Паутина

Спецагент не спеша поднимает стул, садится и равнодушно разглядывает углы допросной, словно видит их в первый раз. Возможно, так и есть, ведь раньше он сосредотачивал своё внимание на подозреваемых перед ним. Сейчас в этом нет необходимости.

Затягивающееся молчание давит на них обоих, но первой сдаётся София.

— А когда я впервые тут оказалась, ты запер меня в этой допросной или другой? — Спрашивает София скучающим тоном.

Стефан хмурится, пытаясь вспомнить. Нет, первое появление Адамс в этих стенах он не забудет никогда, но какие-то детали уже могли стереться из памяти.

— Кажется, в той не было зеркала, — кивает тем временем София на двойное стекло.

— Да, ты права, — соглашается агент. — А ты хотела в прежнюю? Прости, что не уточнил твоих пожеланий утром.

София легонько ухмыляется. Стефан понимает, что утром она пожелала бы его смерти. Возможно, и сейчас желает того же.

— Зачем ты меня всё ещё держишь здесь?

— Чтобы понять хищника, нужно изучить его добычу, — отвечает Шнайдер.

— Ты называл Эрика Хищником?

— Нет, Пауком.

Неожиданное откровение отвлекает Софию от разглядывания собственных ногтей.

— Это предсказуемо.

— Коротко и понятно.

— Вы все просто жутко его боялись.

— Я его не боюсь, — с презрением говорит Стефан. — Я его укротил.

Он приготовился отслеживать реакцию девушки на такое заявление, но её нет.

— Что ж, милая, давай вспомним, что было месяц назад, — предлагает новый заход Стефан, и вот на это София посылает ему пластмассовую улыбку.

— Давай. Ты использовал Донну, — отвечает Адамс.

— Это Эрик использовал тебя, — возражает Стефан.

— Проверял.

— Не знаю, как в русском языке, но в английском это не синонимы.

София молчит, отвернувшись к зеркалу. Стефан уверен: он не промахнулся, и сейчас она вспоминает тот день, как ей было не по себе.

— Знаешь, а тот случай придал мне сил бороться с вами дальше. Именно он стал действительно отправной точкой в нашей погоне, — говорит Стефан. — До этого у меня не было мотива преследовать конкретно Рихтера. Ничего личного, только бизнес, как говорится. А после того раза… Того унижения в никому не нужном здании… Я почувствовал в себе силы вести эту войну любыми методами и при любом раскладе идти до конца.

— Ты и до этого не был особо разборчив в методах, — парирует София. – Подослать Донну было невероятно трусливым и низким ходом.

— Ну, всё же обошлось, — равнодушно пожимает плечами Стефан. — Единственное, о чём жалею — не удалось тогда врезать Вику как следует за его слова. Куда он делся после того, как вы вышли из здания?

— Эрик не хотел рисковать, поэтому мы затаились в Бирмингеме. Оказывается, у него есть тайные дома, где можно жить подолгу, избегая поездок в мегаполисы. Куда направился Вик, я не знаю. Клянусь… — Стефан ободряюще кивает, потому что, как ни странно, верит ей. — Мы понимали, что после всего случившегося выехать из страны незаметно у нас не получится. Вы бы кинулись проверять даже частные аэропорты, да?.. Нужно было время, чтобы всё улеглось, а потом у нас появился шанс. Месяц мы жили, ни с кем не выходя на связь, не привлекая внимания. И это было хорошее время.

София замолкает, смотрит куда-то в точку за спиной Стефана, словно уплывая на волнах уютных воспоминаний.

— Как видишь, я тоже благополучно выбрался, благодаря своим агентам, — бросает якорь в реальность Шнайдер.

— Кстати, что с той девушкой, которая пыталась нас остановить? Я не видела её сегодня. Она выжила после?.. — София проявляет осторожную заинтересованность, и это гасит первый порыв Стефана соврать, что Эйлса Макиннс умерла, выпав в окно.

— Специальный агент отделалась сотрясением мозга и трещиной в ребре. Она почти восстановилась и скоро вернётся на службу.

София выдыхает и благодарно кивает в ответ, чем удивляет Стефана, но размышлять об искренности сочувствия Адамс у него нет времени.

— Эрик разозлился, что мы сорвали его план? — Интересуется Шнайдер.

— Сложно сказать… Он не делился размышлениями на этот счёт, а я не хотела вспоминать о случившемся вообще. Я даже Донне не писала, чтобы лишний раз не ворошить пережитое и не привлекать внимания.

— Но сегодня утром мы всё-таки увидели вас на загородной трассе. Куда вы ехали?

Адамс молчит. Пальцы Софии вновь играют с цепочкой наручников, и тихое позвякивание, видимо, успокаивает её, но раздражает Стефана всё больше. Он с трудом сдерживается, чтобы не ударить её по рукам.

— Куда вы направлялись?

— В аэропорт Лондона.

— Зачем?

София не отвечает. Цепочка в её руках замирает, но облегчения Стефану это уже не приносит.

— Я повторяю вопрос. Зачем вы…

— Эрик нашёл способ освободить моего отца из тюрьмы.

Она поднимает глаза, и Стефан перебивает её:

— Да, нам известно о том, что господина Адамова арестовали в Москве и посадили ещё четыре года назад, и выйдет он лет через двадцать, если сможет.

— Эрик нашёл нужных людей, которые могли бы помочь ему выйти раньше. Законно или нет, я не спрашивала, мне всё равно. Я просто хотела с ним увидеться, а Эрик правда хотел мне помочь. Мы должны были вылететь в Москву к ним на встречу… — пока девушка говорила, неуверенность в её голосе сменилась на растерянность. — Если бы я знала, чем всё закончится, я…

— Если бы не ты, Эрик бы сегодня не умер, — торжествующе произносит Шнайдер. — Знаешь, кто ты?

София не отвечает, но Стефану слова и не нужны: всё читается по её белеющему лицу.

— Ты убийца, — припечатывает он.

— Как и ты.

Агент ослабляет узел галстука до неприлично неопрятного состояния и спокойно отвечает:

— Это другое.

— Ну конечно. Для добра всегда действуют другие правила.

Сарказм срывается с подрагивающих губ, и девушка закрывает ладонью рот, чтобы сдержаться и не всхлипнуть. Поэтому Стефан не останавливается и даже встаёт с места, угрожающе нависая над столом и преступницей в наручниках.

— Всё из-за тебя. Твои желания погубили человека, который, как тебе казалось, тебя защищал. Хотя на самом деле переживать не из-за чего. Он тебя использовал, только и всего.

— Он проверял меня. Меня и Вика, обоих разом. Потому что, не знаю, что там стряслось у них с твоим бывшим подчинённым, но ко мне доверие сильно пошатнулось из-за твоей чёртовой прослушки в серёжках Донны.

— И ты правда считаешь, что это нормальное поведение? Разве так можно поступать с любимым человеком?

— Возможно, на его месте я бы поступила так же… — Звучит неубедительно. Похоже, девушка не верит своим же словам.

— А мне кажется, ему было всё равно, что с тобой станет. Просто не хотел марать руки лишний раз об тебя.

— Что?.. — Словно опомнившись, переспрашивает София.

Стефан отходит от стола, описывает дугу по допросной и в конце концов останавливается точно за спиной Адамс.

— Я не знаю, как сильно он тебя одурманил, но вот тебе жестокая правда, дорогуша, — продолжает он. — Ты была лишь игрушкой при нём. Полезной, вероятно, иначе бы так долго не продержалась. Или просто красивой и забавной, наподобие редкого паука в стеклянном террариуме.

Стефан кладёт руки на плечи Адамс, упирается ими, давит теперь не только эмоционально; он нависает физически, бесцеремонно вторгаясь в её личное пространство, сбивая с мысли, лишая возможности хорошо обдумывать его слова и свои ответы.

— Чушь!.. — Попытки Софии вывернуться из-под его ладоней кажутся Стефану трепыханием раненой птички в силках: отчаянным и бессмысленным.

— А теперь его нет, и ты брошена на произвол судьбы, никому не нужная. Если тебя и будут разыскивать его союзники, то только затем, чтобы убить, потому что ты слишком много знаешь.