Страница 3 из 21
Мое сердце колотилось, когда я подошел к двери. Может быть, родители переехали? Может быть, кто-то другой купил наш дом? Но тогда где мама и папа?
Я постучал в дверь, молясь, чтобы открыл кто-то знакомый.
Дверь открылась, и я увидел женщину, которая была похожа на мою маму. Те же каштановые волосы, те же зеленые глаза, но лицо было худым, измученным, с глубокими морщинами, которые говорили о годах тяжелой работы и беспокойства. Она была одета в простое серое платье, которое выглядело самодельным, и ее руки были покрыты мозолями.
— Да? — спросила она, и даже голос был другим — более усталым, более осторожным.
— Мам? — прошептал я, хотя знал, что это не она. Не совсем она. — Это я, Дэни...
Женщина посмотрела на меня с недоумением и тревогой:
— Извините, молодой человек, но вы ошиблись адресом. Я вас не знаю. И у меня нет детей.
Из-за ее спины появился мужчина, похожий на моего отца, но это явно был не он. Более худой, с руками, покрытыми мозолями от тяжелой физической работы. Его глаза были настороженными, а в позе чувствовалась готовность защищать свой дом.
— В чем дело, Мэри? — спросил он.
— Этот юноша что-то путает, Джон. Называет меня мамой.
Мужчина внимательно посмотрел на меня:
— Слушай, парень, тебе нехорошо? Может, ударился головой? Мы тебя никогда не видели, и детей у нас нет. Была дочка, но... — он не закончил фразу, и я увидел боль в его глазах.
— Может, стоит позвать доктора Хендерсона? — тихо спросила женщина.
— Нет, — я отступил назад, — нет, все в порядке. Извините, что побеспокоил.
Дверь закрылась, оставив меня стоять на крыльце в полном шоке.
Это была не моя семья. Это был не мой мир. Каким-то образом тот проклятый камень перенес меня в другое место. В другую реальность. В параллельную вселенную.
Паника начала подниматься в моей груди, сдавливая горло. Как я вернусь домой? Как объясню родителям свое исчезновение? Что подумает Роуз, когда я не приду на свидание?
Роуз! Точно! Я вспомнил про Роуз, вдруг она существует и в этом мире!
Я побежал к ее дому, цепляясь за эту надежду как утопающий за соломинку. Улицы мелькали мимо, и каждая была знакомой, но искаженной, как в кривом зеркале. Дом Роуз — небольшой одноэтажный дом с голубыми ставнями — должен был быть через два квартала от моего.
Но когда я добрался туда, увидел пустой участок, заросший сорняками. Никакого дома. Только старый фундамент, покрытый мхом, и ржавую табличку "Продается".
Роуз не существовала в этом мире.
Или, что еще хуже, что-то случилось с ее семьей.
Я достал камень из кармана и попытался заставить его работать снова. Сжимал его изо всех сил, тер между ладонями, даже попробовал бросить об землю. Ничего не происходило. Он был просто камнем — холодным, безжизненным, обычным.
Солнце начинало садиться, окрашивая небо в красные и оранжевые цвета. Скоро стемнеет, а у меня нет места, где переночевать, нет денег этого мира, нет документов, которые здесь признавали бы.
Я был один в чужом мире, и единственное, что у меня было — это камень, который больше не работал, и растущее понимание того, что моя жизнь навсегда изменилась.
Тогда я еще не знал, что это было только началом. Что впереди меня ждут другие миры, другие версии людей, которых я знал и любил, и что мое отчаянное желание вернуться домой приведет меня в самое сердце конфликта, который угрожает существованию всех реальностей.
Но в тот момент я знал только одно: я должен найти способ активировать камень снова. Должен вернуться к Роуз, к своим родителям, к своей жизни.
Что бы это ни стоило.
Глава 2. Мир без надежды
Первую ночь в чужом мире я провел в городском парке, свернувшись калачиком на скамейке под старым дубом. Октябрьский воздух был холоднее, чем в моем мире, и к утру я проснулся продрогшим до костей, с затекшими мышцами и растущим чувством отчаяния.
Сны были кошмарными. Мне снилось, что я бегу по бесконечным коридорам, заполненным дверями, каждая из которых ведет в другую версию моей жизни. В одной Роуз была замужем за моим лучшим другом Майком. В другой мои родители погибли в автокатастрофе, когда мне было десять. В третьей я сам умер от детской болезни и никогда не встретил Роуз.
Проснувшись с головной болью и сухостью во рту, я понял, что мне нужен план. Паника и отчаяние не вернут меня домой. Нужно изучить этот мир, понять его правила, найти информацию о камне и способах его активации.
Первым делом — еда и временное жилье.
У меня в кармане было двадцать три доллара — деньги, которые я взял перед прогулкой на случай, если захочу купить что-то для Роуз. Но когда я попытался купить булочку в пекарне, продавщица с недоумением рассмотрела мои банкноты.
— Что это за деньги, молодой человек? — спросила она, женщина лет сорока с усталыми глазами и мукой на фартуке. — Я таких никогда не видела.
Банкноты в моих руках выглядели точно так же, как всегда, но женщина смотрела на них, будто я протягивал ей игрушечные деньги. Я быстро извинился и вышел из пекарни, понимая, что валюта этого мира отличается от моей.
К счастью, у меня были наручные часы — подарок папы на шестнадцатилетие. Серебряные, с гравировкой "Моему сыну с любовью" на задней крышке. Расставаться с ними было больно, но голод и холод оказались сильнее сентиментальности.
Ломбард находился в той же части города, что и в моем мире, но выглядел более мрачно. Вывеска "Ссуды под залог" была выцветшей, окна грязными, а владелец — тощий мужчина с золотыми зубами — осмотрел часы с недоверием.
— Где ты это взял, мальчишка? — спросил он подозрительно.
— Подарок от отца, — ответил я честно.
— Хм. Работа хорошая, но времена тяжелые. Много людей приносят семейные ценности. — Он взвесил часы в руке. — Дам пятнадцать долларов.
Я знал, что часы стоили гораздо дороже, но выбора не было. Пятнадцать долларов местной валюты позволили мне купить простую еду — хлеб, сыр, яблоки — и снять койку в дешевой ночлежке на окраине города.
Ночлежка была мрачным местом. Длинный зал с двумя рядами железных коек, где ночевали рабочие, бродяги и все те, кому некуда было идти. Воздух был затхлым, пахло немытыми телами и дешевым табаком. Мужчины лежали на койках, курили, тихо разговаривали или просто смотрели в потолок пустыми глазами.
Хозяин ночлежки — старик с седой щетиной и красными от пьянства глазами — окинул меня оценивающим взглядом:
— Откуда будешь, паренек? Говор у тебя не совсем местный.
— Из соседнего штата, — соврал я. — Приехал искать работу.
Старик горько рассмеялся:
— Работу? Да тут половина города без работы сидит уже десять лет. Депрессия, знаешь ли. Заводы закрываются, фермы разоряются. Но койку я тебе сдам — деньги не пахнут.
Лежа на жесткой койке под тонким одеялом, я слушал разговоры других постояльцев и постепенно понимал, в какой мир попал.
— ...снова закрыли шахту в Мидвилле. Сто человек на улице...
— ...говорят, в Европе тоже плохо. Безработица, голод. Люди готовы на что угодно ради куска хлеба...
— ...может, новый президент что-то изменит, но я уже не верю...
Этот мир застрял в экономическом кризисе, который в моей реальности закончился еще до рождения моих родителей. Здесь Великая депрессия продолжалась уже десять лет, превратив цветущий город моего детства в место отчаяния и безнадежности.
Я думал о доме. О маме, которая, наверное, готовила ужин и беспокоилась, где я. О папе, который мог уже звонить в полицию. О Роуз, которая ждала меня на свидание и не понимала, почему я не пришел.