Её первый раз

Раскинувшись перед ней, дорожки из запахов говорили ей о сотнях историй. Историй хищников, которые приходили до неё, проверяя свои навыки. Запах крови и гниющей плоти, покрывающий деревья, рассказывал ей о победах. Длинные, извилистые следы мускусного пота распевали ей о не настолько удачных погонях. Но все они были старыми; все еще четкими, но увядающими. Стефани не было дела до этих историй, ведь сейчас она писала свою собственную. Единственный запах, который она преследовала, был самым свежих из всех – запах страха и слез. Запах её зайца.

Лес полностью затих после её лая. Это и к лучшему – теперь её уши могли с легкостью распознать звук шелеста листьев и треск сухих веток. Когда в поле её зрения оказалось бурое смазанное пятно, скачущее между стволов деревьев, Стефани знала, что она уже близко. Лиса уже буквально могла ощущать его вкус у себя в пасти. Она предугадывала его движения и с каждым поворотом уверенно сокращала дистанцию. Вскоре она могла различить каждый волосок на его шкурке, каждую прядь пуха на его пушистом хвостике… и затем, когда её инстинкты подсказали, что пора, она совершила прыжок.

Небосвод и лес закружились, смешиваясь друг с другом, но для сосредоточенной хищницы это уже не было помехой, способной отвлечь её от добычи. Два сцепившихся тела катились по лесной земле, покрываясь мертвыми листьями и елочными иголками, пока их вращение не прервал ствол дерева. Зайчонок, с широко распахнутыми глазами и взъерошенной шерстью, обнаружил себя в хватке лисицы, прижатым к полу под её весом.

Их горячее дыхание смешалось, а облачка пара рассеивались в холодном лесном воздухе. Гул их сердец дополнялся гортанным рыком со стороны лисы. Их взгляды пересеклись.

Зайчонок увидел саму смерть – путешественницу из потустороннего для него цивилизованного мира, которая пришла в его тихое захолустье, чтобы насытиться. Существо с двумя ипостасями; одна – мудрая и добрая, способная затронуть его до глубины души, другая же – яростная и ненасытная, охочая до его плоти. Он смотрел на свою смерть и принимал её. Благодарил её.

Лиса увидела саму суть добычи. Все, что заставляло её кровь буквально кипеть от голода. Невинность. Неведение. Малец, который пробудил в ней беспринципную убийцу. Страх, который заставлял её дрожать от возбуждения. Она увидела, как рисунки из детства воплотились в реальность. Она увидела, как заяц Бум наконец добился своей цели.

В воздухе повисла тишина. Хищник и жертва обменялись взглядами в последний раз.

И затем это произошло.

Пронзительный визг раздался в лесу, отражаясь эхом от деревьев. Зажженная сигарета, случайно выпавшая из пасти, упала к ногам Миссис Лэнгли, а уголки её губ поползли вверх, образуя широкую улыбку.

Две минуты спустя она вернулась.

Стефани прошла через ворота будучи ребенком. Больше она им не являлась. Она шла ликующей и победоносной поступью, ореол уверенности вокруг неё не был запятнан кровью, которая стекала с её когтистых пальцев и окрасила её клыки в красный цвет. Её грудь была гордо выпячена вперед, её клыки, которые источали смерть, оскалились в улыбке. Она взяла свою маму за руку. Запекшаяся кровь прилипла к их меху, но им было все равно.

Стенды с едой были, что очевидно, полностью проигнорированы по дороге назад. Сувенирные лавки же все еще смогли вызвать некоторый интерес у Стефани, но, как и в прошлый раз, её матери не было до них никакого дела. Она просто отвела свою дочь к машине, открыла переднюю пассажирскую дверь, позволив окровавленному лисенку вскарабкаться на сиденье. Кровь не имела значения. Обивку всегда можно было заменить, воспоминания же – нет.

Миссис Лэнгли заняла водительское место. Она закрыла двери, надела ремень безопасности и откинулась назад. Ни одно слово не покинуло её губ с момента, когда Стефани вернулась с охоты, но никаких слов и не требовалось; её улыбка излучала искреннюю гордость за своего ребенка.

«С днем рождения, Стефани,» - сказала она наконец, взъерошив мех на голове лисенка и заставив ту, все же выйти из образа и начать смеяться. - «Надеюсь, ты довольна своим подарком».

«Очень».

«Это еще не все. Открой бардачок»

Ребенок моргнул, склонив голову набок. С любопытным выражением на мордочке и ‘ооу’ на губах, она потянулась за ручкой и дернула её на себя; пластиковая крышка откинулась вниз. Внутри, среди карандашей, документов, бумажной карты и мелочи лежал плюшевый зайчик. С большими глазами-бусинками, счастливой улыбкой и тонким нарядом из хлопка, он напоминал Стефани как о её друге, так и о первом объекте её ‘хищного вожделения’, о зайце по имени Бум.

«О Божечки!» - восхищенно пискнула Стефани, тут же сжав бедную плюшевую игрушку в своих крепких, любящих объятиях.

Миссис Лэнгли улыбнулась. «Его зовут Мистер Обнимашки,» - сказала она. - «Бабушка дала его мне после моей первой охоты. Думаю сейчас самое время продолжить традицию».

Улыбка Стефани стала грустной, пока она чесала ушки зайчонка, чья голова покоилась у неё на коленках. Мелодия блюза, играющего на радио в машине, стала более неистовой и непредсказуемой; звук трубы и саксофона привнес энергию в до этого печальную мелодию.

«Тяжелый день, юная мисс?» - раздался слегка хриплый и чересчур дружелюбный голос спереди.

Стефани моргнула. Уличные фонари окатывали темноту салона такси ритмичными волнами света. Она посмотрела вниз, на Мистера Обнимашки… нет, не на него, а на Милли.

«Вы даже не представляете. Знаете, вечера подобные этому, они навевают ностальгию».

«Само собой, юная мисс, само собой,» - согласился водитель, поворачивая налево, пока его лапы скользили по рулю отточенными за много лет движениями. - «Люблю этот город, всегда любил и всегда буду. Но когда работа вынуждает меня кататься по нему ночью в пронзительный холод и постоянно смотреть на свое же отражение в этом,» - он постучал костяшками пальцев по лобовому стеклу. - «Ну, все это наполняет меня меланхолией, которую я не способен особо понять. Быть может этот город действует, как зеркало. Я часто вижу свое отражение в нем».

Он блеснул чересчур широкой улыбкой в зеркало заднего вида; Стефани же, не имея особого желания объяснять свое утверждение, лишь улыбнулась и кивнула в ответ.

«Направо на следующем, пожалуйста».

«Само собой, юная мисс,» - ответил таксист, отсалютовав двумя пальцами. В конце длинного бульвара машина повернула направо. Плотная городская застройка осталась позади, а вместо них новых посетителей приветствовали зеленые холмы и аккуратные заборы из штакетника с частными домиками за ними.