой чёртов блокнот.

— Таков долг, — спокойно ответил агент. — Мы не судим. Мы фиксируем.

— Долг... — повторил второй, глядя в снег. — Удобное слово, чтобы не думать.

Агент медленно опустил дрожащие часы в глубокий внутренний карман — там, среди мягкой подкладки и сухого запаха старой шерсти, металл сразу погас, исчез из рук, будто его и не было. На секунду показалось: пальцы помнят этот холод, но уже не уверены, что держали что-то настоящее.

Он разогнул онемевшие суставы, развернул блокнот. Пальцы едва слушались — перо скрипнуло о жёсткую бумагу, и чернила, чёрные и густые, застывали прямо на кончике, собираясь в комки, словно чёрная смола. Но агент не отвёл руку, терпеливо дожидаясь, пока вязкая линия всё-таки послушно потянется по странице.

Он вписал коротко, скупыми, твёрдыми штрихами:

«Гипотеза подтверждена. Носители идентифицированы. Протокол „Близнец“ активирован».

Вдохнул мороз, медленно, чтобы не закашляться, и на несколько мгновений задержал дыхание, разглядывая пустое пространство внизу страницы. Затем, не торопясь, вывел знакомый с детства символ: круг, строгий, без изъяна, и поверх — спираль, пересекающая его, ломкая и упрямая. Рука невольно дрогнула, когда перо пересекало холодную бумагу, но линия легла точно — будто всю жизнь жила где-то на границе памяти.

— Что теперь? — тихо спросил второй.

— Теперь ждём.

— Сколько?

— Столько, сколько потребуется, — ответил агент. — Пока один из них не вспомнит.

Тот нахмурился.

— Вспомнит что?

— Себя, — коротко сказал агент и шагнул прочь из-за укрытия.

Снег снова хрустнул, но звук почти сразу поглотила тишина. Второй наблюдатель остался стоять, глядя в спину уходящего.

— А если оба? — спросил он, почти не надеясь на ответ.

Агент остановился, не оборачиваясь.

— Тогда, — сказал он после короткой паузы, — времени больше не останется вообще.

И ушёл в ночь, оставив за собой лишь следы, которые ветер вскоре стёр.