пыль

- Ветров, вытащи меня отсюда, сука! - надрывался опер.

- Помоги, - попросил конвойный Клима. - Тут в одного не осилю.

- Сами разбирайтесь. - Клим равнодушно отвернулся и присел на землю.

Конвойный недовольно поглядел на него и подошёл к трофейному. Трясущимися руками он пробовал разжать створки. В образовавшуюся щель он начал просовывать пятку опера, но то ли тот дёрнулся, то ли рука конвоира соскользнула. И снова капкан щёлкнул на стопе опера. На этот раз тот смог изобразить лишь душный хрип, он затряс животом и потянулся к кобуре.

- Мышеловка захлопнулась, - констатировал Клим.

Опер вытащил табельное и прицелился в конвойного:

- Сука криворукая, мстишь мне, гнида! - прошипел он и выстрелил тому в бедро. Ветров вздохнул и упал. Уже лёжа, он начал ныть и причитать:

- За что? Я на вас рапорт напишу…

- Я тебе жбан сейчас прострелю, - заурчал опер и потерял сознание.

Клим подошёл к конвойному. Тот рыдал во весь голос. Кровавое пятно, как ядовитые гусеницы, расползались по штанинам. Он снял ремень с конвойного, отбросил кобуру подальше, пошарил по карманам. Нашёл мобильник, поднёс к лицу раненого. Телефон включился. Клим перетянул ремнём ногу выше раны. Тот застонал.

- Не плакай, не помрёшь, - подбодрил он конвойного. Клим двинулся назад, где встретил уставшую, в хлам растрёпанную следачку.

- Там двое раненых. Первую помощь оказал. Вон там, - он показал направление.

Следачка мелко моргала и, как рыба, хватала ртом воздух.

- Ну, я пошёл, - сказал Клим. - Хорошего дня.

Он зашагал к трассе, сделав небольшой круг, чтобы не пересечься с автозаком, постоянно нажимая на экран, не давая погаснуть.

Через полчаса он вышел к дороге. По памяти набрал номер Василия:

- Василий, привет! Это Клим. Не отвезёшь в город?

- Здорово, - послышалось из телефона. - Может, не в город, а на озеро. Я сегодня выходной, не таксую.

- А давай. Только меня захватишь?

- Конечно. Я тебе сегодня целый день звоню. То занято, то не берёшь. Где ты?

- Сбрасываю координаты.

- Минут через пятнадцать буду, - откликнулся таксист через минуту. - Расскажешь, что ты там прячешь постоянно, гы-гы-гы! - Засмеялся голос в трубке. - Всё, жди. Выхожу.

Клим спустился в кювет, отошёл и сел за деревом в ожидании Василия. Через время около него на обочину съехало такси. Клим молниеносно рванул к машине, через секунду захлопнув за собой дверь.

- Поехали, - выпалил он.

- Поехали, - повторил Василий и тронулся. - Ну и ливень был недавно. Оно даже к лучшему, вода теплей будет. Я в этом году никак не могу вырваться. А потом подумал: «Работа, работа, сколько её ещё, этой работы. Так и пожить не успеешь».

У Клима зазвонил мобильник. Он глянул на экран — высветилось «Упырь». Он выключил телефон, вытащил СИМ карту и положил её в карман.

Минут через двадцать выехали к озеру. В пределах видимости не было никого. Слабый ветерок поглаживал озеро. Послеобеденное солнце гнездилось на ветках редких кустарников.

Василий расстелил плед, разделся и двинулся к озеру. Клим опустевшими от усталости зрачками провожал его в озёрный окоём. Его туловище — цилиндрический контейнер с эллиптическим днищем, равномерно выдавливал из себя овал головы через тройной подбородок, набитый окрестным запылённым воздухом, как пылесосный мешок. Конечности, будто кривые коряги, воткнулись в тело и криво растопырились во все стороны. Так на школьных уроках в начальных классах Клима они ещё детьми бродили лесами, собирая материал для своих примитивных поделок. В перезрелые жёлуди втыкались четыре спички, изображая руки-ноги с серными культями в окончании. На пятую, короткую, заточенную с обоих концов, насаживалась голова из мелкого жёлудя с плюской. На ней лемех, как на деревянном куполе церкви. И задача была в организации бытовых сцен с разнообразием уродливых для этого персонажей. Дети собирали мам-пап-себя, домашних животных, школьные будни. Клим тогда нашёл огромную сосновую шишку, насадил на неё множество желудиных голов, головы соединил спичками, в основание шишки нанизал найденный, потерявший белизну гриб дождевик, а на него — гусиные перья, которые он смог выщипать из своей подушки. Объяснять сие он отказался, за что и получил заслуженную очередную двойку в дневник. Он вышел из школы, забрёл в дубовый лесок около дома и долго топтал эти опухшие дутые плоды, пока не устал. А придя домой, уткнулся в колючую от куцых перьев подушку и заплакал в неё. А ей было словно с гуся вода.

Клим наблюдал, как таксист своими промокшими спичками шевелится в водоёме и фыркает, как лошадь. И казалось, в этом туловище находится только рыхлая требуха жёлудя. Вот сейчас скорлупа эта лопнет и наружу выдавит пережёванную маслянистую ореховую начинку. Интересно, из желудей можно получить желудиное масло, дабы смазывать высохшие стволы дерев, чтобы не скрипели на ветру?

- Давай, заходи, вода отличная! - кричал Василий уже с середины водоёма. Потом лёг на спину и запел:

- На речке на Клязьме купался бобёр,

Купался бобёр, купался черно́й;

Купался, купался, не выкупался,

На горку взошел, отряхивался,

Клим вздрогнул, подошёл к воде, умылся, взбодрился.

«Когда еще на природе поплаваю?». - Подумал он. Разделся, разбросав шмот в разные стороны, вошёл в озеро. Лёг на спину и, теребя ногами, поплыл. Слепило солнце, вода ласково и нежно поглаживала по лицу. Клим закрыл глаза, но настырное светило, уже собравшееся за горизонт, приятно щекотало веки. Он выплыл на середину водоёма, застыл звездой. Хотелось смыть с себя всё произошедшее с ним последнее время. Куда теперь? Денег нет, нет работы, в квартире засада, наверняка. Только решать все эти неудобства он будет не сейчас. Сейчас он будет лежать на воде, которая так далеко от его коллег, ментов, сумасшедших знакомых. Сверху пищали стрижи, пикируя и взлетая в молочное, слипшееся в глазах небо чёрными зольными точками. Пролетал самолет на реактивной тяге, таща за собой огромный пушистый хвост.

Клим задремал. Сначала он услышал какое-то хлюпанье по водной глади. Он открыл глаза и обнаружил, что озеро с ним посередине уплывает со своего места прямо в лес. Клим спокойно оплывал высокие кусты и деревья. Вокруг него всплывали отвалившиеся от дряблости наросты коры, ощетинившиеся шишки, пустая и сухая трава. Так они влились в русло мелкой, но очень текучей речки и, громко журча, двинулись дальше. По пути на изгибе затопили какую-то заброшенную фабрику, где к ним добавились керосиновые радужные вонючие пятна, перевязанные узлами худые серые папки с документами, плакаты по технике безопасности и рабочие инструкции, напечатанные на механической печатной машинке с икающими вверх несколькими символами.

Вскоре они вышли в город и с размаху въехали в продуктовый магазинчик на окраине. Здесь к ним добавилась туалетная бумага, салфетки, яблоки, огурцы, червивые сливы. Вода окрасилась чайным оттенком. Клим отхлебнул чайного раствора и выплыл из магазина. Он направился к берегу озера, но сразу устал. Он лёг на спину и снова закрыл глаза. Вода миновала город и снова вошла в лес. Теперь он стал гуще, и Клима тут же принесло головой в ствол дерева. В глазах потемнело, во рту он ощутил знакомую горечь. Наконец их вынесло на потайную поляну и закружило воронкой, в центре которой находилась охотничья вышка. У входа сидел знакомый сумасшедший старик и ножом вырезал из дерева какую-то свистульку. Он положил губы под хвост деревянной птичке и пронзительно в неё засвистел. Потом, обращаясь к Климу, улыбнулся: