Страница 8 из 10
Они не смогут пройти по реке, но они смогут пройти над рекой. Им надо будет вскарабкаться наверх.
Ни один из них не был особо рад такому повороту событий.
“Нам нужно будет подняться туда, - объяснила волчица, указывая на навес из двух веток. – подойди, я подсажу тебя”.
Олененок моргнул и неуверенно повторила ее слова: “Подсажу?”. Однако, когда волчица подошла к дереву, уперлось одним коленом в землю и сцепила лапы, смотря на олененка в ожидании, малышка поняла, что от нее хотят.
Она замешкалась на пару секунд перед тем, как поместить свои маленькие копытца на сцепленные лапы волчицы. Практически в тот же момент мощный толчок отправил ее ввысь, и она отчаянно стала пытаться ухватиться за ближайшие ветки. Уже в момент ее падения ей все же удалось обхватить руками такую ветвь, а ее маленькие ножки комично затрепыхались, пока она наконец не смогла опереться копытцем о кору на стволе дерева, что позволило ей закинуть нижнюю часть туловища на ветку.
“Теперь иди и переходи на ту сторону. Будь очень осторожна. Проверяй ветки, перед тем как опереться на них и используй все свои конечности, чтобы обхватить ветвь. Иди медленно”.
И снова ответом для волчицы было лишь озадаченное выражение. Однако пару наглядных жестов спустя и ребенок кивнул ей в знак понимания.
Несмотря на то, что олененок и близко не был скалолазом, обладая компактной фигуркой и легкими костями, она с удивительной легкостью принялась пересекать импровизированный мост. Зная один из своих страхов, она благоразумно не стала смотреть вниз на бушующий под ней поток и попыталась отвлечь себя от его нарастающего рева. Ветки прогибались под ее весом, пока она переходила с одной на другую, но как только она отошла от центра их пересечения, ветвь снова стала надежной точкой опоры.
“Сделала! Сделала!”, - победоносно объявила она волчице на другом берегу, радостно размахивая руками. Несмотря на то, что разобрать ее слова было невозможно, охотница выглядела безмерно гордой.
Прыжок и олененок с чавкающим звуком приземлился на мокрую поверхность земли.
Теперь настал черед волчицы. Она проверила на прочность кору, проведя своим когтем вдоль ствола. Когда она была уверена, что кора сможет выдержать ее вес, волчица стала карабкаться вверх. Ее когти были далеко не такими острыми, как у кошачьих, а ее тело не было заточено на лазанье по деревьям. Более того, приступы голода, изводившие ее уже долгое время, только усугубляли положение. Однако она собрала свою волю в кулак, напрягла все свои мышцы и движение за движением проделала путь наверх к переправе.
Сидя на толстой ветке и смотря вниз на бурлящий поток, она воспользовалась моментом, чтобы перевести дух. После короткой передышки волчица поползла по ветке, цепляясь за нее всеми конечностями, которая, в свою очередь, сразу же стала прогибаться и трястись. Волчица достигла второй ветки.
Хруст.
Она почувствовала, как все ее тело, поддерживаемое конструкцией, которая готова была обвалиться и рухнуть в любой момент, начинает снижаться. На размышления оставалось не более секунды, и она прыгнула к соседней ветке, обхватив ее двумя руками, как раз в тот момент, когда первая ветка улетела в бушующую под ней реку.
Хруст.
Ее спасительная соломинка оказалось далеко не такой прочной, как она надеялась. Ветка тут же выгнулась под ее весом, готовая сломаться в любой момент. Оставалось преодолеть еще несколько футов реки на пути к берегу, с которого на нее в страхе смотрел олененок. Их взгляды пересеклись – шокированный олененка и сосредоточенный волчицы – как раз в тот момент, как матерая охотница использовала инерцию, оставшуюся от ее прыжка, чтобы раскачать ломающуюся ветку как канат.
Отпустив ветку как раз в нужный момент, она запустила свое тело навстречу берегу. Она услышала крик олененка полный ужаса, она услышала нарастающий рев бурного речного потока, и она увидела широкий ствол дерева, который находился аккурат на траектории ее полета. Она закрыла глаза и попыталась сгруппироваться в клубок, готовясь к удару, насколько это было возможно, учитывая те доли секунды, которыми она располагала.
Бух.
Листья и сухие ветки посыпались со старого дерева, в момент, когда волчица сотрясла его, впечатавшись в него всем своим весом. Удар выбил весь воздух из ее легких, что отразилось болезненным выдохом прямо перед тем, как ее тело сползло вниз по веткам и шмякнулось на землю, всего в каких-то пары дюймов от бушующей реки.
Олененок поспешил к ней. “Ллоп, ллоп!” – она заголосила и попыталась оттащить хищницу подальше от реки. Но единственным ее ответом стал вымученный скулеж. Тело волчицы лежало без движений, ее глаза были закрыты, а единственным признаком ее жизни были неровное дыхание и подрагивание ее век.
“Ллоп!”, - пискнул ребенок, теребя и раскачивая бессознательное волчье тело. Слезы бежали по ее щекам.
“Х-хвати плакать, - прошептала волчица скрипучим голосом. – Я буду в порядке. Всего лишь у-ушиб… помоги мне вс- ААРГХ!”. Попытка подняться, оперевшись на дерево, тут же закончилась болезным содроганием всего тела. Однако несмотря на свою удручающее состояние, она была крайне упрямой – не без помощи олененка, ей все уже удалось встать. Она дала указание ребенку притащить две большие ветки, чтобы использовать их как шину, и когда послушная кроха выполнила ее требование, волчица просто приказала той следовать за собой, утверждая, что знает пещеру неподалеку.
Путь занял всего несколько минут, однако состояние волчицы продолжило ухудшаться. Адреналин уже покинул организм и единственное, что позволяло ее телу продолжать движение была ее сила воли, но даже эта сила постепенно покидала ее. Позади нее плелся олененок, в его блестящих от слез глазах читалось безмолвное беспокойство за самочувствие своего похитителя.
По прибытии в пещеру волчица уже еле могла ползти, не то что ходить. Она рухнула на холодный каменный пол и оттащив свое тело к стене, оперлась на нее спиной. Несмотря на все попытки оставаться мужественной, каждое движение сопровождалось вздрагивание, скулежом или и тем и другим вместе. Она прикрыла глаза, но не из-за желания поспать, а из-за принятия своей мрачной судьбы.
И затем она почувствовала, как что-то прикасается к ней. Что-то холодное и мокрое прижатое к ее ссадинам. Боль пронзила ее тело и заставила открыть глаза, которыми она увидела олененка, напуганного ее внезапным движением. В ее маленьких ручках были собраны мокрые листья, те самые, которыми промывала ее раны волчица. После мгновенья сомнений, олененок продолжил тереть листьями ногу волчицы.
Даже сквозь боль волчица не могла не отметить самоотверженность малышки. Не ведая разницы между способом ухода за рваными и закрытыми тупыми ранами, она продолжала упрямо копировать действия волчицы, которые она видела до этого. Ее неуклюжие движения совсем не облегчали боль, а делали даже хуже, но дитя упрямо продолжало, даже когда стало очевидно, что ее усилия ни к чему не приводят. И когда к ней наконец начало приходить осознание этого факта, она становилась все более отчаянной в своих движениях, даже сердитой.
“Нет… это не поможет”, - просипела наконец волчица. Олененок качнул головой в отрицании, но волчица проигнорировала этот жест и повторила свое утверждение.
“Нет! Жо помогать. Жо помогать!”, - завопила малышка, отчаянно озираясь по сторонам в надежде найти хоть что-то, что могло бы помочь.
Мягкий звук падения капель с ближайшего сталактита заставил ее уши встрепенуться: “Жо помогать с айква”.
Волчица попросила ее остановиться, но ее слова не достигли ушей ребенка, который побежал к сталактиту и подставил свои ладошки под падающие капли. Жидкость была на удивление холодной и даже заставила олененка вздрогнуть вначале, но ее настрой был непоколебим. Она сохраняла эту непоколебимость, уставившись на сталактит, как будто от одного ее взгляда вода начнет течь быстрее. Капли падали медленно, крайне медленно, но она отказывалась сдаваться. И вдруг она услышала еще один звук падающей воды. Она оглянулась, с надеждой выискивая еще один сталактит, но ничего не увидела. Затем она посмотрела вниз и вся ее надежда и непоколебимость разом испарились.