Возвращение скипетра

Он вернулся на несколько минут, что было идеально. Но когда Коллурио вошел во дворец, он напугал Ланиуса. Дрессировщик животных был далек от того уверенного в себе шоумена, каким он был, представляя своих животных Ланиусу и его семье прошлой ночью. Он был бледен и подавлен и глотнул вина, которое принес ему слуга. Обеспокоенный, Ланиус спросил: "Что-то не так?"

Тренер начал. "Извините, ваше величество. Я не знал, что это заметно. На самом деле, ничего особенного". Его тон и все его отношение противоречили словам. "Просто… плохой сон, который приснился мне после того, как я вернулся домой прошлой ночью."

"Правда?" Спросил Ланиус. Коллурио кивнул. Король отозвал его в сторону, вне пределов слышимости слуг. На всякий случай он понизил голос до чего-то близкого к шепоту, прежде чем спросить: "Тебе снился Изгнанный?"

Налитые кровью глаза Коллурио расширились. "Клянусь богами — действительно, богами — как вы могли это знать, ваше величество?"

Вместо ответа король огляделся. Казалось, никто не обращал особого внимания на него и Коллурио. Тем не менее, он был смутно рад, или, может быть, не так смутно, что Отуса не было поблизости от дворца. Все еще почти шепотом Ланиус сказал: "Откуда я знаю? Потому что он тоже приходил ко мне ночью, вот как."

"Что— что он хотел от тебя?" Голос дрессировщика животных дрожал.

"Чтобы предупредить меня. На самом деле, чтобы угрожать мне", - ответил Ланиус. "Когда ты видишь его, это то, что он делает. Он тоже пришел к Грасу и к ... некоторым другим". Ланиусу не нравилось называть Граса королем или даже просто королевой. Иногда, нравится ему это или нет, ему приходилось, но не здесь. Он также не знал, насколько он может доверять Коллурио. Тренеру не нужно было знать, что главный волшебник королевства видел Изгнанного лицом к лицу во снах.

Коллурио содрогнулся. "Я думал, он сделает что-то похуже, чем просто угрожать. Я думал, что эти его руки вырвут мне печень".

Ланиус похлопал другого мужчину по спине. "Я знаю, что ты имеешь в виду. Поверь мне, это так. Но единственное, что я могу тебе сказать, это то, что он не может причинить тебе вреда в этих снах. Он никогда этого не делал, по крайней мере, за все годы, прошедшие с тех пор, как я увидел его в первый раз. Если бы Грас был здесь, он сказал бы то же самое."

"Он может напугать тебя до полусмерти", - с чувством сказал Коллурио.

"Да, но только на полпути". Ланиус поколебался, затем продолжил: "На самом деле, я могу сказать тебе еще одну вещь, или я думаю, что могу. Увидеть Изгнанного во сне - это своего рода комплимент ". Судя по тому, как дрессировщик животных снова вздрогнул, это был комплимент, без которого он мог бы обойтись. Несмотря на это, Ланиус настаивал. "Так и есть. Это значит, что он относится к тебе серьезно. Это значит, что ты беспокоишь его. Это значит, что он хочет напугать тебя, чтобы ты не делал то, что ты делаешь".

"Тренируешь обезьяну?" Смех Коллурио был хриплым. "Он, должно быть, совершенно безумен, если это его беспокоит".

"Может быть. Но опять же, может и нет", - сказал Ланиус. Взгляд, которым одарил его Коллурио, говорил о том, что он, возможно, был совершенно безумен. Тем не менее, Ланиус продолжил: "Никогда нельзя сказать наверняка. Давай. Ты можешь увидеть зверя своими глазами".

Судя по выражению лица тренера, он сожалел, что имел какое-либо отношение к монкэтсу. Ланиус подумал, не придется ли ему поискать кого-нибудь другого. Но Коллурио взял себя в руки. "Хорошо, ваше величество. Я иду. Клянусь бородой Олора, я заслужил это право — заслужил и заплатил за это ".

"Тогда пойдем. Может быть, сначала зайдем на кухню за мясными обрезками?" Сказал Ланиус.

Этот вопрос заставил Коллурио улыбнуться впервые с тех пор, как он переступил порог дворца. "Ты так много знаешь, не так ли? Да, давай на этом остановимся. Способ заставить любого зверя делать то, что вы хотите, - это угостить его, когда он это сделает. Шаг за шагом, вот как вы работаете в этом бизнесе ".

Он принес мясные обрезки в маленькой глиняной миске. Ланиус провел его по извилистым коридорам дворца в покои монкотов. Король надеялся, что Паунсер не решит исчезнуть в проходах между стенами. Это было бы, мягко говоря, раздражающе.

К его облегчению, монкат, которого он хотел, был там с остальными. Коллурио зачарованно смотрел на всех них, даже после того, как Ланиус указал на того, с кем ему предстояло работать. "Вот, дай мне кусочек", - сказал Ланиус. "Я сам научил его одному маленькому трюку". Он лег на пол и ударил себя кулаком в грудь. Конечно же, Паунсер подбежал и вскарабкался на него, чтобы потребовать угощение.

Коллурио сделал вид, что собирается поклониться. "Неплохо, ваше величество. Совсем неплохо".

Ланиус почесал Паунсера за ушами. Монкат соизволил замурлыкать. Король сказал: "Он также научился одному-двум трюкам. Когда он идет на кухню, ему нравится воровать сервировочные ложки. Больше всего он любит серебряные — у него вкус к дорогим блюдам, — но он возьмет и деревянные. Иногда он ворует вилки, но обычно это ложки".

Теперь Коллурио изучал Паунсера, как скульптор разглядывает глыбу мрамора и гадает, что за статуя спрятана внутри. Вот его исходный материал. Как бы он придал ей форму? "Что ж, ваше величество, - сказал он, - посмотрим, что мы можем сделать ..."

Проезжая через долину Стуры к реке, которая отмечала границу между Аворнисом и землями Ментеше, Грас был вдвойне рад, что кочевники вступили в гражданскую войну. Слишком много разрушений, которые они здесь причинили, все еще оставалось. Слишком много крестьянских деревень были разрушены дождями, и в них никто не жил. Здесь, на юге, люди сажали, когда шли осенние дожди, и собирали урожай весной, в противоположность тому, как все устроено в столице. Но слишком много полей, которые должны были быть богаты пшеницей и ячменем, снова покрылись сорняками. Слишком много лугов были неухоженным кустарником, и слишком мало крупного рогатого скота, овец, лошадей и ослов паслось на тех, что остались.

Когда король сказал об этом Гирундо, генерал сказал: "Теперь они делают это сами с собой, и так им и надо".

"Но они делают то же самое и с рабами", - сказал Грас. "Если все пойдет так, как мы надеемся, нам придется начать думать о рабах как об аворнанцах. Мы можем снова обратить их к аворнанцам ". В любом случае, лучше бы нам иметь такую возможность. Если мы не сможем, у нас проблемы.

Гирундо поднял бровь. Его смех прозвучал испуганно. "Для меня они просто рабы. Они всегда были просто рабами. Но ведь в этом все дело, не так ли?"

"Это ... одна из вещей, ради которых все это затевается". Грас всегда думал о Скипетре Милосердия, и чем дальше на юг, тем ближе к нему становился Грас. Но по мере того, как он приближался к нему, у него также возникло ощущение, что говорить об этом, показывая, что он думает об этом, становилось все опаснее. Он не знал, возникло ли это чувство только из его воображения. Случилось это или нет, он не хотел рисковать.

"Клянусь сильной десницей короля Олора, будет здорово нанести ответный удар ментеше на их собственной земле", - сказал Гирундо. "Мы сражались здесь, внутри Аворниса, проклято долго. Все, что им нужно было сделать, чтобы уйти, - это перебраться через Стуру. Мы так и не осмелились пойти за ними. Но мы им немного обязаны, не так ли?"