Страница 62 из 75
Высокая трава, широкие кусты и деревья создавали сплошную стену из листвы и ветвей, где царил сумрак, освещаемый, все теми же таинственными огоньками в кронах. Теперь, когда удалось сбавить темп, можно было разглядеть их поближе. Это были не просто огоньки света, то были настоящие живые светлячки. Неестественный свет, который они излучали — был натуральным светом звезд. Наблюдая за ними снизу, лиственный навес, плотно затмивший собою небеса, и в самом деле был похож на ночное звездное небо. Не сидевшие на одном месте светлячки, постоянно перемещались и вид постоянно смещавшихся «звезд», создавал завораживающий эффект.
Среди листвы в чаще слышались шорохи и передвижения, как будто кто-то скрывался и следил за каждым шагом путников. На прямые вопросы, кто скрывается и следит за ними, лес отвечал тишиной.
Цедрусу вид этой растительности и магических светлячков напомнил Лориэн, который он посетил на пути к дальнему востоку Средиземья. Он вспомнил Мэллорны, или как их называли золотые деревья, они служили домом для лесных эльфов. Те, кому посчастливилось, хотя бы раз в жизни их увидеть, навсегда запоминали их величие. Вид этих уникальных деревьев был выдающимся.
Кора мэллорна была гладкой, серебристо-серой. От прямого ствола ветви расходились вверх и в стороны, как у бука. Листья, тоже похожие на буковые, но бо́льшие по размеру, с внешней стороны были бледно-зеленого цвета, а с внутренней — серебристые. Осенью они не опадали, а приобретали бледно-золотой оттенок. Весной на мэллорне появлялись золотистые бутоны, собранные в соцветия (как у вишни). Как только цветы распускались (а цвели мэллорны все лето), листья опадали, так что весной и летом рощи мэллорнов были устланы и покрыты золотом, а кора сверкала серебром.
Деревья, что окружали Цедруса в этот раз, напоминали ему тоже самое из-за своих размеров, но это были не эльфийские древа. На самом деле, он не мог даже понять, что это были за деревья. Такой вид не встречался ему нигде на своем девятисотлетнем пути. Хотя он прожил долгую по человеческим меркам жизнь в землях Имладриса, предшествующие события, которые привели его на этот путь, заставили его пройти через множество других земель.
Аналогичная оценка местности была и других. Растительность в этом лесу и то, что этот лес населяло не встречалось нигде и никогда в Средиземье.
«Знаете, что, даже мне за все это время порядком поднадоела та нескончаемая пустыня.» — Нарушил тревожное молчание Прекхард. — «И я рад, что чудом оказавшийся здесь лес спас наши шкуры, но давайте уйдем отсюда, а то, он начинает пугать меня больше, чем черные нуменорцы» — добавил он.
Гром, испытывавший те же чувства, усиленные тревогой о Шани, обернулся назад. Не понимая, насколько глубоко они пробрались в чащу, он чувствовал ту же потерянность, что и в пустыне не в силах сориентироваться. — «Путь обратно отыскать будет сложно» — Мрачно сказал Гром, полный решимости все же искать дорогу назад.
«Лес всегда таит в себе тайны и угрозу для тех, кто не чтит его» — Сказал Цедрус. — «Это то, что мы искали Малдуст?» — глядя на старика, который был заворожен звездным светом, тот не удостоил эльфа ответом. — «Володус?» — Перевел он взгляд на второго майара, который также обратив все свое внимание, смотрел на траву под ногами.
Потерянные майары были сосредоточены каждый на своем фокусе внимания. Малдуст созерцавший светлячков, чувствовал от них какое-то родство. Их свет манил его сознание, ровно также, как и звезды. На первый взгляд их хаотичное движение не имело смысла и закономерностей, но только не для взора Малдуста. Вглядываясь в огоньки еще более внимательно, глаза Малдуста наполнились таким же сильным сиянием, как и «звезды» над его головой. Его магический взгляд позволил ему увидеть, как светлячки оставляют за собой след и тем самым распознал до этого неуловимую закономерность в их движении. Для него одного, все было очевидно — они указывали ему путь.
Володус же склонившийся на одно колено к земле тянулся рукой к какому-то цветку, лепестки и стебелек которого тянулся к нему в ответ. Фокусник ощущал непреодолимое влечение к каждому растению окружавшего его. В их непосредственной близости, Володус ощущал, давно утерянное удовольствие. Всё, что он испытывал до этого, все мыслимые и немыслимые земные блага, которые он успел попробовать и которые сохранились в его памяти, были несравнимы с этим утерянным чувством.
Простые, привычные леса Средиземья, тоже одаривали его схожей благодатью. Но, та радость, которую он испытывал сейчас, была в этом сравнении усилена стократно.
В определенный момент, для всех стало заметно, как лес реагирует на присутствие Володуса. Каждая травинка, каждый цветок и каждая ветвинка рядом с ним, наклонялась сначала к нему, потом в определенную сторону. Было очевидно, что природа сама указывает ему дорогу.
«Чем скорее мы разберемся со всем этим — тем лучше.» — Нетерпеливо сказал Гром, обращая внимание на волшебников.
«Да. То, что мы ищем, то, что нас ждет определенно здесь. И теперь я четко вижу путь». — С внушающей уверенностью добавил Малдуст.
§2. Дорога печали
По направлению, в котором указывали звездные светлячки для Малдуста и наклонившиеся ветви деревьев, для Володуса они оба вели всех остальных все дальше и дальше в неизвестность.
Густая растительность, через которую они все пробирались, была настолько заросшей и плотной, что дальше одного метра, кроме зелени ничего не бросалось в глаза. Не было никаких тропинок и создавалось впечатление, что они движутся внутри растительного барьера, который призван служить крепостной стеной для незваных гостей.
Благодаря Володусу, перед которым расстилались растения, открывая перед ним узкую тропу, остальные могли следовать за ним по пятам без особых усилий. Свет звезд, который вел Малдуста, также указывал в том же направлении.
Таким образом, Володус преисполненный наслаждением молча шел вперед. Малдуст с сияющим взором смотрел на вверх чаще, чем под ноги и шел следом, бормоча что-то невнятное. Суровый взгляд Прекхарда, выдавал его напряжение, крепко сжимая свое копье, он ожидал худшего.
Истинные эмоции Цедруса было сложно прочесть. Его гордая и уверенная походка говорила о непоколебимом спокойствии. Однако неустанный взгляд на своих спутников и окружение, а также близость его ладони к ножнам свидетельствовали о том, что Цедрус был готов к неожиданностям.
И наконец Гром, который замыкал эту группу и шел позади остальных. Окружающая обстановка была для него такой же чуждой и непривычной, как и пустыня до этого. Он понимал, что выжить в одиночку в таких местах, ему не по силам. Он ощущал себя невольником судьбы и обстоятельств и признавал, что ради собственного блага, нужно на какое-то время смириться со всем этим. Периодически оглядываясь назад и по сторонам, Гром следил за тем, что скрывается и не перестает следить за ними. В ожидании худшего, он намеревался в случае очевидной опасности предупредить своих компаньонов.
Плотное зеленоватое полотно из густой растительности, что скрывало перед лицами героев все вокруг, резко сменилось открытым пространством. Группа вышла из чащи на открытую поляну, которая была покрыта туманом, сквозь который рассеивался и с трудом пробивался свет солнца. Но этого хватило, чтобы понять, что вечер еще не настал.
Сменившаяся местность представила собой поляну, окутанную плотным, молочно-белым туманом, который словно дышит и живет собственной жизнью. Туман клубится у самой земли, поднимаясь невысокими волнами, словно лениво переливаясь через невидимые границы. Откуда начинается и где заканчивается поляна, понять невозможно — все теряется в мутной завесе, будто бы пространство здесь вовсе не имеет конца.