Страница 3 из 22
Глава 2. Наследник по неволе.
Иван проснулся от стойкого запаха хлорки и чего-то травяного. Перед глазами проплывали потрескавшиеся стены, твёрдая койка, деревянный подоконник с двойной рамой. Потолок был выкрашен в голубой цвет.
Стоп. А где лампочки? Неужели я в палате без электричества?
Он приподнялся и огляделся. Палата была крошечной, с одной-единственной койкой. Рядом стоял деревянный стол, а на нём — керосиновая лампа.
Такие я видел разве что в музее...
На стуле у кровати, сладко посапывая, сидел незнакомый старик. Невысокий, но ухоженный. На нём был поношенный серый пиджак, аккуратная седая борода и круглые очки в деревянной оправе. На дужке красовалась выбитая надпись: «В благодарность за верную службу». На вид — далеко за семьдесят.
— Дедуля, ты живой? — тихо окликнул его Иван, дотрагиваясь до его руки.
— А? Что? Где? — Старик встрепенулся и уставился на него. — Батюшки! Ваша милость, вы очнулись! Какое счастье! Не зря я за вас молился и днём и ночью, ваша светлость! — На его глазах выступили слёзы.
— Дедуля, за кого молились? За меня? И давно я здесь? Где мама? — засыпал вопросами ничего не понимающий Иван.
— Как это за кого? За вас, молодой господин... — Старик смотрел с недоумением. — Вы тут уже третий месяц лежите. Все уже крест поставили на роде Романовых, но вы выкарабкались! — Он улыбнулся. — А матушки вашей... с нами давно нет. Как вам три года исполнилось, так она нас и покинула... — Старик замялся. — Неужели не помните?
— Как три года? Как покинула? Дед, ты кто вообще? — Иван уставился на него в полном недоумении.
— Как кто? Слуга ваш, ваше превосходительство. Игнат Юрьевич, потомственный слуга рода Романовых, вашего рода. Неужели не помните?
— А-а-а... — смог лишь выдавить из себя Иван. Мысли роились в голове.
Поход в магазин... Коля... Аня... драка... а потом — ничего. Проснулся здесь. Может, я в коме, и всё это сон?
— Ваша милость, вы полежите, а я за врачом сбегаю, хорошо? — не дожидаясь ответа, старик выскочил из палаты.
Помню драку. Помню адскую боль. Неужели я умер? Сердце сжалось. А как же мама... Она же не переживёт...
Единственное, что держало его в том мире, не давая сделать последний шаг с крыши, — это мама. Она искренне заботилась о нём, пыталась дать всё лучшее... Видимо, не вышло. Ваня заплакал, уткнувшись в перьевую подушку. Перья кололи лицо, но он не замечал. Он так ушёл в себя, что не услышал, как в палату вошли.
— Пётр Иванович, с вами всё хорошо? — его легонько тронули за плечо.
Иван оторвался от подушки, вытер слёзы и увидел мужчину средних лет в белом халате, от которого пахло больничным антисептиком.
— Вы как себя чувствуете?
— Вроде нормально... ничего не болит, только слабость, — ответил парень.
— Это хорошо. Но вы не узнаёте своего слугу? Помните ли вы своё имя?
— Нет. Меня зовут Иван Юрьевич Артемьев, — неуверенно проговорил он.
Врач тихо рассмеялся. — Да нет же. Вы — Пётр Иванович Романов, наследник рода. Вы серьёзно пострадали на дуэли. Думали, не выживете. Вам, наверное, снились разные сны, поэтому и кажетесь себе другим человеком. Но я уверен — вы Пётр Романов. Вспоминаете?
Иван отрицательно покачал головой.
— Что ж, бывает. Память может восстановиться. Нужно вернуться домой, пообщаться с роднёй, слугами... Игнат Юрьевич, сообщите родственникам, что наследник очнулся. А я распоряжусь насчёт горячей воды и еды. — Врач повернулся к Ивану. — А вы, Иван Петрович, пока отдохните. Вы много сил потеряли.
Когда все вышли, Иван уставился в стену пустым взглядом. Все шаблоны рушились.
Какой-то Пётр Романов... Романовы же были царями! Какого чёрта тут делаю я? Ничего не понимаю! — Он в ярости ударил кулаком по кровати.
В палату тут же заглянула молодая медсестра.
— С вами всё в порядке? — ласково спросила она.
— Д-да, спасибо, — запнулся Иван, но быстро опомнился. — Вы... вы знаете, кто я такой?
— Конечно. Вы наследник рода Романовых. Весьма симпатичный наследник, — улыбнулась девушка.
Из коридора донёсся чей-то окрик, и медсестра, извинившись, убежала.
Иван расплылся в улыбке. Это был первый в его жизни комплимент от девушки. Сердце забилось чаще, щёки вспыхнули.
Что со мной? Может, у меня шизофрения?
Вскоре принесли медный таз с горячей водой и махровое полотенец — невероятно мягкое. Ваня с трудом поднялся, тело не слушалось, но ему удалось забраться в таз и смыть с себя грязь.
Вылезая, он поскользнулся, и вода пролилась на пол. Он тут же присел и начал вытирать лужу полотенцем — лишь бы не ругали. Но в палату вошли две служанки.
— Боже, ваша светлость, что вы делаете! Это наша работа! Врач увидит — нас уволят! Пожалуйста, перестаньте!
Иван смотрел на них в недоумении.
Из-за чего увольнять? Это же я виноват...
Он внимательнее взглянул на девушек. Они стояли вполоборота, краснея и смущённо потупив взгляд.
— Вас что-то смущает? — спросил он и, наконец, сообразил. Он же помылся и не успел одеться. Покраснев как рак, он запрыгнул на кровать и укутался в одеяло.
— Всё в порядке, ваша светлость, — запнулась одна из служанок. — Вы ещё слабы. Покушайте, пожалуйста. — Она заигрывающе прикусила нижнюю губу.
Девушки поставили на стол два подноса, забрали таз и полотенце и вышли, медленно покачивая бёдрами. На пороге одна обернулась:
— Ваша светлость, меня зовут Света. Надеюсь, мы ещё познакомимся поближе. — И, не дав ему ответить, скрылась.
В горле пересохло, сердце колотилось, а внутри бушевал ураган эмоций.
Это намёк! Точно! Я им понравился! Я! Им! Понравился! Аааа! — Он застыл с блаженной улыбкой.
В дверь постучали.
— Ваша светлость, можно войти? — это был врач.
— Д-да, конечно.
— Прошу прощения, что сразу не представился. Я — Игнат Викторович, главный врач больницы Святого Иоанна.
— Приятно познакомиться. А я, кажется, Пётр? — неуверенно спросил Иван.
— Ха-ха, да, Пётр Иванович Романов. Вижу, случай сложный. Но я пришёл вас предупредить. — Врач наклонился и прошептал ему на ухо: — Мартынов, с которым вы дрались, ударил вас свитком тёмной магии. Она отравляет тело и душу. То, что вы, неодаренный, выжили — чудо. Но сомневаюсь, что вас оставят в покое. Хотя ваша легенда о потере памяти может отсрочить неизбежное... — Он отстранился и погладил усы. — Сегодня, как только вернётся Игнат Юрьевич, я вас выпишу. Отправитесь в своё поместье. Так что кушайте. И... удачи вам. — Последнюю фразу он произнёс беззвучно, одними губами.
Кивнув, врач вышел, оставив Ивана в полном замешательстве. Он бы так и сидел, тупо глядя в стену, если бы не оглушительное урчание в животе.
Ваня накинул больничные штаны и рубаху, сел за стол и принялся за еду. На первом подносе стояла тарелка с борщом густого бордового цвета. От него тянуло сладкой свёклой и говядиной. На втором — нежное картофельное пюре, по которому стекало сливочное масло, и две сочные котлеты с хрустящей корочкой. Рядом стоял стакан компота из сухофруктов, пахнущий абрикосом и яблоком.
Иван набросился на еду, проглатывая её почти без пережёвывания. Через пару минут, откинувшись на спинку стула, он с довольным видом подумал: «А говорят, в больницах плохо кормят. Кажется, это лучший день в моей жизни». Сам удивившись этой мысли, он решил не портить настроение и просто наслаждаться моментом. После еды его неудержимо потянуло в сон.