Страница 26 из 37
Огорченная увиденным, она медленно поплелась назад в дом и прошла в большую комнату, по-видимому, предназначавшуюся для нее. Никто не пришел ее проведать, и остаток дня она провела в полном одиночестве.
Ральф Гамон был осведомлен об удачном перемещении пленницы и теперь сам направлялся в свой загородный дворец. Он внутренне торжествовал: замысел его осуществился, и он радостно спешил в маячивший на горизонте белый дом.
Там находилась Джоан Карстон, наконец-то очутившаяся в его руках!
Перед отъездом из Танжера он посовещался о чем-то с рыжебородым Беннокуайтом, и этот разговор удовлетворил его.
Гамона сопровождал Сади Гафиз, настроенный значительно менее радостно.
- Мы прибудем туда до восхода солнца, - сообщил ему Ральф.
- Хотел бы знать, чего ради я вообще направляюсь туда, - проворчал Сади. Он говорил по-английски и был горд, что владеет этим языком.
- Гамон, вы испортили все мои планы, - сказал он.
Ральф непринужденно рассмеялся в ответ. Он не был расположен сердиться и не придал значения упреку Сади.
- Кто прибежал предупредить, что солдаты паши окружают дом? Кто придумал план разбудить ночью сыщика, в то время как проще простого было выманить из отеля одну Лидию? В этом я не виноват, Сади. Вы должны потерпеть. Лидия находится в Танжере и пробудет там еще несколько дней. Я думаю, что нам удастся без особого труда... Если мне удалось доставить сюда мою даму, то...
- Если вам удалось доставить сюда вашу даму? - возмущенно воскликнул Сади. - Как бы вы ее доставили сюда, если бы не я, шериф Сади Гафиз...
- Она дивно хороша, - продолжал Гамон.
- А разве я бы поехал сюда, если бы это было не так? - холодно осведомился Сади.
Тон его голоса заставил Ральфа насторожиться.
- Вы хотите, по-видимому, удовлетворить свое любопытство и потом снова уехать, - сказал он. - Во избежание возможных недоразумений сообщаю вам, что эта девушка выходит за меня замуж.
Шериф пожал плечами.
- На свете женщин столько же, сколько бедняков, - равнодушно сказал он и кивнул головой по направлению к встретившейся неприглядной личности.
- Беззубый старый дьявол! - сказал он и бросил ему монетку.
- Да будут счастливы твои дни! - ответил нищий и медленно поскакал за обоими всадниками.
- Да будут тебе дарованы все радости неба, да будет милостив к тебе пророк! О, позволь мне переночевать под крышей твоего дома, я старый человек...
Сади, со свойственным арабам философским терпением, спокойно слушал причитания нищего, но Ральф вскипел:
- Проваливай, поганый пес! - но слова эти не возымели действия: нищий продолжал ехать за ними, оглашая воздух бесчисленными причитаниями.
- Позволь мне отдохнуть в тиши твоего дома, чудесная птица райских садов Аллаха, позволь мне поспать под твоей кровлей - ночи холодны, а я стар и немощен...
- Не слушайте его, пусть болтает! Вы, видно, до сих пор еще не знаете Марокко, - сказал Сади, обращаясь к Ральфу.
Нищий продолжал следовать за ними и лишь после того, как путешественники скрылись под сводами ворот, повернул и поехал своей дорогой.
Немного погодя Ральф заметил, что лошадь нищего пощипывала травку недалеко от дома. К небу подымалась голубая струйка дыма - старик расположился на отдых и развел костер.
Ральфу Гамону предстояла малоприятная задача, и он не спешил решать ее. Он поужинал наедине с Сади в маленьком зале.
- Я вижу, что вы не очень пылкий влюбленный - заметил араб. - Вы уже видели ее?
- Она может подождать, - холодно ответил Гамон.
- Гамон, - сказал вкрадчиво араб, - вы не мусульманин, и мне кажется, что на молодую девушку подействовало бы успокаивающе, если бы она познакомилась с благородным арабом и узнала, что и мы соблюдаем добрые обычаи.
- Я вас представлю ей несколько позднее, а пока у меня найдется иное дело, - оборвал его Гамон.
Иное дело Гамона заключалось в том, чтобы переговорить со своей женой, которую он не видел в течение восьми лет.
Он прошел к ней и не поверил своим глазам, что эта полная и мрачная женщина восемь лет тому назад была прекрасной арабской девушкой.
- Наконец-то ты прибыл, - решительно заявила она. - Я о тебе ничего не слышала несколько лет кряду.
- Разве ты голодала? - холодно осведомился Ральф. - Или была лишена крова? Или у тебя не было на чем спать?
- Кто эта девушка, которую ты привез сюда?
- Она скоро станет моей женой.
Женщина вскочила с места и задрожала от злобы.
- Чего ради заставил ты меня приехать сюда? - закричала она. - Ты хочешь, чтобы мои рабыни считали меня дурой? Почему ты не оставил меня в Магадоре? Там у меня имеются хотя бы друзья и знакомые. Или ты меня привез сюда для того, чтобы я была рабыней твоей новой жены? Этого не будет, Гамон!
Ральф почувствовал себя не совсем уверенно.
- Ты можешь на следующей неделе снова уехать в Магадор. У меня были особые причины на то, чтобы доставить тебя сюда.
- Она знает, кто я? - осведомилась его жена.
- Я велел рабыне сказать ей об этом, - ответил Гамон.
Гамон в спешном порядке доставил сюда свою первую жену для того, чтобы Джоан наглядно убедилась, в каком положении находится. Этот поступок как нельзя более соответствовал характеру Гамона.
- Я пойду теперь к моей даме, - сказал Ральф, обращаясь к Сади, - а потом представлю тебя ей.
Он постучал в дверь, которая вела в комнату Джоан, и, не получив ответа, вошел. Джоан сидела у рояля с опущенными на колени руками. В течение всего вечера она испытывала желание заняться музыкой и как раз перед приходом Ральфа подошла к роялю.
- Как вы поживаете? - осведомился Ральф.
Она ничего не ответила, и Гамон на мгновение застыл на месте, пораженный ее красотой и спокойствием. Будь Джоан менее воспитанной, она бы выразила все свое отвращение к нему. Но ни один мускул не дрогнул на ее лице. Она вообще не обратила на него внимания, словно перед нею стоял слуга, и действие происходило в ее родном доме в Крейзе.
- Разве здесь не чудесно? - продолжал он. - Это один из прекраснейших уголков Марокко. Вы могли бы счастливо прожить здесь пару лет. Вы уже видели мою первую жену?
Не дожидаясь приглашения, он присел и закурил сигару.
- Вы имеете в виду миссис Гамон?
Он кивнул головой.
Никогда еще ей не случалось видеть Гамона в таком радостном и беззаботном настроении. Казалось, ничто не нарушало его покоя.
- Я, очевидно, недостаточно знаю о местных обычаях, - сказала она. - Во всяком случае первая жена, которую мне суждено было увидеть...
- Она же является и последней, которую вам суждено видеть, - продолжал он улыбаясь. - Как говорится, браки заключаются на небе, но мимолетные и приятные связи можно заключать и в Марокко. Единственной моей женой на все времена будет леди Джоан Гамон.
Слабая улыбка промелькнула на ее лице.
- Это звучит ужасно, - откровенно призналась она. Джоан обладала способностью выводить Гамона из себя. Инстинктивно она улавливала наиболее уязвимые его места. Вот и сейчас глаза Гамона вспыхнули огнем, но он быстро овладел собой и попытался улыбнуться.
Втайне он восхищался ее спокойствием и сожалел о том, что не может отплатить ей той же монетой.
- Разве мавританский обычай предписывает, чтобы девушка принимала фамилию человека, который похитил ее? - холодно осведомилась она. - Вы обязательно должны мне рассказать, как здесь заключаются браки. Я боюсь, что совершенно не знаю местных обычаев.
Он направился к ней и сказал:
- Послушайте, Джоан, я не хочу жениться на вас по мавританскому закону. Я хочу вступить с вами в христианский брак, и настоящий английский священник обвенчает нас. Я спросил вас, какого вы мнения о моей мавританской жене - в самом деле, что вы можете сказать о ней?
Джоан ничего не ответила и тщетно пыталась догадаться, чего он хотел.
- Что вы о ней думаете? - снова спросил он ее.