Страница 42 из 49
Тут наконец пришел Хагрид.
— Гарри! Ты чо там делаешь? — ещё издали крикнул он. — Нельзя здесь детям ошиваться, в запретном коридоре, вот!
— Но ваша собака скучает! — перебил Гарри возмущения Хагрида.
— Знамо дело, скучает, — неожиданно покладисто согласился Хагрид. — Но чо поделать? На службе он. Велено ему охранять один секретный артефакт, вот и сидит там мой Пушок. Знаю я, что он скучает, после вольной-то жизни! Но Дамблдор попросил у меня цербера, мол, для дела нужон… А кто я такой, чтоб директору перечить? Так, лесник да ключник…
Гарри трепетно выслушал монолог Хагрида и сладко обмер при слове «цербер». Аж засвербило у него всё, так захотелось хоть одним глазком поглядеть на величайшее хтоническое существо.
— Хагрид, а можно посмотреть? Ну пожалуйста!..
И глазки самые щенячьи. И ручки у груди сложить. Молитвенно. И поприплясывать для пущего эффекта. Обычно это со взрослыми срабатывает. Сработало и сейчас: Хагрид не устоял перед мольбой самого Гарри Поттера. Польщенно крякнув, он снял с пояса связку ключей, выделил один и всунул в замок. Зашел внутрь, придержал дверь для мальчика и довольно приосанился, созерцая серию эмоций на лице юного гостя.
А Гарри действительно попал на самый настоящий аттракцион: высокое длинное помещение, куда он вошел, освещалось солнечными лучами, льющимися в витражные окна в обеих стенах и в конце коридора, и в этом колоссальном здании обитал цербер, огромный трехглавый пёс. Цвета веймаранера, серо-голубой, ростом со среднего слона, он возвышался над мальчиком подобно скале. Очень дружелюбной скале: цербер был весьма рад гостю — его три пасти радостно скалились, вывалив алые языки. А хвост его ходил ходуном, стукаясь о стены, создавая тот самый грохот, что смутил Гарри в самом начале.
— Невероятно!.. — прошептал Гарри, безотчетно протягивая руки. И коснулся чуда греческого мира, живой легенды, с которой в глубокой древности контактировал самый величайший герой всех времен — Геракл.
Хагрид притих, наблюдая благоговение, написанное на лице мальчика — на его памяти никто никогда не относился с таким почтением к чудовищному церберу. Да оно и понятно, для детей-волшебников он был вполне обычным псом. Но самым главным было то, что уважение Гарри почувствовал Пушок. Опустившись на брюхо, он с волнением понюхал руки. Озадаченно спросил:
— Что случилось? За что ты меня любишь?
— Не только, я тебя обожаю!.. — простонал Гарри, зарываясь лицом в густую церберову шерсть на груди. — Ты же герой греческих легенд, я спать ложился под тётины сказки о похождениях Геракла!
— Что ж, я рад, — благодарно выдохнул Пушок, сильно соскучившийся по общению с учениками школы, с которыми не разлучался вот уже много лет.
Поняв, что цербер неопасен, подошла Огарок и доверчиво ткнулась мордой в плечо гигантского пса.
— Мр-р-рр, а ты совсем не страшен. Ты как Злейчик, только очень большой…
— И тебе я рад, пантера! — благожелательно отозвался Пушок.
В общем, состоялось знакомство, странное, необычное и приятное для всех сторон. Кроме, разве что, Хагрида, да и то ненадолго. Виновато посопев и повспоминав наказ Дамблдора никого не пущать в запретный коридор, великан отмахнулся от него: да ну тебя, старче, окромя Пушка ещё куча заклятий охраняют-стерегут твой сверток, ничо с ним не случится при свете дня!.. А деткам и Пушочку вон сколько радости от общения. Решено, выведу-ка пёсика во двор, да и верну детворе!
Задумано — сделано. Не откладывая дела в долгий ящик, Хагрид отстегнул цепи и вывел трехглавого цербера на радость всей школе. Вторые-третьи курсы точно обрадовались, налетели веселой стаей и давай тормошить-ласкать дорогого лапушку Пушка, который невесть куда пропал в начале года.
19
Первокурсникам Пушок тоже понравился. За исключением Гермионы и Джастина. Будучи магглорожденными, с пелёнок знавшие легенды древней Греции, они имели несколько предвзятое отношение к трехголовой собаке. Но, понаблюдав, как к церберу тянутся другие дети и как радостно их привечает чудовищный пёс, переменили свои взгляды. Да и как иначе? Ведь Пушок был таким ласковым, таким дружелюбным, а с какой аккуратностью он держал себя с людьми! С такой предусмотрительностью и предупредительностью, что Гермиона с Джастином были вынуждены признать: ни один ребёнок не пострадает при общении с ручным цербером.
Так что два выходных дня прошли на самом высшем уровне в компании с трехголовым пёсиком. Обязанности сторожа на эти дни взяли на себя Филч и Миссис Норрис, вместо цербера следя за тем, чтобы никто посторонний не проник в запретный коридор. Надо сказать, со своей добровольной миссией они прекрасно справились: никто так и не посягнул на охраняемый объект.
В понедельник Пушок заступил на пост, дети засели за уроки, и старина Филч занялся своими обычными делами: патрулированием школьных коридоров, ловлей нарушителей и любимыми склочками со старшекурсниками.
Вторника дети ждали с нетерпением, ведь, как сообщала доска объявлений, в этот день должен был пройти урок полетов на метле. Для Гарри и Гермионы с Джастином этот предмет стал диковинкой, им сразу вспомнились читанные и слышанные там-сям фразы, связанные с полетами ведьм на шабаш.
— Полеты на метлах?! Что, прямо так и полеты? — поразился Гарри.
— А раздеваться не надо? — занервничала Гермиона. — А то я слышала, что ведьмы летают нагишом верхом на козлах…
— А я слышал, как одна ведьма заколдовала монаха, оседлала и на нём полетела на сходку, — вспомнил Джастин. — Монах летел и жутко сквернословил, страдая страхом высоты и попранием целомудрия, сотворенным голой тёткой.
— О, Боже, неужели я та самая ведьма?! — закручинилась Гермиона, когда до неё дошла колдовская подоплека её дара. — Я выучусь на ведьму и стану летать на шабаши в ночь Белтейна? Вот ужас-то…
Стоявшие вокруг студенты, заслышав рассуждения магглорожденных детей у стенда, громко и от души захохотали. Оторжавшись, Перси весело проговорил:
— Вот за что мой отец любит магглов, они такие смешные и наивные. Подумать только: нагишом на шабаш! Девочка, — обратился он к Гермионе. — Полеты в стиле ню давно упразднены, сейчас так никто не делает, это практиковалось в глубокой древности, в раннем средневековье, если точнее. И шабаши ведьм давным-давно устарели, разве что поклонники старых традиций ещё кой-где устраивают майские праздники с кострами, но и только.
Ладно, обсудить обсудили, но и задуматься тоже пришлось: а каково это, летать на метле? На первый взгляд это казалось маловероятным — попробуй усидеть на палке! Но с другой стороны…
Эта, другая сторона, открылась им во вторник, когда двадцать ребят собрались на поле для квиддича и встали напротив ряда метел, лежащих на земле.
— Ну и чего вы ждете? — гаркнула бодрого вида тётка с седыми всклокоченными волосами ежиком. — Подняли правую руку над метлой и сказали: «вверх»!
— Вверх! — вразнобой крикнули дети, вздымая правые конечности.
Метла Гарри прыгнула прямо в ладонь: он аж вздрогнул от неожиданности. Сжав древко в кулаке, мальчик поднял голову и увидел, что не всех метлы послушались: от Гермионы она сбежала, укатившись колбаской, а на приказы Невилла и Джастина даже не шелохнулись, оставшись лежать, как обычный инвентарь дворника.
Отвернувшись, Гарри сосредоточился на своем снаряде. Его метла вибрировала и словно льнула к ладони, деревянная, теплая от солнца, внимательная. Последнее сбивало с толку, как дворницкий инструмент может внимать?.. Донесся очередной приказ всклокоченной тётки, который Гарри прослушал, но, увидев, как дети седлают метлы, последовал их примеру: перекинул ногу через палку, встал, зажав её между ног, и почувствовал себя малость идиотом. Как бы малышом, играющим в лошадку… Тьфу ты.