Страница 53 из 54
Так, первое. Звоню в оперативный отдел дежурному.
- Самохин? Молодец, Самохин! Найди мне Торопову и Зейдлиц из седьмого управления. Живыми или мертвыми. Тьфу, черт, конечно живыми! И пусть их обеих доставят со всеми причиндалами ко мне домой.
Кто такие Торопова и Зейдлиц? Лучшие гримеры-визажисты Москвы. Да, да. Эта специальность и здесь уже так называется. Почему они работают у меня в седьмом управлении? Так наружка же, то бишь, наружное наблюдение. Из принца сделают нищего и строго наоборот легко и непринужденно.
Ровно в восемнадцать сорок пять мой министерский "Паккард" останавливается перед Домом Советской армии. Журналисты наши и ненашенские - а как же без иностранцев? - толпятся перед входом, но на красную ковровую дорожку не заступают. Знают уже, что мои ребята из девятого управления* могут "демократизаторами" по почкам пройтись, невзирая на лица. Только что отъехала машина Берии, а сам он с женой еще на дорожке. Из передней дверцы моего транспортного средства выскакивает ординарец и открывает мою дверь. Я в белом парадном мундире со Звездой Героя, двумя орденами Ленина и Красной звездой на груди выхожу из "Паккарда", поправляю фуражку с высокой тульей и, непринужденно повернувшись ко всем присутствующим верхней частью своих нижних конечностей, протягиваю руку внутрь машины. И вот появляется она - моя Светлана. Почти мгновенно наступает тишина. Слышны только редкие охи и ахи. Говорить с отвиснувшей челюстью несколько сложновато. Светка гордо стоит в изящных туфельках на длиннющих шпильках и белоснежном длинном платье без рукавов с боковым разрезом снизу почти до трусиков. Высокая причудливая прическа, голые плечи и полуголая спина. Еле заметный макияж подчеркивает кажущиеся огромными карие глаза моей любимой. И никаких украшений. Только белые же почти прозрачные перчатки до локтей. Тишина продолжалась пару минут, затем защелкали блицами опомнившиеся репортеры. Светлана берет меня под руку, и мы гордо идем по ковровой дорожке. Подходим к чете Берии и раскланиваемся. И все это под ярким светом софитов, которые я распорядился установить на здании еще днем. Что там выход английской королевы, которая здесь еще принцесса? Вот где настоящая принцесса! Со мной под руку. Мы - лучше! Мы - Свободные! Пусть потом смотрят на красочную обложку "Огонька" и завидуют! Лаврентий Павлович уже давно пришел в себя, прокачал ситуацию и даже успел незаметно подмигнуть мне. Мы идем смотреть первомайский концерт.
* 9-е управление СГБ - охрана руководителей партии и правительства.
****
Интересно, это что политическая мода такая в двадцатом веке, переходить границу именно в воскресенье? Англичане ввели свои войска в Иран пятого мая, чем дали нам законный повод для войны.
Свежую сводку мне привезли прямо на дом в полдевятого утра. На аэрофотоснимках, переданных из Баку по фототелеграфу, были отчетливо видны колонны английской пехоты, марширующие от пирсов под косыми лучами восходящего над Ираном солнца. В принципе, из разведданных мы знали о подготовке британского вторжения и ждали его со дня на день. А в девять утра нас посетил Сам. Он прошел прямо ко мне в кабинет, грозно потрясая свежим номером "Огонька", еще пахнувшего типографской краской. Вероятно, второго числа ему доложили о нашем триумфальном посещении Дома Советской армии, но не решились красочно описать. А сегодня утром он, просматривая свежую корреспонденцию, нарвался на большое, во всю обложку, изображение дочери в откровенном вечернем платье.
- Егор, это что за стриптиз вы мне устроили в центре Москвы?
Журнал лег мне на стол сверху многочисленных документов.
- Доброе утро, Иосиф Виссарионович, - я вгляделся в обложку.
Нда, и куда цензура смотрит? Ретушеры несколько перестарались, выделяя еле заметные соски, топорщившиеся через тонкий лиф платья. Явная недоработка ведомства Берии. Или, быть может, наоборот? Четкое выполнение задания Лаврентия Павловича? Надо будет на досуге озаботиться этим вопросом. А сейчас, хочешь - не хочешь, придется оправдываться:
- На фотографии это выглядит совершенно не так, как на самом деле.
- Да как ты вообще посмел привезти мою дочь на концерт в таком платье?
Я еще раз посмотрел на обложку. Из разреза на боку был виден ажурный край нейлонового - или из чего их там делают? - чулочка на изящной ножке. Сногсшибательно выглядела моя девушка, это надо признать.
Дрыхнувшая до того Светка, разбуженная гневным голосом отца, влетела в кабинет в одной длинной ночнушке и с ходу повисла у папы на шее. Гнев Виссарионыча мгновенно утих и он, несколько раз переведя взгляд с сонного радостного Светланкиного лица на красочную обложку журнала, успокоился. Как мне показалось, у него даже появилась некоторая гордость за свою дочь.
За завтраком мы обсуждали разведсводку и вчерне планировали наши ответные действия. Ударный авиакорпус и две полноценные дивизии мотострелков уже были скрытно сосредоточены в Советском Азербайджане. Вместе с несколькими дивизионами реактивной артиллерии БМ-21 "Град" и ствольной 2С1 "Гвоздика" и 2С3 "Акация" они были готовы в любой момент отразить вражеское нападение.
Во время разговора я несколько раз поймал довольный взгляд Сталина на мою Светку, уписывающую за обе щеки яичницу на беконе.
- Ты думаешь, они решатся через горы и ущелья напасть на нас? - неожиданно спросил меня Вождь.
Я глотнул кофе, подмигнул Светланке и только потом ответил:
- Очень сомневаюсь. Они не самоубийцы. На горных перевалах мы их перещелкаем как мух. Да и сколько они всего войск введут? Пять-шесть дивизий - это максимум. Реально - не больше трех.
Сталин покивал головой больше своим мыслям, чем мне, рассеянно глядя на дочь. А потом неожиданно улыбнулся, наблюдая, как Светка вороватым движением накалывает на вилку понравившийся ей кусочек бекона в моей тарелке.
****
У нас с шахом старый, еще двадцать первого года, но действующий договор. В нем в пятым и шестым пунктами четко оговорено, что право вводить войска имеем только мы в случае угрозы своим южным рубежам. В понедельник наш посол вручил в Форин-офисе министру иностранных дел его величества ноту протеста с требованием немедленно вывести войска. Выдержав положенные трое суток эти гребаные англичане ответили что, мол, войска введены в связи с беспорядками на нефтепромыслах и будут немедленно выведены как только, так сразу. Знаем мы эти ваши беспорядки. Сами же их и организовывали. Откуда, как вы думаете, у местной голытьбы вдруг деньги появились? А строго ответить наглам мы не можем, иначе сорвутся все планы грядущей войны. Теперь придется делать вид, что мы смирно ждем вывода войск. Ага, как же! Раскатали губу.
Советская армия начала выдвижение к исходным рубежам. Эшелоны с людьми и техникой грузились в глубоком тылу и двигались на запад. Разгрузка проходила только ночью на оцепленных внутренними войсками полустанках или вообще прямо в чистом поле и воинские части тут же уходили в подготовленные замаскированные лагеря. Утром, при свете дня уже ничего нельзя было обнаружить. Даже следы танковых гусениц заметались специальными машинами. Случайный человек и даже не очень, не мог определить, что здесь этой ночью проходила тяжелая техника. Каждый день над районами выгрузки и сосредоточения летали наши разведчики и производили аэрофотосъемку. Тщательное анализирование снимков иногда позволяло определить, где еще требовалось усилить меры по маскировке подразделений Советской армии.
Одновременно продолжалась мощная кампания по дезинформации противника. Еще в январе по нашему отсчету времени в том мире специалисты "Шмеля" сумели выйти на штаб-квартиру Абвера и разведки СД. Нами были немедленно взяты под контроль редкие вражеские разведчики, умудрявшиеся до того как-то ускользать от нашей контрразведывательной сети. Теперь адмирал Канарис чуть ли не каждый день с удовольствием потирал руки. Информация об отвратительном положении дел в Советской армии поступала к нему регулярно. Тщательно скоординированная "деза" лилась в уши и глаза его шпионов каждый день. В наших газетах стали периодически появляться фотографии летчиков в траурных рамках. Бьются, видите ли, Сталинские соколы на своих древних этажерках. Новый советский массовый бомбардировщик Ан-2, гордо показанный на параде первого мая в окружении юрких "ишачков" с легкостью поднимал аж полторы тонны бомб. Скорость, конечно, немного маловата. Но, зато у нас их очень много! Над Красной площадью пролетело почти триста штук "Антошек" стройными колоннами. Вы когда-нибудь видели одновременно три сотни самолетов в воздухе? Очень впечатляющее зрелище! Ничуть не хуже обстояло дело с дезинформацией на флоте. В Черном море затонул старый крейсер"Коминтерн" после пожара орудийного погреба - во всяком случае, именно так было написано в Севастопольской газете на следующий день - прямо на глазах пары румынских суденышек и немецкого разведывательного судна. Прозвучало три взрыва ниже ватерлинии. Экипаж, правда, мужественно боролся до конца за спасение корабля. Но, после того как крен достиг тридцати градусов, все-таки вынужден был покинуть тонущий крейсер, не потеряв ни одного матроса. Моим аквалангистам ведь надо было потренироваться на натуре и проверить действие магнитных мин?