Страница 60 из 75
На его слова последовали взгляды Грома, Цедруса и Прекхарда. Однако они смотрели не на самого Малдуста, а на его шляпу, на которой уже собралась гора фруктовых косточек. За его спиной Володус едва сдерживал довольную ухмылку.
Никто не подал виду, что с шляпой волшебника что-то не так, но его слова нашли отклик, и отряд продолжил путь без дальнейших разногласий.
Они снова столкнулись с привычным зноем и трудностями пустыни. Однако после отдыха в тенистом оазисе, под ласковой листвой пальм и с прохладой воды, переносить тяготы стало немного легче. Тем не менее, с каждым шагом соблазн повернуть назад усиливался, особенно у Прекхарда и Грома.
Оазис постепенно исчезал за горизонтом, оставляя позади зелёный покой, а впереди раскинулась неизменная, бесплодная пустыня. Постоянные разговоры о возвращении стали частыми, и Малдусту с Володусом, чья решимость была сильнее остальных, приходилось снова и снова убеждать своих товарищей довериться им и продолжить путь.
Наиболее тяжёлым моментом стало то, когда Прекхард принял решение забить последних резервных верблюдов, чтобы вялить их мясо и создать запас провизии. Без соли, которая могла бы сохранить мясо, южанин использовал лимонный сок — благо, ещё в оазисе он предусмотрительно набрал кислых фруктов, предчувствуя такую необходимость. Теперь у группы, по мимо тех верховых животных на которых они передвигались, осталось всего три верблюда, один из которых был до предела загружен водой, а остальные держались про запас, если случится непредвиденное.
Прекхард предложил остановиться на пару дней, чтобы мясо успело провялиться. По его расчётам, при умеренном потреблении еды и воды, запасов хватит ещё на неделю, если они решат двигаться дальше на юг после этой вынужденной стоянки.
«Почему ты не подготовил запасы в оазисе, когда у нас была возможность? Мы могли бы использовать местные фрукты и воду. Из-за твоей непредусмотрительности мы теперь теряем время и ресурсы», — недовольно обратился к нему Цедрус, наблюдая, как южанин разделывает верблюда.
Прекхард, утомлённый тяжёлым переходом и работой, которую взял на себя, медленно поднял взгляд от туши на надоедливого эльфа, сверля его глазами, словно готов был закопать того прямо здесь, в песок.
«Мясо нужно резать тоньше, чтобы оно быстрее высохло. Мы не на курорте, Прекхард. Время дорого. Режь под углом и тоньше!» — с ледяной педантичностью продолжал Цедрус, не переставая давать указания.
Прекхард, по локоть покрытый кровью, старался сохранять молчание и продолжать своё дело, не обращая внимания на навязчивого эльфа. Однако нервы сдали, и, с подёргивающимся от напряжения глазом, он внезапно обратился к остальным:
«Кто-нибудь, уберите от меня этого глиста, иначе я начну вялить его мясо!»
Цедрус лишь махнул рукой на упрямого Прекхарда и, не добившись результата, обернулся к Грому:
«А ты чего сидишь без дела? Верблюды, в отличие от тебя, жаловаться не могут, но это не значит, что им легко. Возьми тент и укрой их от солнца».
Гром, сидя на песке и лениво подбрасывая вверх свой метательный кинжал, невозмутимо посмотрел на эльфа. В голове пирата мелькнула сладкая мысль о том, как ловко его оружие недавно поражало врагов, и он невольно представил Цедруса на их месте. Но, признав, что совет был дельным, Гром без лишних слов принялся за дело.
Цедрус, проводив Грома надменным взглядом, перевел свое внимание на Малдуста и Володуса. Его взгляд скользил по ним с прищуром, а в голове крутились мысли: «И как эти двое могут быть майарами, древними духами, столь почитаемыми и благородными? Возможно, Алатар просто ошибся. Малдуст — старик, который пытается выглядеть мудрецом, но на деле не более чем жалкий дед, к которому никто не относится всерьёз. Хотя бы на этот раз соизволил привести в порядок свои штаны. А Володус… Тот, похоже, вообще не заботится ни о чём, кроме себя. Его, кажется, вообще ничего не трогает — живёт только для собственного, понятного только ему, удовольствия.»
Цедрус вспомнил Митрандира, настоящего мудреца и члена Белого Совета, и тщетно пытался увидеть хоть что-то общее между ним и этими двумя. Но несмотря на все свои сомнения, эльф оставался верен данному Алатару слову помочь в поисках итильдина. В Синем маге он признавал дух настоящего айнур, могучего и достойного.
Завывающий ветер, поднимая облака песка и горячего воздуха, принес с севера гнетущее предчувствие беды. За горизонтом, где еще недавно прятался чудесный оазис, появилась грозная линия всадников. Это были преследователи из Стурлура, которые, наконец, настигли беглецов.
«Наконец-то! Столько дней изнурительных поисков и утраченных сил, но я знал, что найду их!» — с холодной радостью прошипел Малантур, чёрный нуменорец, когда заметил вдали тех, кого он так долго преследовал. Жестокие меры, к которым он прибегал для поддержания дисциплины, ослабили его отряд, но свыше двух десятков закованных в броню всадников всё еще оставались на его стороне, а вместе с ними и десяток степняков-вариагов.
Шани и Дуф находились совсем рядом с Малантуром. Он не спускал глаз с этой парочки с тех пор, как взял их под свое прямое командование. Взгляд Шани был полон печали и страха за Грома. Она до последнего верила, что ее риск и жертвы ради него не были напрасными. Но вот он перед ней, и она знала, что вскоре ей придется увидеть его гибель… Вновь. Во второй раз.
«Ну что ж, кажется, это конец. Знаете, несмотря на все наши споры, вы — хорошие ребята», — произнёс Гром, осознавая неизбежность происходящего. Даже с магической помощью Малдуста и Володуса они не могли победить в открытом бою. Он пытался разглядеть Шани среди всадников, но расстояние было слишком велико. Тем не менее, он чувствовал, что она там, среди врагов. «По крайней мере, я ещё раз увижу твои карие глаза, Шани. Прости, что подвел тебя», — горько подумал пират.
Цедрус, самоуверенно блеснув своей изогнутой двуручной нолдорской саблей, готовился к сражению. Прекхард, не желая выглядеть слабее, поднял свой искалеченный щит и копьё. Понимая, что этот бой может стать для него последним, он торжественно привязал знамя своего легиона к наконечнику копья, как символ своей верности.
Малдуст, осознавший, что больше всех настаивал на продолжении поисков, виновато вздохнул и поднял глаза к солнцу. Оно ослепляло его своим ярким светом, как будто прощаясь.
Далекий звук боевого горна прозвучал как сигнал к наступлению. Этот звук был незнаком никому: ни пирату из Умбара, ни легионеру харадрим, ни эльфу из далеких западных земель, ни майарам, ни даже черным нуменорцам.
Сквозь песчаные дюны стремительно мчалась клином колонна всадников на причудливых животных, которые издалека напоминали то ли лошадей, то ли что-то иное. Неизвестные всадники были закутаны в тканевые балахоны, скрывающие их лица и тела. Их появление стало полной неожиданностью для Малантура и его людей. Со стороны майаров и их спутников, этот всаднический клин мог двигаться незаметно среди холмов, но черные нуменорцы находились на вершине одного из них, что давало им возможность обозревать округу на значительное расстояние.
Однако внимание на странных всадников они обратили лишь после сигнала горна. На черных нуменорцев обрушился град метательных дротиков. Тени от их древков внушали не меньший страх, чем сами снаряды, ведь их размер предвещал, какое смертоносное оружие сейчас обрушится на головы.
На верблюдах черные рыцари выглядели неприступными в своей темной броне, способной выдержать даже прямое попадание метательного копья. Но количество приближающихся снарядов было столь велико, что некоторые из них, все же смогли пробить защиту и поразить нескольких латников. Острые и жестокие, словно клыки диких зверей, метательные копья пронзали прочный металл и мягкую плоть, скрывающуюся за ним.