Страница 57 из 75
Уставшие от однообразной пищи, путники с жадностью набросились на фруктовые богатства этого места. Местные жители оставляли множество плодоносных растений нетронутыми.
Гром, насытившись сочными персиками, ощутил непреодолимое влечение к пресному озеру оазиса. Он снял с себя походную одежду и с разбегу погрузился в прохладные воды.
Вода была настолько прозрачной, что Гром мог рассмотреть дно озера, усыпанное разноцветными камешками и ракушками. Он нырнул, наслаждаясь чувством невесомости и свободы, а вода обвивала его тело, даря ощущение свежести и чистоты.
Вынырнув на поверхность, Гром глубоко вдохнул и снова нырнул, чувствуя себя частью этого удивительного места, где природа щедро одаривала его своими дарами. Озеро стало для него источником силы и вдохновения.
Прекхард, заметив, как Гром резвится в воде, решил присоединиться к нему. Он сбросил тяжёлые доспехи и, разбежавшись, прыгнул в воду, создавая фонтан брызг.
Гром, наслаждаясь купанием, улыбнулся, заметив приближающегося Прекхарда. Тот, желая подшутить, протянул руку, чтобы схватить Грома за ногу. Однако в этот момент произошло нечто неожиданное.
Когда рука Прекхарда должна была ухватиться за цель, нога Грома на мгновение словно растворилась в воде. Этот момент был скоротечен, как вспышка молнии; рука Прекхарда прошла сквозь ногу Грома, как будто он пытался схватить нечто невидимое.
Глаза Грома, полные удивления и настороженности, встретились с глазами Прекхарада, который также выглядел ошеломлённым этой загадочной трансформацией. Вокруг них плавали яркие и грациозные рыбы, которые в этот момент, казалось, были заворожены происходящим, создавая атмосферу магии и таинственности.
Решив, что произошедшее могло быть лишь плодом их воображения, они продолжили наслаждаться временем, проведённым в воде.
Тем временем Володус и Малдуст разбивали лагерь в тени пальм, согласившись, что они заслужили долгожданный отдых после утомительного перехода по бескрайним пескам. Уставшие верблюды спешили к водоему, так же как и люди, с облегчением принимая время для отдыха.
Как только лагерь был готов, Гром и Прекхард присоединились к майарам, устроившимся на спальных мешках под широкими листьями высоких пальм. После нескольких часов отдыха и дружеских бесед тишину внезапно нарушил слабый стон. Это был Цедрус, который наконец пришёл в себя. Он испытывал невыносимую жажду и голод; его спутники пытались поддерживать его в сознании, давая ему воду, но не знали, как его накормить. Тем не менее, каким-то чудом эльфу удалось выжить в таком состоянии.
«Ох… Что произошло? Где я?» — растерянно произнес Цедрус, не в силах подняться на ноги. Он почувствовал, что его головной убор пропал, а волосы распущены. Это означало, что его внешность больше не была секретом для окружающих. Осознав это, Цедрус сохранил невозмутимость.
«О, наша дева наконец-то пришла в себя», — с легким сарказмом произнес харадрим.
«Какая я тебе дева…» — с трудом произнёс Цедрус, пытаясь немного приподняться, но оставался в полулежащем положении. У него кружилась голова, его тошнило, и он буквально умирал от голода, однако он изо всех сил старался сохранить непоколебимое достоинство.
«Я знаю, что у вас там, откуда ты родом, баб от мужиков не отличишь. Просто шучу», — ответил Прекхард, возможно, впервые осознав, что Цедрус — мужчина.
Когда Цедрус окончательно пришёл в себя, ему предложили еду и воду. Каждый желал задать ему множество вопросов, но Цедрус заговорил первым. Умеренно утолив голод, он поднялся на ноги и обнаружил, что его карманы пусты.
«А, не понял. Где мои вещи?» — произнёс он.
«Нам пришлось воспользоваться твоими запасами в пути, чтобы не умереть с голоду», — ответил Малдуст.
«Вы утолили голод моими монетами и драгоценностями?» — сдержанно произнёс Цедрус.
«Что? Какими монетами? Нет, мы нашли в твоих карманах только лембасы», — продолжил Малдуст, протягивая ему почти целый кусок эльфийского хлеба, который бережно сохранил. Цедрус молча принял предложенный кусок.
«Смотрю, здесь собрались одни воры и подлецы. Я настаиваю на возврате моего имущества. Немедленно, все выворачивайте свои карманы», — обратился Цедрус ко всем, его голос звучал медленно, высокомерно и снисходительно. Тембр был холодным и отстранённым, с нотками превосходства. Его манера речи, лишённая эмоциональных колебаний, создавала впечатление отсутствия интереса к собеседникам и предмету разговора. Длинные паузы ожидали, что его слова будут восприняты с должным уважением и вниманием.
Все обменялись недоумёнными взглядами, явно не ожидая подобного поведения от Цедруса. Хотя никто из них не был с ним близко знаком, их удивление было вполне объяснимо с учётом всего, что произошло за последние дни.
Цедрус обнажил свой клинок и добавил: «Так, не заставляйте меня прибегать к угрозам».
Чтобы не провоцировать конфликт и не портить хорошее настроение, созданное комфортом оазиса, Прекхард, Володус и Гром уступили Цедрусу остатки своих лембасов. Эльф забрал погрызенные куски с тем же невозмутимым выражением лица, как и в первый раз, после чего добавил:
«Это не всё. Где мой кошель? И мои драгоценности? Пират, это ты украл мои вещи?»
Разгорелся длительный спор о предметах, которые якобы находились в карманах Цедруса. Гром не желал расставаться со своей добычей и тем более признаваться в том, что действительно украл их у эльфа. Пират пытался убедить Цедруса, что, скорее всего, эти вещи выпали в суматохе боя ещё в городе. Однако Цедрус возражал, утверждая, что он достаточно мудр, чтобы не потерять их подобным образом.
После часа обсуждений Цедрус заявил, что непременно вернёт свои вещи и впредь будет внимательно следить за всеми. С этими словами эльф гордо задрал нос и направился к озеру, чтобы умыться.
В течение дня, после этого небольшого конфликта, произошёл ещё один. Когда отряд снова расположился и угощался дарами природы, Гром нашёл время, чтобы внимательно рассмотреть топор, который он забрал как трофей у Агара.
Ранее Гром уже заметил позолоту и драгоценные камни, украшавшие топор, но на этот раз его внимание привлекли таинственные руны, которые сначала казались ему простым декоративным узором. Начав их изучать, он обнаружил удивительную закономерность в их расположении, что озадачило его.
Решив, что Малдуст, который казался ему самым старшим и, следовательно, обладающим большим жизненным опытом, сможет помочь ему разобраться, Гром обратился к нему с просьбой изучить топор.
Малдуст внимательно осмотрел топор со всех сторон и под разными углами, ощутив, что в нём скрыта некая сила. Вновь изучив руны, которые показались ему знакомыми, он вспомнил, что такие древние топоры были дорогим церемониальным оружием гвардии золотого дракона. Их использовали не только в торжественных моментах, но и в бою, где они проявляли себя как превосходное оружие.
Руны, выгравированные на рукояти и лезвии топора, не были просто украшением. Они обращались к скрытой в оружии силе. Малдуст вспомнил, что это оружие способно призывать на помощь своему владельцу драконий огонь.
Осознав, что этот предмет является культурной реликвией народа истерлингов, волшебник настоятельно потребовал, чтобы Гром отдал ему топор. Однако пират решительно отказался.
Когда Цедрус узнал о ценности оружия, он заявил на него свои права, обосновав это тем, что все присутствующие виноваты в том, что он потерял своё имущество, и что топор станет достаточной компенсацией за его утрату. Спор о том, кому должен принадлежать топор, разгорался всё сильнее, и к обсуждению присоединился Володус, который просто заявил, что топор должен принадлежать ему.