Страница 50 из 61
Я вообще перестаю понимать, что происходит. Как такое может быть, что мой демон, управляющий комплектом артефактов времен Чужой войны, смог зафиксировать атаку, которую не заметили сканеры и конструкты, изготовленные на полтора века позже? Впрочем, одна версия у меня всё-таки есть.
– Опустите одного из разведчиков как можно ниже и держите его прямо за моей спиной. Возможно, атака была жестко сфокусирована в плоскости, параллельной земле. Дроны и голем находились намного выше, потому ничего и не зафиксировали.
– Мы бы в любом случае засекли вторичное излучение при выплеске темной энергии любым старым конструктом, – возражает Кан.
– Это не конструкт, – выдвигает свою версию Тапар, и в его голосе я слышу внезапно возникшее напряжение. – Скорее всего, противник Сергея задействовал личную способность.
Чувство опасности вновь дёргается в моем мозгу, и мир опять выцветает, теперь почти на секунду. В этот раз внешними эффектами воздействие не ограничивается. Я успеваю почувствовать накатившую слабость и заторможенность, но неприятные ощущения быстро проходят.
– Хозяин, опасность, – запоздало предупреждает демон. – Второй импульс был сфокусирован намного лучше первого и частично пробил вашу защиту. Ментальный удар с более близкого расстояния грозит вам временной потерей боеспособности.
– Зафиксирована ментальная атака, – на секунду позже демона докладывает Кан. – Это одна из самых опасных форм выплеска энергии тайкунов. Силовые щиты справляются с ней хуже всего.
– Мой голем опять ничего не обнаружил, – сообщает Тапар.
Меня это не удивляет. Разведчик Тапара остался висеть высоко над полигоном, обеспечивая мне вид сверху, а один из дронов Кана опустился вниз и болтается где-то у меня за спиной. Видимо, предположение о том, что ментальный импульс распространяется параллельно земле, близко к истине.
Судя по всему, ментальная магия – фамильная склонность семейки Слуцких. Убитый мной Руслан тоже умел швыряться ментальными импульсами, но у него была несколько другая специализация. Определять местоположение противника он тоже мог, а вот другой его способностью являлось ментальное принуждение к правде. Однако, когда он попытался применить его ко мне, у него ничего не вышло, хоть мне и пришлось изрядно напрячься, чтобы не разболтать всё, что я знаю.
Додумывая эту мысль, я быстро бегу вдоль границы полигона, стремясь выйти из зоны следующего ментального импульса. Плеваться ими, как из пулемета, Слуцкий явно не способен. Ему нужно время на накопление скрытой силы для следующего удара. В момент последней атаки он довольно точно определил мое местоположение, но с каждой секундой я всё сильнее смещаюсь в сторону от этой точки.
Сам Слуцкий тоже на месте не стоит, но и вперед бездумно не лезет. Перемещается мой противник короткими рывками от валуна к валуну, и в принципе, можно попытаться его на этом поймать. Вот только для этого мне придется прекратить перемещаться и занять позицию в ожидании его очередной перебежки.
Воплотить эту мысль в жизнь я не успеваю – меня накрывает третьим ментальным импульсом. Теперь секундной слабостью и выцветанием окружающего мира проблемы не ограничиваются. Меня шатает на бегу, я спотыкаюсь и падаю, с трудом координируя движения, чтобы не сломать себе что-нибудь при ударе об утрамбованную землю.
Инерция позволяет мне закатиться за очередной валун, но сразу вскочить и побежать дальше у меня не получается. Мозг работает заторможенно, а тело с трудом выполняет его вялые команды. Секунд через пять я более или менее прихожу в норму, но если так будет продолжаться, ещё через пару ментальных атак я буду превращаться в овощ на минуту, а этого вполне хватит, чтобы Слуцкий приблизился ко мне вплотную. О том, к чему это приведет, думать почему-то не хочется.
Не забываю я и о снайпере, засевшем где-то на пологой возвышенности, покрытой редким кустарником. Сейчас он меня не видит – не пробить ему мою маскировку, даже если у него имеется какой-то конструкт наблюдения или сканер, собранный из фрагментов устройств кибов. Но если Слуцкий как-то обозначит для него цель… Впрочем, я по-прежнему не уверен, что мой противник и стрелок – сообщники. Хотя, конечно, нельзя исключить и версию, что это всё же именно семья Слуцких решила подстраховаться на случай совсем уж нежелательного развития событий.
Снова бегу, прекрасно понимая, что дальше так продолжаться не может. Я или перехвачу инициативу у противника, или он меня в конце концов обездвижит и добьет. Хуже всего то, что стрелять мне можно только наверняка. Если я обнаружу свою позицию, тут же нарвусь на сфокусированный ментальный импульс, и сколько мне придется от него отходить, никто не знает. Думаю, при таком раскладе времени на расправу со мной Слуцкому вполне хватит. И мощный револьвер ему в этом очень поможет. Теперь понятно, зачем он прихватил его с собой.
– Сергей, прекращай бегать, – Ло мыслит примерно так же, как и я. – Это ничего не даст. Нужно атаковать самому.
Она, несомненно, права, но всё не так просто. Можно, конечно, рвануть навстречу противнику, но при этом слишком велик риск нарваться на нанесенный с короткой дистанции концентрированный ментальный удар, а это почти наверняка означает очень быстрый летальный исход. Слуцкий вырубит меня, а потом просто расстреляет, как в тире. Такого шквала огня никакой щит долго не выдержит.
Идея возникает у меня в голове спонтанно. Я толком даже не успеваю её проанализировать, как меня настигает четвертый ментальный импульс. На этот раз Слуцкий довольно сильно промахивается. Не получается у него каждый раз угадывать направление, в котором я убегаю. И всё же меня изрядно пошатывает. Я даже падаю на одно колено и несколько секунд трясу головой, пытаясь прийти в себя. Если бы не маскировка, уже точно схлопотал бы пулю. Не от Слуцкого, так от снайпера.
Состояние обостренного восприятия накатывает внезапно, и это позволяет мне собраться, перебороть слабость и рвануть вперед в спринтерском темпе. Вот только длится прилив сил недолго. Как только я оказываюсь за очередным укрытием, организм переходит в обычный режим. Не могу утверждать, что мои вчерашние попытки нащупать путь осознанного вызова вихревого скачка не дали никаких результатов, но создать надежно работающий алгоритм погружения в состояние обостренного восприятия мне так и не удалось, а он мне сейчас нужен просто позарез. Если методика не сработает, я рискую получить очень неприятные последствия, причем уже очень скоро.
Мне нужно время. Хотя бы немного времени, чтобы собраться и попытаться вогнать организм в нужное состояние. Снимаю с пояса жезл стихии вакуума и выскакиваю из-за укрытия. Где прячется Слуцкий, мне известно совершенно точно, хотя в прямой видимости его и не наблюдается. Прямо на бегу наношу удар серпом пустоты. Не по противнику, его мне отсюда не достать, а по одному из двух крупных валунов, за которыми он скрывается. Бью под углом, вкачивая в жезл очень приличную порцию скрытой силы. Рассечь здоровенный булыжник пополам я не рассчитываю, но срезать его верхушку у меня получается.
Срубленный пласт камня с угрожающим шуршанием соскальзывает с вершины и тяжело падает на грунт, ощутимо его сотрясая, а я бегу дальше, надеясь, что Слуцкий потратит хотя бы несколько секунд на осмысление ситуации. Вряд ли мой оппонент предполагал, что я достаточно точно знаю, где он находится, да и разрубленный камень тоже не должен его обрадовать. Он-то, скорее всего, считал, что дело уже почти сделано, а тут оказывается, что жертва ещё может огрызаться, причем достаточно опасно.