Покоряя ее

Рид

Я смирился с предсказуемостью своей жизни, пока не увидел её задницу в этих бриджах для верховой езды. Констанс Монтгомери… чёрт, от вида её ног, раздвинутых на кожаном седле, у меня текут слюнки, а внутри всё переворачивается. Кажется, моя программа вот-вот изменится. Все годы безразличия к женскому полу пошли прахом. Моё твёрдое правило никогда не связываться со студентками вот-вот будет нарушено. С ней.

Констанция

Рид Сойер на высоте. Элитный тренер по конному спорту с убийственным взглядом смотрит прямо на меня. Только он не мой тренер, потому что все решения принимают мои родители. Я устала быть под их каблуком. Может, мне пора немного расширить границы дозволенного. А Рид Сойер как раз тот, кого можно подтолкнуть к этому.

Наивная, запретная девушка. Задумчивый перфекционист с годами накопившейся неудовлетворённостью. Искры летят. Стены рушатся. Получаются горячие уроки.

Глава первая

Рид

Боль — это пиршество вкусов, и я перепробовал почти все.

Но в этот момент, когда я смотрю на неё, я испытываю прекрасную, восхитительную боль нового рода. Это похоже на разбитое сердце из-за того, что ещё не произошло. В моей груди с того самого момента, как я впервые увидел, как она поворачивает голову на тренировочном ринге, шевелится и потрескивает монстр.

Она верхом на огромном гнедом мерине, чья ржаво-коричневая шерсть гармонирует с аккуратным пучком на затылке. От контраста между сияющим цветом её волос и полупрозрачной кожей ангела у меня текут слюнки. Её спина прямая, что подчёркивает её грудь. При виде неё я тут же возбуждаюсь.

Я выпрямляю спину и неосознанно напрягаю ноги, чтобы казаться выше, когда смотрю на неё. Она подводит лошадь к ожидающему её конюху, который берёт поводья в руки, пока она грациозно спешивается.

Я думаю о том, чтобы поймать её, прежде чем она упадёт. О том, как её мягкие изгибы будут ощущаться на моей напряжённой эрекции, выпирающей из штанов. Она улыбается, и у меня едва не подкашиваются колени. В её походке есть лёгкость, в ней есть что-то такое, чего я никогда раньше не чувствовал. Это что-то притягивает меня, как гравитация, и я даже не знаю, как её зовут.

Пока.

Я качаю головой. И всё же? Откуда это взялось? Мне приходится как можно незаметнее поправлять себя. Растущий член под моими чёрными брюками не поддаётся моим попыткам взять его под контроль, и я оборачиваю трость так, чтобы она оказалась прямо перед моим возбуждённым членом. Я кладу обе руки на трость в надежде, что она скроет от прохожих очертания моего напряжённого члена.

Моё профессиональное поведение — это стандарт, на котором строится моя программа тренировок и моя репутация, и я никогда раньше так не реагировал на людей. Я известен своей сдержанностью, высокими требованиями и тем, что возвращаю бывших чемпионов по конному спорту на ринг после серьёзных травм. Будь то физические, психологические травмы или, чаще всего, их сочетание.

Не думаю, что вид моих оттопыренных штанов соответствует тому образу, который сложился у людей обо мне.

На мгновение я забываюсь, снова глядя на неё. В голове всплывает навязчивая мысль о том, что я нужен в другом месте. Но мне не хочется отрываться от неё.

Но моя собственная ученица рассчитывает на меня. Я стискиваю зубы до боли, пытаясь отвести взгляд от молодой женщины на другом конце манежа — молодой женщины, которая, кажется, приковала моё сердце к себе. Потому что каждый раз, когда я пытаюсь отвести взгляд, в груди возникает острая боль.

Я не знаю, сколько ещё буду стоять здесь и смотреть, как молодая женщина снова занимается своими обычными делами. В ней идеально сочетаются женственность и безупречная утончённость. Я смотрю, как шевелятся её губы, она разговаривает сама с собой, и больше всего на свете мне хочется услышать каждое её слово. Узнать все её секреты.

Я чуть не подпрыгиваю от неожиданности, когда справа от меня появляется Нэнси.

— Мистер Сойер? Моей ученице почти тридцать лет, и она опытная профессиональная наездница. Её каштановые волосы аккуратно уложены под шлемом. Это уместно и ожидаемо на таком уровне. Она одета в сшитый на заказ пиджак и белую рубашку с высоким воротом и ведёт свою лошадь к моему месту у ворот тренировочного манежа.

— Да, Нэнси. Я снова меняю позу, сдержанно улыбаюсь ей и прижимаю трость к неконтролируемой эрекции. Прежде чем продолжить, я убеждаюсь, что она смотрит на меня. — Ты справишься. Я верю в тебя. Тренировки, подготовка и успех идут рука об руку.

— Спасибо, — её веки трепещут. — Я нервничаю. Она прижимается плечом к шее Гранд Тетона, своего огромного гнедого мерина, который в ответ обвивает её голову своей.

«Закрой глаза и вспомни, кто ты. Ты — лидер; твоя лошадь хочет доверять тебе, но сначала ты должна довериться себе». Я сглатываю, борясь с желанием оглянуться на ринг.

Нэнси делает так, как я говорю: закрывает глаза, и её конь тихо фыркает, опустив голову на несколько сантиметров, и спокойно стоит рядом с ней.

«Ты не можешь просто произнести эти слова. Ты должна в них верить. В глубине души ты должна верить, что ты лидер. Гранд Титон почувствует это и последует за тобой куда угодно. Ты проделала отличную работу. Я горжусь тобой». Мне становится некомфортно от жары, хотя день выдался прохладным. Сквозняк врывается через открытые двери огромной арены для верховой езды, принося с собой звуки и запахи прекрасного дня.

Нэнси вздыхает, её грудь наполняется воздухом, а плечи расправляются. Моё тело вспыхивает от очередного прилива жара, когда я краем глаза замечаю движение на ринге. По моей коже пробегают мурашки, и я не могу понять, почему так остро реагирую на эту незнакомую молодую женщину. Я видел её всего несколько секунд, но она знакома мне в других смыслах. Смыслах, которых я не понимал до этого момента.

— Спасибо, — говорит Нэнси, и я вздрагиваю, настолько погружённый в свои похотливые мысли. — Если бы не вы, меня бы сегодня здесь не было.

Я качаю головой и сдержанно улыбаюсь. Мне бы хотелось положить руку ей на плечо, чтобы успокоить, но я никогда не прикасаюсь к ученикам, разве что поправляю ногу или корректирую движение. В этом нет ничего личного, но строго профессиональный подход идёт на пользу и ученику, и учителю.

Когда я вижу, что она делает глубокий вдох, я продолжаю. «Если бы не ты, меня бы здесь не было». Я киваю в её сторону. «Помнишь, как ты пришла ко мне полгода назад?»

Она прикусывает губу и кивает. Она прижимается лицом к блестящей, идеально ухоженной шее Гранд Титона и вздыхает. «Я была в ужасном состоянии. Помню, меня так трясло, что вы просидели со мной больше часа на скамейке на ринге. Просто болтали о том о сём. А потом, когда я уже думала, что вы заставите меня сесть на лошадь, мы пошли прогуляться. Это был отличный день».

— Да. Ну, можно и так сказать. Это было новое начало. А теперь посмотри на себя? Готова подняться и показать всем, что значит пробиваться обратно на вершину. Кто сказал, что раздробленный таз, пять сломанных рёбер и коллапс лёгкого помешают тебе снова участвовать в соревнованиях? Я сдерживаю ухмылку, которая вот-вот растянет мои губы. Я и так часто улыбаюсь, но по-настоящему улыбаюсь редко, особенно со своими учениками.