Внутри неё тьма

Рада обхватила Руслана ногами. Притянула его к себе, чтобы быть ближе, чтобы он наполнял её до конца. Нашла его губы, прося вновь заглушить стоны. Чувства выплёскивались через край, как полноводная река в дождь. Девушка хватала то простыни, то плечи мужа в попытке найти опору и не потеряться меж фантазиями и реальностью. Его движения становились быстрее и глубже. Резче. А Рада подстраивалась под его тело, ощущая, как пламя, сосредоточенное внизу живота, готово вырваться и сжечь всё её нутро.

– Руслан… – имя любимого вырвалось из неё. Девушка хваталась за него, как за нить, способную привести к блаженству.

Язык юноши вторгся в её рот, овладевая им. Рада не успевала отвечать на его движения, просто подчинялась, отдаваясь во власть наслаждению. Руслан заполнял её везде, от его мучительных ласк внутри всё кипело. Дрожь начала пробивать тело. Девушка чувствовала, что близка к взрыву. Силы покидали её, но она двигалась неистово, наслаждаясь последними секундами своего первого раза. Рада непроизвольно напряглась, и мириады разрядов молний пронзили её, разлетаясь от живота по всему телу. Руслан закончил почти одновременно с ней. Он излился, пока девушка, расслабленная, возвращалась к реальности, а после накрыл её своим телом, не выходя из лона. Ему тоже надо было отдышаться.

Солнце давно село, и усадьба Белолебедей окрасилась в тёмные тона. Рада, изнеможённая, но счастливая, заснула в обнимку с Русланом. Выбор быть вместе дался им с трудом, но никто из них не жалел и никогда не пожалеет об этом.

Бонусная глава

Месяц назад. После нападения Морока в лесу

Пелагея бежала без оглядки. Морока она не боялась, но можно было снова запутать его, увести подальше от Рады, и этим русалка и занималась – пока девица жива, пусть такой и остаётся. Нечего отдавать её на съедение ненасытному богу, что питается людской тьмой.

В темноте да в спешке Пелагея не заметила, как разделилась с другиней. Она помнила, как Руслан за руку уводил Раду, и надеялась, что он спасёт её. Иначе и быть не могло – муж всё-таки. Она встретила его, когда вместе с Володей возвращалась к лесу. Руслан в то время ехал домой, но узнав о том, что жене грозит опасность, бросился ей на помощь.

Пелагея вздохнула белой завистью. Русалками становятся те, кто порезался об осколки любви. Пусть хоть у другини будет всё хорошо.

В лесу стало тихо. Ни шагов, ни криков – видимо, беглецы оторвались от Морока. Русалка с облегчением замедлила шаг, но на смену одной проблеме пришла другая: за ней увязался Володя. Не специально, хотя кто знает… Бежали все быстро, на ощупь, особо друг за другом не приглядывали. И потом, она сама первая потянула Володю за руку, когда они стояли возле ямы, поэтому далее и держались вместе. Но «вместе» подошло к концу, пора было спровадить его домой. От него пахло юношеской кровью и сильным телом, которые так манили попробовать на вкус. В иной ситуации Пелагея не задумываясь спела бы Володе песню, очаровала его и напиталась бы его кровью. Он бы сгинул, как множество рыбаков и лесных путников, но Рада просила его не трогать. Жаль.

– Как думаешь, где они? – спросила русалка, пробираясь через кривые ветки и могучие корни деревьев.

– Надеюсь, оторвались.

– Надо проверить, на месте ли лошади. Если не на месте, значит, они смогли уехать, – подсказала Пелагея.

Володя согласился. Раз так, то направились к лесной дороге, к месту, где оставили лошадей. Пелагея постоянно поторапливала юношу, а он двигался медленно, будто специально тянул время, и пытался разговорить русалку. Расспрашивал о её жизни, рассказывал о себе. И всё так легко, будто они не ночью по лесу пробирались, а болтали за столом за чарками хмеля.

К дороге вышли довольно быстро. От леса до широкой колеи их отделяло несколько саженей, где плотно росли кусты. Когда за зарослями показалась одна лошадь, и Пелагея обернулась к Володе, чтобы указать ему на это, она заметила на его лице разочарование. Не рад, что пора расставаться?

– Всё хорошо. Она спаслась, – выдохнула русалка, поняв, что другиня в безопасности. – Можешь тоже ехать домой.

Володя несколько секунд потоптался на месте, а потом вместо того, чтобы направиться к лошади, приблизился к Пелагее. Она от неожиданности отступила на шаг.

– Ты чего? – нахмурилась русалка.

– Ты мне нравишься.

Пелагея рассмеялась. Володю это не смутило, признание вылетело из него легко и откровенно. Он сделал ещё шаг к русалке, а она – от него. Упёрлась спиной в дерево и сжала руки на груди. Зря он это делает. Зря подходит к ней, не понимает, кто она такая. Она не боялась Володи. Точнее, боялась не за себя, а за него. Пелагея могла безжалостно убить его сию же секунду, если бы он попробовал причинить ей вред. После смеха на её лице осталась снисходительная улыбка.

– Ты хоть знаешь, кто я такая?

– Знаю. Русалка.

Володя подошёл столь близко, что их тела почти соприкасались. Он упёрся одной рукой в ствол дерева сбоку от Пелагеи и навис над ней. Он был на голову выше русалки, и ей приходилось смотреть на него снизу вверх, и это положение отнимало у неё уверенность.

– И я знаю, что тоже тогда тебе понравился, – чуть хрипло добавил Володя, приподнимая русалку за подбородок.

Она отбила его руку. Улыбка пропала с её лица, зато юноша теперь ухмылялся. Да, он и вправду ей понравился. Как могут не понравиться кубики на крепком теле, приятное лицо и весёлый нрав? Но это она должна очаровывать, а не он. Пелагея закатила глаза, делая вид, что это ерунда и не имеет для неё значения. Надо было поставить Володю на место.

– Ты знаешь, что русалки питаются молодецкой кровью?

– Догадываюсь.

– И не боишься меня?

– Нет.

– Почему? – удивилась она.

– Потому что, полагаю, Рада попросила меня не трогать. И если б ты хотела это сделать – давно бы уже сделала. И… ах да, я тебе нравлюсь.

Пелагея вновь рассмеялась. Что Володя о себе возомнил? Что раз он такой привлекательный и самоуверенный, то она у этого самого дерева, к которому он её прижал, отдастся ему? Или что… Додумать она не успела. Юноша опустил взгляд на её пухлые, слегка приоткрытые губы и прижался к ним. Русалка опешила. Наверно, только из-за этого не дала ему сразу пощёчину, а позволила и дальше целовать себя. Володя провёл языком по её губам, прося впустить его дальше, и тогда Пелагея очнулась. Занесла руку, чтобы ударить его, но он перехватил запястье. С улыбкой сказал:

– Не ври, что не понравилось.

– Мне не нравится, когда ко мне лезут всякие, – намеренно небрежно выделила Пелагея.

– Я не всякий, – передразнил Володя.

– А какой? Чем ты отличаешься от других?

– Хочешь узнать?

Русалка отмахнулась. Пора было заканчивать эту забаву. Она прекрасно понимала, чего хотел Володя – что тут может быть не ясно, когда его порты ощутимо выпирали на пахе. Она намеревалась, не отвечая, вырваться из объятий Володи, но он не позволил. Его дыхание коснулось её шеи, горла, ключиц, но на уровни груди Пелагея раздражённо оттолкнула его.

– А что узнавать? Ты, как и все, хочешь взять меня. Поразвлекаешься, получишь удовольствие, насытишься – и всё. Ничего более.

– С чего ты взяла?

– А что не так? Удиви меня, – ехидно отозвалась Пелагея.

Володю её тон не смутил. Его нахальный взгляд прошёлся по лицу и телу русалки.

– Договорились.

– Что?

– Договорились, – повторил юноша. – Ты же попросила удивить тебя. Я не буду раздеваться и входить в тебя, если ты, конечно, сама не попросишь. Но ты никуда не уйдёшь, пока я не удивлю тебя.