Паутина

Шнайдер убирает руки от Адамс и возвращается к своему стулу.

— Это неправда. Это всё… Нет… — Из последних сил сопротивляется София, но самообладание покидает её окончательно.

Она опускает голову на сложенные ладони перед собой. Рассыпавшиеся волосы закрывают её лицо от спецагента.

Содрогающиеся от беззвучных рыданий плечи Софии не производят на Стефана никакого эффекта.

42

Кто-то включает свет в коридоре, и только так Тео замечает, что наступил вечер. До этого он был полностью поглощён происходящим в допросной.

Голоса из-за стекла звучат негромко. Удивительно, но никто не кричит — впервые за день у Стефана с Софией складывается нормальный диалог или какое-то человеческое его подобие. В этом виновата измученность Адамс, а значит, Шнайдер был прав в своих методах. У него всё получается.

То, как не выдерживает София и начинает плакать, смущает Тео. Он целый день наблюдал, как она старательно держала эмоции под контролем, не сдавалась и не велась на уловки. Сейчас её силы на исходе, а раны души, благодаря стараниям Шнайдера, кровоточат с утроенной силой.

Несмотря на то, как она обманула его доверие месяц назад, воспользовавшись его добротой и сочувствием, Тео было невмоготу наблюдать за допросом. Такого в его практике ещё не было.

И не должно было быть.

— Давай заключим сделку, — игнорируя состояние Адамс, тем временем говорит Шнайдер. — Предлагаю иммунитет, более того, даже свидание с отцом помогу организовать. На волю его не выпустят, конечно, зато без последствий сможешь с ним увидеться. От тебя потребуется рассказать всё про Вика и остальных. Ты будешь анонимным свидетелем. Эрик уже мёртв, ты не сможешь ему навредить. Просто расскажи, что он делал в партнерстве с Виком и остальными.

— А если я откажусь? — С трудом поднимает голову София.

Стефан разводит руками.

— Мы выдадим тебя странам, где ты в розыске. Например, Греции. Тебя осудят по местным законам и посадят. Наш агент Тео Аманатидис здесь как раз из-за тебя.

София оборачивается на стекло, и Тео в очередной раз забывает, что она не может его видеть. Ему кажется, что её глаза, кажущиеся чёрными от усталости, раздражения и размазавшейся косметики, способны просверлить любые преграды, лишь бы испепелить его сейчас.

— Интерпол посадит меня за воровство, хотя другие расхищают целые страны, — отвернувшись к Стефану, говорит София. — Эрика бесила такая несправедливость, и он в отличие от вас действовал.

— До этого доводить не обязательно. Просто выдай Союз.

— Ты в своём уме? У Союза люди на каждом континенте. Если я сдам их, они поймут, что это я. И найдут меня везде.

Адамс опять обессиленно роняет голову, закрываясь от Тео волосами.

Стефан вновь встаёт с места, прогуливается до входной двери и обратно. На стул не садится, только упирается в него рукой. Выглядит он сейчас как кривая античная статуя.

— О да. Ты права. Мы хорошо успели изучить Союз за эти годы. Возможно, даже в чём-то лучше тебя. Знаю, ты говорила, что даже не со всеми успела познакомиться… Так давай расскажу тебе подробнее, как всё будет. Алехандро Аламос будет мстить за то, что погиб его друг. Да, он будет мстить нам, но и для тебя он в итоге подберёт особый коктейль, потому что ты тоже виновата в смерти Рихтера, не забывай. Айюб Зунун же предпочтёт бросить тебя к акулам, и как бы ты хорошо ни плавала, это вояж в один конец. Марсель Брайт отравит твой очередной обед, где бы ты ни находилась. Звучит банально, но по крайней мере, перед самой смертью тебе будет вкусно. А Лоя Гбемизола… Даже предположить не могу, эта девушка способна на такое, что никому и в кошмарах не снилось.

От такого перечисления даже у Тео пробегает мороз по коже, хотя слишком впечатлительным он себя никогда не считал.

— Но мы всё ещё можем защитить тебя. Тебе нужно только пообещать, что всё нам расскажешь, подписать нужные бумаги и всё. Ты в безопасности.

София не шевелится и молчит. Стефан несколько минут терпеливо ожидает ответа. Тео мысленно считает до десяти и размеренно дышит, лишь бы не сорваться и не стукнуть кулаком по стеклу.

— Сейчас всё закончится, — шёпотом произносит подкравшийся сзади Киллиан, и Тео вздрагивает.

— С чего ты взял?

— У Стефана мало времени, да и выдержкой он не славится.

Вдвоём они напряжённо вглядываются в фигуры за стеклом, но ничего не меняется.

— Вижу, тебе нужно подумать, — не выдерживает Стефан. — Что ж, я оставлю тебя на ночь в камере. Подумаешь там, как лучше: рискнуть свободой или сесть, как твой дорогой папочка. Как только ты решишь всё рассказать, я тебя отпущу.

София растерянно поднимает голову, проверяя, не ослышалась ли она.

— В камеру?.. Но…

— Агент Фишер, зайдите в допросную, — говорит Стефан, глядя на стекло, и Киллиан вздрагивает.

— Тео, ты мне доверяешь? — Спрашивает он быстро, и как только Аманатидис коротко кивает (больше от недоумения, чем от понимания, что от него хотят), Киллиан продолжает: — У меня очень важная встреча. Времени мало. Поэтому, пожалуйста, прикрой меня и займись Софией. Я клянусь, что расскажу тебе позже.

После этого Киллиан бегом бросается к лестнице, как нашкодивший школьник, чтобы никто не успел заметить, что это именно он разбил окно.

Растерянный Аманатидис заходит в допросную. Его встречает удивление на лице Шнайдера.

— Агент Фишер отлучился в туалет, — говорит Тео первое, что приходит ему на ум.

— Хорошо, агент Аманатидис. Отстегните мисс Адамс от стола и сопроводите её в камеру на минус первом этаже. Сегодня София ночует в этом здании.

План Тео не нравится, но устраивать перепалку со Стефаном перед преступницей — идея похоронная, поэтому агент покорно забирает ключ от наручников у босса, приближается к Софии и проводит манипуляции с замком, отстёгивая цепочку от стола, но оставляя запястья скованными между собой.

— Помоги мне, — шёпотом просит София, и Тео на секунду теряется, не понимая, что она имеет в виду. В конце концов, он протягивает ей руки. Опираясь, София, с трудом поднимается на ноги, явно затёкшие от десяти часов сидения.

— Осторожно, — вежливо говорит Тео, наблюдая, как медленно она делает первые шаги.

Вдвоём они не спеша добираются сначала до лифта, а затем и до камеры временного содержания. Весь путь София сжимает Тео за руку пониже локтя, словно боится упасть. Впрочем, девушку действительно пошатывает на сломанном утром каблуке.

— Помоги мне выбраться, — просит девушка ещё раз, и агент осматривает её целиком в недоумении.

— Прости. Но ты уже обращалась ко мне за помощью, и это оказалось обманом. — Тихо, но твёрдо отвечает Тео. Он не хочет показаться суровым, но ещё больше он не хочет оказаться объектом бесконечных манипуляций. —Я даже давал тебе шанс утром в допросной, но ты не воспользовалась и им.

Аманатидис открывает камеру — не самую просторную, но чистую и хорошо освещённую, и София смиренно заходит внутрь.

— Всё будет хорошо, — говорит он ей.

София не отвечает и молча смотрит, как он расстёгивает ненавистные ей наручники.

Тео секунду борется с самим собой, знает, что пожалеет, но не может не сказать:

— Сделай, как говорит Стефан, и тогда мы сможем…

— Стереть моё прошлое? — Горько заканчивает предложение София, а затем делает хозяйский жест, выпроваживая агента из камеры. — Извини, я хочу побыть одна. Спасибо за всё. До завтра, Тео.

София сбрасывает пиджак, оставаясь в тонкой блузке, с заметным наслаждением разувается, забирается с ногами на койку и отворачивается к стене, когда агент запирает дверь.

Тео поднимается с минус первого этажа на нулевой и, недолго думая, выходит наружу. Манчестер встречает его туманом — плотным, за считанные часы вытеснившим всех до единого с улиц. Теперь он властвует в округе, придавливая редких осенних птиц к земле, приглушая шум машин на дороге. Даже ветру не по силам справиться с такой тяжестью.