Тысяча городов

Заключенные в объятия, полные ненависти, две армии бились вместе, ни одна из них не могла оттеснить другую или прорваться. Теперь легковооруженные макуранцы, которых люди Васпуракана так внезапно оттеснили в сторону, вступили в свои права. С обоих флангов те из них, кто не бежал, осыпали васпураканцев стрелами и атаковали отставших четверо и пятеро против одного. У принцев не было подобных войск, чтобы отбросить их назад.

Крик «Хосиос Автократор!» раздался слева от макуранцев. Это, должно быть, был Тзикас; никому из макуранцев не было ни фига общего с марионеткой Шарбараза. Но Тзикас, даже не обладая престижем макуранского ранга или клана, был способен руководить благодаря мужеству и силе личности. Он убил васпураканского всадника, затем ворвался в ряды принцев. Макуранцы последовали за ним, расширяя брешь в линии обороны. Люди Васпуракана начали отступать, что побудило макуранцев продвигаться вперед еще упорнее, чем раньше.За то, что казалось всего несколькими ударами сердца, битва превратилась из сражения в разгром. Вместо того, чтобы продвигаться вперед так же отважно, как их противники, васпураканцы отступили и попытались спастись бегством. Как это часто бывает, это могло стоить им больше жертв, чем спасло. Абивард зарубил пару человек сзади; как ты мог сопротивляться, когда твои враги стояли к тебе спиной?

Некоторые из васпураканцев направились к замкам в долинах, которые держали свои ворота широко открытыми, пока макуранцы не подошли слишком близко, чтобы чувствовать себя комфортно. Другие принцы поднялись в предгорья, которые вели к хребтам, отделяющим одну долину от другой. Некоторые устроили там засаду, в то время как другие просто пытались спрятаться от победоносных макуранцев.

Абивард не был заинтересован в осаде васпураканских замков. Его даже не интересовало очищение долины Ханзит от врагов. Годами, столетиями Васпуракан был полон людей, не испытывавших особой любви к Макурану. Царь Царей все равно извлек из этого огромную выгоду. Шарбараз снова мог получать большую прибыль - как только его марзбан был освобожден, чтобы контролировать сельскую местность. На первом месте было вызволение Михрана из замка Посх

Долина Посх простиралась к юго-западу от Ханзита. Абивард преодолел перевал незадолго до захода солнца. Он увидел крепость, серую и массивную вдалеке, с линиями васпураканцев вокруг нее. Они не отгородили его наглухо от внешнего мира, но фургонам с припасами было бы нелегко добраться до этого места. «Завтра мы атакуем», - сказал Ромезан, затачивая острие своего копья о точильный камень. «Дай Бог, чтобы я встретился с этим грубым васпураканским посланником. Мне придется кое-что сказать ему о хороших манерах».

«Я просто рад, что мы причинили васпураканцам боль большую, чем они причинили нам», - сказал Абивард. «Все могло бы пойти по-другому примерно так же легко - и даже если мы освободим Михран, будет ли это все, чего мы хотим?»

«Как нет?» Сказал Ромезан. «Мы вытащим его из крепости, объединим силы с его людьми, врежем несколько раз васпураканцам и напомним им, что им лучше бояться Бога. Он стукнул себя кулаком в мощную грудь; звук был почти как от удара камня о дерево.

«Они могут бояться Бога, но собираются ли они поклоняться ему?"» Спросил Абивард. «Мы правили ими долгое время, не требуя этого. Теперь, когда мы потребовали этого, можем ли мы заставить их подчиниться?»

«Либо они повинуются, либо уйдут в Пустоту, что доказало бы им истинность нашей религии, если бы только они могли вернуться туда, откуда никто не возвращается.»Ромезан был типичным человеком из Семи Кланов: он принимал полученные в детстве знания и убеждения как данность и ожидал, что все будут воспринимать их так же. В пределах своих возможностей он был тверд.

«Мы должны пытаться заставить принцев замолчать, чтобы мы могли сражаться с Видессосом, а не враждовать с ними тоже», Сказал Абивард. «Мы должны...» Он покачал головой. «Какой в этом смысл? У нас есть приказы, поэтому мы им следуем.»В конце концов, он не так уж отличался от ромезанца.

Если Газрик и участвовал в битве на следующий день, Абивард об этом не знал. С его войском, атаковавшим васпураканцев, осаждавших крепость Посх, с Михраном и его товарищами-макуранцами, совершившими вылазку из крепости, чтобы размолоть принцев между двух камней, битва была легче, чем предыдущие сражения. Если бы он командовал васпураканцами, он бы отступил ночью, а не принял бой на таких условиях. Иногда безрассудная храбрость сама по себе была наказанием.

К полудню его солдаты собирались на лошадях выбитых из седла васпураканцев и грабили оружие и доспехи, кольца и браслеты, и все остальное, что человек мог счесть сколько-нибудь ценным. Один солдат осторожно снял окрашенные в красный цвет плюмажи со шлема принца и заменил ими гребень своего головного убора. Абивард слишком часто видел, слышал и обонял последствия битвы, чтобы это могло удивить или ужаснуть его. Так и случилось. Он ехал по полю, пока не нашел Михрана марзбана. Он не знал нового макуранского губернатора Васпуракана в лицо, но, как и у него, у Михрана был знаменосец, державший неподалеку знамя их страны.

«Рад встрече, господин», - сказал Михран, понимая, кем он, должно быть, является. Марзбан был на несколько лет моложе его, с длинным, худым лицом, изборожденным озабоченными морщинами. Это лицо уже приобрело немало сторонников и, вероятно, с годами приобретет еще больше. «Спасибо вам за вашу помощь; без нее я узнал бы внутренности этого замка намного лучше, чем хотел».

«Рад, что помог», - ответил Абивард. «Я мог бы делать другие вещи со своей силой, я признаю, но это было то, что нужно было сделать».

Михран энергично кивнул. «Да, господин, так и было. И теперь, когда ты освободил меня из долины Посх и крепости Посх, наши шансы вернуть власть над всем Васпураканом равны... Абивард ждал, что он скажет что-нибудь вроде "Уверен" или "действительно очень хороший". Вместо этого он продолжил: «... не сильно отличается от того, какими они были, пока я отсиживался там».

Абивард посмотрел на него с внезапной симпатией. «Ты честный человек».

«Не больше, чем я должен быть», - ответил марзбан с ледяной улыбкой. «Но кем бы я ни был, я не слепой, и только слепой может не видеть, как князья ненавидят нас за то, что мы заставляем их поклоняться Богу».

«Такова объявленная воля Шарбараза, царя Царей, да продлятся его годы и увеличится его царство», - сказал Абивард. «Царь Царей считает, что, поскольку он является единственным правителем Макурана и поскольку эта земля перешла под власть макуранцев, ее следует привести в религиозное соответствие с остальным королевством: одно королевство, одна вера, одна преданность.» Он оглядел разбросанные тела и пролитую кровь, которая теперь становится черной. «Эту единственную преданность, кажется, немного трудно обнаружить в данный момент».

Скорбное выражение лица Михрана, которое еще больше исказилось, когда Абивард изложил доводы Царя Царей, немного смягчилось, когда он признал, что доводы, возможно, не идеальны. «Единственная лояльность принцев - это их собственная версия веры Фоса. Это заставило их убить Вшнаспа марзбана за попытку изменить ее», - Он задумчиво помолчал. «Однако я не думаю, что именно это заставило их отрезать ему половые органы и запихнуть их ему в рот, прежде чем выбросить его тело в канаву».