Страница 13 из 13
— Здешняя пустынь — не для верблюдов с караванами и вышками нефтяными, а для уединения и молитвы, — сказал Гриша.
— А твое место, вашвысочество, — сказал я с легким поклоном уважения, — у престола. Вот придет время, сделают тебя королем, станешь нести народу свет и любовь. В нашем понимании. Может, тебе предстоит спасти души и жизни миллионов соотечественников. Так что, делай что велено, возвращайся на яхту.
— Тогда приглашаю вас всех ко мне на борт! — включил принца Саид. — Обещаю королевский прием!
— Телефончик оставишь? —ехидно выпалил Гриша.
— Эй вы, — проворчал я. — А не пора ли нам на молитву? Что-то мы развеселились не по чину.
Принц с Гришей вернулись по домам. А я остался еще на время. Мне-то настоятель покидать обитель не велел. На вопрос, а мне когда и куда, опытный монах только загадочно улыбался в седую бороду и опускал очи прозорливые.
И вот однажды, когда я уж совсем потерял счет дням и годам, случилось нечто особенное, что запомнится на всю оставшуюся жизнь.
В мою келью вошли трое. Первым — настоятель, за ним следом архимандрит с панагией на груди, а третьим вошел схимонах в соответствующем одеянии, весь в крестах, с куколем, скрывающим лицо тенью. Не помня себя от страха, я пал гостям в ноги. Настоятель обошел с кадилом по кругу, двое следом за ним, я так и лежал мордой вниз. Наконец архимандрит поднял меня с пола, сунул панагию под целование, перекрестил. Схимник положил руку мне на макушку, прошептал молитву, перекрестил и первым вышел. Следом за ним — архимандрит с настоятелем. Я было подался пойти за ними, но настоятель жестом остановил меня и вернул в келью.
— Кто это был? — спросил я настоятеля.
Вместо ответа, он протянул мне запечатанный сургучной печью конверт. Благословил вернуться домой, но конверт вскрыть только по возвращении домой. Обойдя поднебесный монастырь, замерший в молчании, взглянув на долину с высоты птичьего полета, да и пошел на снижение, по горным тропам, ущельям и каменным серпантинам. Письмо жгло мне грудь, где в кармане пиджака похрустывал конверт, запечатанный сургучом. Иногда мне жуть как хотелось его вскрыть, но во время снижения самолета на родную землю, вдруг пришло озарение — да знаю, что там написано, кем и о ком.
Оглавление