Страница 21 из 23
Глава 7 Бесстыдный укротитель
Тем временем, пока разыгрывались вонючие носки Зильбера, возглавлявший поход на Стурлур Агандаур и его правая рука Душруг достигли места встречи.
Ночь была глубокой. Песок, остыл и ветер, словно насмешник, то затихал, то вздымал вихри пыли, затягивая следы. Перед ними возвышался крутой бархан, его тень чернела на фоне звёздного неба, как спина спящего исполина.
— За этой дюной ждут рухарцы, — сказал Агандаур, его голос звучал глухо, будто доносился из-под толщи песка.
— Почему эти «укротители» просто не догнали нас по пути? — спросил альмериец. Вопрос прозвучал ровно, без тени сомнения, но в нём читалось любопытство.
Агандаур усмехнулся.
— На то две причины…
Его слова оборвал низкий, гулкий рёв, напоминающий раскат грома, смешанный с глубоким, горловым трублением, будто сама земля взывала к небу, — звук, от которого сжимались внутренности. Земля дрогнула под ногами, и где-то вдалеке сорвался с места перепуганный скорпион.
Агандаур не шелохнулся.
— …Вот первая, — продолжил он, как будто ничего не произошло. — Муммакар. Наши наемники, еще только переваривают новость о том, что идут грабить столицу вассала Тиранора. Незачем преждевременно шокировать их видом этого зверя.
Душруг лишь слегка наклонил голову, обдумывая смысл.
— А вторая?
— Вторая… — Агандаур медленно поднял руку, указывая вперёд, словно прочерчивая невидимую линию в ночи. — Осталось разрешить последний вопрос с их вождем Мухаммадом.
Он сделал шаг вперёд, и Душруг последовал за ним.
Когда они поднялись на гребень бархана, перед ними раскинулся лагерь рухарцев — небольшой, но энергичный, с фигурами, танцующими в ночи, под ритм играющих барабанов.
Около двухсот человек расположились в неглубокой низине, окруженной песчаными холмами. Их шатры были сшиты из грубой шкуры и украшены зубами и костями — не для красоты, а как трофеи. В центре возвышался один шатер, выделявшийся среди прочих: его стены поддерживали огромные ребра какого-то чудовища, а вход завешивала шкура муммакара, снятая целиком, с головой и клыками.
Но больше всего бросались в глаза не шатры, а люди.
Эти рухарцы не походили на тех, что встречались по пути из Карракса. Их кожа была темнее, почти черной под слоем пепла и охры, а одежда — проще, диче: набедренные повязки из грубой ткани, плащи из звериных шкур, ожерелья из когтей и зубов. Они двигались легко, почти по-звериному, и в их глазах светилось что-то первобытное — не страх, не злоба, а холодный, хищный азарт.
А еще среди них были трагмары.
Полу-тролли.
Их было немного — человек десять, не больше, — но они выделялись, как глыбы среди песка. Ростом на две головы выше обычного мужчины, с серой, как камень, кожей и плечами, за которыми скрывалась сила, способная переломить быка.
Они были почти людьми — если не считать слишком длинных рук, тяжелых челюстей и желтых, как у волков, глаз. Сейчас они кружили у костра, исполняя какой-то ритуальный танец: их движения были грубыми, но ритмичными, похоже они выполняли древний обряд.
На почетном месте, у входа в шатер из костей, сидел Мухаммад.
Вождь укротителей.
Он был высок даже для рухарца – живая легенда своего племени, чьё тело стало картой былых побед. Его тёмную кожу пересекали ритуальные шрамы – ровные линии, выжженные раскалённым железом, сплетающиеся в символы, которые знали только шаманы его племени.
Синие и белые татуировки покрывали все тело словно одежда. На скулах, над бровями и даже на веках сверкали металлические кольца – не украшения, а знаки статуса, вбитые в плоть в обрядах посвящения. Каждое звено рассказывало историю: убитый муммакар, победа над вражеским племенем, выживание в песках без воды.
Из одежды на нем была только набедренная накидка выше колен.
Его жёлтые глаза, выцветшие от солнца, будто два кусочка янтаря следили за каждым движением Агандаура. В них не было ни страха, ни подобострастия – только холодный расчёт хищника, который знает: даже слуга Тиранора в его пустыне – гость.
Стоявшие рядом с ним фигуры были не менее загадочными:
Человек в черном, с головы до ног укутанный тканевым плащом. Ни лица, ни рук — будто сплошная тень, нарушаемая редкими, плавными движениями.
И трагмар — самый крупный из полу-троллей, одетый в подобие доспехов: кожаные пластины, скрепленные костяными шипами. В отличие от сородичей, он стоял неподвижно, но гримаса была такой же дикой.
Душруг замер, его взгляд скользнул по трагмарам.
— Что это за существа? — спросил он тихо. — Слишком они крупны для людей.
Агандаур не повернулся, но в его голосе прозвучала легкая усмешка:
— Трагмары. В них больше человеческого, чем кажется… но кровь троллей все же дает о себе знать.
Душруг на секунду представил, как такое могло появиться на свет.
— Любопытная помесь…
— Точно не по взаимной любви, — сухо ответил Агандаур.
В этот момент Мухаммад поднял голову. Его желтые глаза, отражающие пламя костра, нашли их на вершине бархана. Медленно, почти лениво, он поднял руку, подзывая их вниз.
Они начали спускаться.
Песок осыпался под ногами, а вокруг рухарцы продолжали свой танец, не обращая на них внимания — будто два черных альмерийца были обыденностью.
Душруг шел чуть позади, его пальцы непроизвольно сжали эфес меча.
— Хашшарий… — пробормотал он, указывая на фигуру в темном плаще. — Мы можем ему доверять?
Агандаур не замедлил шага.
— Этому — можем.
— Но они ведь опасны. Даже для нас.
— Ты мудро проявляешь осторожность, опасаясь этих фанатиков Тиранора. — Агандаур слегка повернул голову, и свет костра скользнул по его шлему. — Но этот на нашей стороне.
Душруг промолчал. Прояви он открытое сомнение — было бы плохо.
Но осторожность взяла верх.
— Они подчиняются только Темному Властелину. Даже, вы господин, для них — всего лишь слуга.
Агандаур остановился на мгновение. Будь они сейчас в другом месте, он бы отреагировал на эти слова не так сдержано.
— Ты прав, — сказал он тихо. — Но сегодня это не имеет значения.
И с этими словами шагнул вперед, к костру, где ждал Мухаммад.
Когда Агандаур и Душруг приблизились к костру, хашшарий едва заметно кивнул - тень его капюшона дрогнула, словно крыло летучей мыши. Стоящий рядом трагмар издал низкий рык, больше похожий на ворчание, и тоже склонил голову.
Но Мухаммад... Мухаммад вел себя иначе.
Он сидел, развалясь на груде шкур, его грязные ноги были расставлены так широко, что набедренная накидка почти не скрывала непристойностей. Когда Агандаур остановился перед ним, вождь сначала громко рыгнул, затем засунул палец в нос, поковырялся там с довольным видом и, вытащив что-то, небрежно стряхнул на песок.
— А-а, пришли! - весело воскликнул он, хлопнув себя по ляжке так, что раздался громкий шлепок. - Но ритуал надо завершить, прежде чем мы пойдем в шатер обсуждать дела.
Он лениво почесал промежность, затем поднялся, демонстративно потянулся - и в этот момент накидка окончательно сползла, открыв всем то, что следовало бы прикрыть. Мухаммад лишь хрипло рассмеялся и даже не попытался поправить одежду.
Агандаур... не шелохнулся.
Душруг почувствовал, как у него холодеют пальцы на рукояти меча. Он лично видел, как Агандаур вырвал половину языка жителю Карракса за то, что тот неправильно произнес его имя. Видел, как он заживо сжег трех наемников за то, что те осмелились заговорить с ним без разрешения.
"И теперь он терпит это... это животное?" - мысленно пронеслось у Душруга. "Зачем? Неужели Мухаммад настолько важен?"