Румын сделал открытие

— Бабками интересуешься?

— Спасибо, пожалуйста.

— А фотками?

— Извини сердечно.

— Если хочешь бабки, без фоток нельзя.

Хорь и Калиныч явно считал, что я понимаю его тарабарщину.

— Это раньше просто было. Стрельнул и жди, когда по телику объявят, что ты не промахнулся. — Хорь и Калиныч ясно видел, какой перед ним дурак. — А нынче, Шурка, скажу так, друг сердешный, всех отстрелянных по телику не покажешь. Никакого времени на это не хватит.

— Да пожалуйста!

— Точно принесешь?

— Ну да, только не тебе.

— Это почему не мне? Это почему так?

— Да морда у тебя извините, пожалуйста.

— Ты чего это, чего? — задергался, заморгал Хорь с Калинычем. — У нас все честно.

Он даже перекрестился. Он даже мысли такой некрасивой не допускал. Чтобы сбежать с бабками, да ты что! А не веришь, так вместе пойдем! Видно, что врал. Видел, какой я дурак. Кто это нынче водит исполнителя к заказчику? Врал, конечно. Все в нем пело от восхищения. Наверное, любил дураков.

— Точно берешься? — для него, оказывается, это было просто. — Точно принесешь фотку?

— Извини сердечно.

— Мне тебя всяко рекомендовали. Сечешь?

Я неопределенно пожал плечами.

— Давай завтра увидимся.

— Это зачем?

— Ну ты, Шурка! — ликовал Хорь и Калиныч.

Подошла подавальщица и молча сунула мне мокрую бумажку, на которой от руки было написано «Семь сорок ».

— Это что? — спросил я.

Подавальщица возмутилась:

— Сдача, алкаш! Допиваются так, что денег не видят. Мы мелкую сдачу так сдаем. С мелочью возиться — себе дороже. В другой раз придешь, записку учтем, не потеряй только.

Ладно, решил я. Такая выдалась неделя. Архиповны улетела, не звонит, зато приехали пожилые родственники. Архиповна на другом материке, зато Инесса купила кислотные гольфики, а Лина настаивает на горячем душе. Роальд не доверяет настоящего дела, зато Хорь и Калиныч готов заказать мне мокрое дело. Куртизанка-партизанка готова жить у моря и питаться семгой, зато товарищ Эй пьет водочку без закуски. Хватит с меня. Сейчас сменю воду в аквариуме, заберу Ботаника и пойдем мы с ним говорить о других мирах, о чужом светлом разуме, о галактиках и молчании Космоса.

Туалетом «реанимации» не располагала.

Зато крапива на пустыре вымахала по плечи.

Седая, тучная, щедро политая, стояла в наклон. Под ногами поскрипывало бетонное крошево, стекло, сминались мерзкие белесые грибочки, от их вида тошнило. Обрывки бумаг, разбухшие окурки, плевки. «И толстый-толстый слой шоколада ».

Ударили меня сзади.

Бутылкой. Чтобы не строил иллюзий.

Ноги сладко ослабли. Седые метелки метнулась к глазам.

«Семь сорок », мелькнуло в голове, не дай Бог, потеряю сдачу.

Глава третья. «Хлюстра упала старому графу на лысину…»

Ночь я провел у Роальда.

Голова болела. Архиповна не звонила.

Утром Роальд ушел, смерив меня сложным взглядом.

Зато появился Леня Врач. Большая коробка. Пакет с продуктами. Потрепанная папка с бумажной наклейкой «Дело Стрельниковой ». Внимательно ощупал шишку на моей голове.

«Бутылкой?»

«А то!».

«Хочешь поговорить об этом?»

«Извини сердечно».

«Графиня хупалась в мирюзовой ванне, а злостный зирпич падал с карниза ».

Раньше я думал, что Леня сам придумывает заумные изречения, но оказалось, что принадлежат они знаменитым русским поэтам серебряного века. Все равно, крейзовая личность. Врач по профессии. Врач по фамилии. На Сыскное бюро работает семь лет. «Пересажаем всех преступников, вернешься к лечебной практике, — ободряет Леню Роальд. — Лечи пока не отдельных больных, лечи пока все общество».

Лечить общество Лене нравится. Живет в пригороде, пользуется электричкой. В кармане томик Жана Жене — на французском. «Через две минуты, когда Люсьен оказался в моих объятиях, я схватил его за волосы, чтобы посмотреть ему в лицо, и увидел, что он плачет. И тогда в моей душе воцарился покой, от того, что я утешил Люсьена. Я гордился даже тем, что я — причина слез, источник радости и страданий этого малыша». Ничего гнуснее текстов Жане я не встречал, но Врачу по душе. А сам он нравится девушкам и цыганкам. Они летят на Леню, как на огонь. «Позолоти ручку!» — «Хотите об этом поговорить?» Цыганки хотят. Девушки хотят. Может поэтому Врачу постоянно стоит пруха. Если потеряет кошелек с зарплатой, непременно найдет мятый червонец. Если пьяные лбы отберут сумку с продуктами, успеет сесть в переполненную электричку. Если выбросят из вагона на пятом километре, книжка Жене не выпадет из кармана.

«Взнуздав бензиновых козлов ».

Коробка на столе беспокоила меня.

Оказалось, игрушка. Видимо, тот пазл, который принесла Осьмеркина.

Сантиметров тридцать по диагонали, бортики высотой сантиметров в десять. Непонятно, зачем называть красивую женщину сукой из-за такой ерунды. Что-то вроде игрушечного катка для лилипутов, только залит он не льдом, а полупрозрачным желе. Пластик? Я осторожно поскреб ногтем по бортику. Пластик? Не похоже. Но и не металл. Врач засмеялся и рывком наклонил коробку.

«Прольешь!»

Но желе только отвисло нежной и сексуальной складочкой.

Косясь на дурацкую игрушку, я раскрыл папку.

Машинально. Врач принес ее не для меня. Роальд не поручает мне розыскную работу. Бумаги — пожалуйста. Считается, что для Кручинина бумаги — дом родной.

Вопрос: Он склонял вашу жену к половому акту?

Ответ : Да нет. Он просто душил. Удавку набросил и душил.

Вопрос : А вы? Что вы делали в это время? Вы не хотели ей помочь?

Ответ : Я отвернулся. Я думал, он не станет тянуть. Я же не знал, что он будет так. Я думал, он быстро все сделает, а он душит и орет про все эти собачьи свадьбы. Душит и орет.

Вопрос : Собачьи свадьбы? Что вы имеете в виду?

Ответ : Да чепуха всякая. Бабьи сказки. Родители жены раньше жили в деревне. Сейчас они живут в Бердске, а раньше у них был домик в деревне. Потом построили плотину и морем затопили ту деревеньку. Там много тогда затопили деревенек, никто про них и не помнит. В той, где моя жена родилась, в каждом доме строгали игрушки. Деревянные. Солдатиков, коней, кубики. А еще пазлы делали. Началось со старого деда Стрельникова, он чуть не с первой японской принес в мешке что-то такое. Я толком не знаю. Говорят, из-за той игрушки у дома Стрельниковых всегда болтались стаи местных собак. Дед из ружья в них палил. Они отбегут, повоют и снова вернутся. Будто мясом их манят. Мне Аська рассказывала. Я ведь как думал? Я так думал, что этот тип сразу ее кончит. А он душит и орет. «Вы что там, подполья в своих домах землей засыпали?» Придурок! Я не сразу понял, что он про ту затопленную деревеньку. Зачем подполья засыпать, если их вода затопит? Кричу: «Кончай!» А он то душит, то орет. То душит, то орет.

Такой вот интересный разговор следователя и подозреваемого.

Врач ко мне больше внимания не проявлял. И папку не отбирал. Сварил кофе, налил чашку и снова уставился на пазл. Как бабуин на жука. Обычно пазл — это некий картонный лист или пластмассовая рамка, исчерченная на квадратики, которые следует заполнить подобранными по цвету и конфигурации детальками. Если они попадут на нужное место, в рамке или на картонном листе появится панорама заснеженных гор, или, может, полосатая тигрица, или необыкновенный цветок.

А тут просто коробка, заполненная полупрозрачным желе.

И при любом надавливании, даже самом легком, в сумеречной глубине, как нежные зарева, — разливы цветных огней.

Банальная, в сущности, история.

Два года назад пропала молоденькая парикмахерша Ася Стрельникова.