Близнец

Глава 18.102.Принятие химеры

Тишина стояла гулкая, как в подземелье. Лампа на столе горела ровно, будто боялась дрогнуть, а её зелёный свет резал пространство пополам — на живое и мёртвое, настоящее и отражённое. За тяжёлыми шторами город исчез, превратившись в отдалённый сон, из которого не было выхода.

Димитрий стоял перед зеркалом, неподвижный, как будто вглядывался не в стекло, а в глубину самой реальности. Его отражение было странно ровным: плечи выпрямлены, взгляд твёрдый, губы чуть изогнуты в тени усмешки, которая ему не принадлежала. Глаза — два света из разных миров. В одном — беспокойное, дрожащее человечество, в другом — хищная уверенность, чуждая всему человеческому.

Он чувствовал — Владимир смотрит на него изнутри, не просто из зеркала.

— Значит, это и есть я теперь, — произнёс он вслух, медленно. — Половина из мяса, половина из воли. Половина живого, половина чужого.

Ответа не было, но в груди что-то шевельнулось — лёгкая вибрация, похожая на второе сердце.

«Ты не потерял себя. Ты стал целым».

— Целым? — он усмехнулся. — Нет, я стал чудовищем. Гибридом из двух душ.

«Химера не чудовище. Химера — выживание. Ты принял то, чего не смог бы вынести один».

Он прикрыл глаза. Перед внутренним взором вспыхнули фрагменты — белая больничная комната, кислый запах хлорки, руки жены, дрожащие на холодном теле ребёнка. Голос врача, ровный, как нож. И его собственное отчаяние, вязкое, как вода, в которой тонули его дни. Всё это — было его болью. Но теперь боль не рвала, не давила, не убивала. Она стала материалом, плотью новой сущности.

«Он питался моим страхом, моим горем, чтобы я не умер. А я — питался его силой, чтобы не сойти с ума. Мы — не враги. Мы — химера».

Он открыл глаза. В зеркале стоял не просто он. Черты лица чуть изменились — линия скул стала резче, взгляд глубже, словно в нём отражались два сознания одновременно.

— Хорошо, — тихо сказал он, и голос был уже не его. — Вы хотели монстра? Теперь вы его получили.

В этот момент в коридоре снова послышались шаги. Осторожные, размеренные. Тени под дверью дрогнули.

Он не двинулся.

— Господин Владимир? — робкий голос слуги.

— Не входи, — спокойно произнёс он. — Всё в порядке.

Пауза. Потом шаги удалились.

Он остался наедине с зеркалом.

Внутри него — странный прилив сил. Тепло, вязкое, почти опьяняющее. Мозг работал иначе, чётче, мысли складывались в узор, как будто кто-то собрал их за него. Но вместе с этим пришло и другое ощущение — лёгкое скольжение не своей мысли. Чужой интонации в собственном сознании.

«Теперь ты понимаешь, почему я не боялся Ордена».

— Да, — выдохнул он. — Они видят только тела. Но не видят то, что живёт между ними.

Он шагнул ближе к зеркалу. Тень его лица слилась с отражением, границы расплылись, будто стекло стало жидким. В нём — два лица, два дыхания, два ритма, слитые в один.

«Они создали нас, но не предвидели, что мы станем единым существом».

«Нет, — подумал он, чувствуя, как внутри поднимается стальной покой. — Это мы создали себя. Из их ошибок. Из их страха.»

Он положил ладонь на стекло. Отражение повторило движение, но пальцы не совпали — едва заметный сдвиг, как метка двойственности.

— Отныне, — произнёс он медленно, — если они придут, они встретят не врача и не пророка. Они встретят нас.

В зеркале глаза вспыхнули на миг — зелёным, как свет лампы.

«Мы — одно дыхание. Один разум. И ни смерть, ни Орден не разорвут нас».

Тишина снова вернулась, но она уже не пугала. Она стала фоновой кожей их общего существования.

Он подошёл к столу, провёл рукой по листам. Рука двигалась уверенно, быстро, как будто помнила больше, чем он сам. Символы, шифры, тексты, казавшиеся раньше неразборчивыми, теперь раскрывались перед ним, как живые структуры.

«Он дал мне доступ к его памяти. К тому, что Орден скрывал. Я — их ошибка, их дитя и их суд.»

Он поднял взгляд на зеркало.

— Химера, — произнёс он спокойно. — Так и запишем. Ни человек, ни демон. Просто то, что вы породили.

В отражении промелькнула улыбка — не его, но принятая им, как часть лица.

«Теперь ты готов. Остальное — начнётся за пределами этой комнаты».

— Пусть начнётся, — сказал он тихо. — Но если я паду — падёшь и ты.

«Если ты падёшь — значит, я наконец стану тобой полностью».

Он улыбнулся.

— Тогда не падай.

В груди — лёгкий толчок, как второе сердце, бьющееся в унисон с первым. На мгновение ему показалось, что стены дышат вместе с ним. Всё вокруг стало единым организмом: свет, запахи, шорох бумаги, даже шаги за дверью — всё пульсировало в одном ритме.

И в этом пульсе он впервые ощутил не ужас, не отчаяние, а что-то вроде покоя. Нового. Живого.

Он повернулся к зеркалу в последний раз. Два взгляда встретились — и больше не было разницы, кто из них кто.

— Мы — одно, — сказал он ровно. — И пусть они попробуют нас разделить.

Часы на стене пробили час ночи. С каждой секундой их бой звучал громче, будто отбивая ритм новой жизни — жизни химеры, родившейся из двух погибших душ.

Конец 1 части