Возвращение скипетра

Что, если он встанет перед Скипетром Милосердия, положит на него руку — и оно поднимется? Это был Ланиус… о, не совсем кошмар, но беспокойство. Если Скипетр сочтет Орталиса достойным стать королем Аворниса, Ланиус знал, что ему придется поступить так же, как он и обещал.

И тогда его долгую, медленную, терпеливую, часто болезненную задачу пришлось бы начинать сначала. Ему понадобились годы, чтобы отвоевать у Граса хотя бы часть королевского титула. Придется ли ему начинать все заново с Орталисом, который, вероятно, отнесся бы к нему с еще большим подозрением, чем Грас? Сможет ли он снова красться из тени дюйм за дюймом за раз?

Грас в Лабиринте! Грас в монастыре! Ланиус попытался представить это, но картина не хотела формироваться в его сознании. Грас был создан для того, чтобы отдавать приказы. Если бы его внезапно превратили в монаха, ему пришлось бы принять их вместо этого. Как бы ему это понравилось? Смог бы он вообще это сделать? Ланиусу было трудно в это поверить.

Он задумался, должен ли он рассказать Орталису о том, как быть королем. Он пожал плечами. Если Скипетр примет его, возможно, я приму. Орталису не помешала бы книга о том, как править Аворнисом. Ланиус думал, что Сосия права — ее брат сам об этом понятия не имел. Но захочет ли он взглянуть на нее или только посмеется?

Судя по тому, что видел Ланиус, у Орталиса было мало собственных идей любого рода. Те, что у него были, часто включали причинение вреда людям или животным. Как ему удалось осуществить такую аккуратную, гладкую узурпацию? Это было почти так, как если бы кто-то другой, кто-то компетентный, шептал ему на ухо все это время.

"Ваше величество", - прошептал Голос. Последние несколько дней королю Орталису нравилось слышать это от своих подданных. Ему нравилось почти все в том, чтобы быть королем — особенно ему нравилось отправлять своего отца в Лабиринт. Но больше всего, подумал он, ему нравилось слышать, как Голос приветствует его.

Как всегда, то, что он видел в этих снах, было лучше, чем то, что он видел в реальной жизни. Небо было голубее. Солнце светило ярче. Воздух пах слаще. Земля была зеленее. И в этих снах Голос говорил ему, каким замечательным парнем он был. И когда Голос говорил ему что-то, он должен был верить этому, потому что как мог такой Голос лгать?

"Ваше величество", - снова прошептал он ласково. "Видите, ваше Величество? Все прошло именно так, как вы надеялись".

"Да", - пробормотал Орталис. "О, да". Он извивался от удовольствия. Ничто по сравнению с этим, даже не взяв в руки плеть.

Голос мог бы сказать, что все прошло именно так, как я тебе говорил. Это было бы правдой. Если бы Голос не побуждал его к этому, у Орталиса никогда бы не хватило смелости выступить против своего отца. Цена за неудачу была слишком высока. И он потерпел бы неудачу; он чувствовал это. Большую часть времени он был не очень способным и с сожалением осознавал это. Но с Голосом позади него, с Голосом, видящим то, что он пропустил, он не совершил ни единой ошибки. И так он был королем Аворниса, а его отец был ... монахом. И скатертью дорога!

"Теперь все, что мне нужно сделать, это позаботиться о дурацком Скипетре, и тогда я буду королем долгое, очень долгое время", - счастливо сказал он. Он чуть было не сказал "до конца моей жизни", но он не хотел думать о том, что жизнь заканчивается. Он хотел думать о том, чтобы делать то, что он хотел, и о том, чтобы заставить всех остальных делать то, что он хотел.

Он задавался вопросом, что бы ему понравилось больше. И то, и другое, подумал он и снова заерзал.

"Позаботься о… Скипетре?" спросил Голос после более продолжительной паузы, чем обычно. Возможно, Орталису что-то померещилось (ну, конечно, Орталису что—то померещилось - это был сон, не так ли?), Но все прошло не так гладко, как обычно.

"Это верно", - сказал Орталис. "На самом деле ничего особенного. Я должен сделать так, чтобы Ланиус был счастлив, вот и все. Он может забрать эту вонючую штуку, и мое жалкое подобие отца могло бы забрать эту вонючую штуку, так что теперь я тоже возьму эту вонючую штуку, а потом продолжу делать то, что все равно собирался сделать ".

"Ты — согласился — на это с Ланиусом?" Нет, Голос больше не звучал ровно. В нем также не было радости. Если бы Орталис не знал лучше, он бы сказал, что это прозвучало сердито и с отвращением.

Он все равно кивнул, или это сделало его воплощение во сне. "Конечно. Почему бы и нет?" сказал он. "Нужно позаботиться еще об одной глупости, вот и все".

Внезапно солнце в его сновидении стало не просто ярким. Оно было слишком ярким. Небо все еще было голубым — синим, как синяк. Листья на деревьях оставались зелеными — зелеными от гниющего мяса. В воздухе пахло падалью, и птицы—падальщики летали по нему - в сторону Орталиса.

"Ты дурак!" - громоподобно прокричал Голос. "Ты идиот! Ты имбецил! Ты осел! Лучше убить Ланиуса, лучше зарезать его, чем играть в его игры!"

"Но все ожидают этого сейчас", - запротестовал Орталис. Пытаться сказать Голосу то, что он не хотел слышать, было намного сложнее, чем соглашаться со всем, что он говорил. Он сделал все возможное, чтобы собраться с силами. "Не волнуйся. Я могу это сделать".

"Ланиус обманул тебя — этот трусливый негодяй", - прорычал Голос. "Лучше, гораздо лучше, тебе следовало убить его, когда ты оттолкнул своего отца".

"Я так не думаю", - сказал Орталис. "Его семья долгое время отдавала королей Аворниса. Были бы неприятности — большие неприятности, — если бы я его убрал. Даже у моего старика никогда не хватало смелости сделать это ".

Он заставил Голос вернуться назад. Он никогда не понимал, каким редким достижением это было. "Хорошо", - неохотно сказал он. "Хорошо. Если ты должен быть мягким, то, я полагаю, ты должен. Я думал, тебе понравилось бы убивать, но если нет, то нет. Тем не менее, тебе было бы лучше отправить его в Лабиринт вместе с Грасом."

"Может быть", - сказал Орталис, ни на минуту не веря в это. Ланиус во дворце мог быть марионеткой, но он все еще был видимым королем. Именно так все устроил Грас. Отец Орталиса мог отправиться в Лабиринт и перестать быть королем без того, чтобы слишком много людей устроили истерику. Он сам был всего лишь узурпатором, пусть и весьма успешным. Но если Ланиус отправится в изгнание.. Беспорядки случались в городе Аворнис не очень часто. Орталис не был уверен, что достаточное количество солдат продолжат поддерживать его, чтобы обеспечить его безопасность, если люди взбунтуются из-за Ланиуса.

Голос тяжело вздохнул. Пейзаж из сна вокруг Орталиса вернулся к тому, каким он был, — но недостаточно далеко назад. И голос не вернулся к своему обычному ровному звучанию, когда он сказал: "Я полагаю, нам просто нужно надеяться на лучшее — но, о, какой же ты беспомощный дурак!"

Орталис проснулся, вздрогнув, с вытаращенными глазами, с колотящимся сердцем, в холодном поту по всему телу. Его отец просыпался подобным образом — просто так — много раз. То же самое сделал его шурин. Любой из них мог бы точно сказать Орталису, почему он чувствовал то, что делал, с чем — или, скорее, с кем — он столкнулся. Они могли бы, да, но он отослал одного и отдалил другого. Он должен был попытаться разобраться во всем самостоятельно — но он, в отличие от Ланиуса, никогда не был особенно хорош в выяснении отношений.