Страница 56 из 75
Латная перчатка черного нуменорца, блестящая и холодная, безжалостно сжимала нежное женское горло. Металл, отражая солнечный свет, выглядел угрожающе, как символ власти и подавления, не оставляющий места для сомнений. Глаза Шани, полные страха и ярости, искрились противостоянием, в то время как её кожа, мягкая и чувствительная, уже начала покрываться ссадинами и кровоподтеками от грубого контакта с холодным металлом. Каждый вдох давался ей с трудом, а бледность её лица лишь подчеркивала контраст между её хрупкостью и жестокостью ситуации.
Лицо Малантура скрывало шлем, лишь его глаза излучали холодный гнев. Намерения его были ясны: он хотел наказать, запугать, но не убить. В этой жестокой игре власти он ощущал себя победителем, несмотря на то что каждый момент натягивал нить между жизнью и смертью. Стоило ему лишь не рассчитать свою силу, как хрупкая женская шея переломится, как тростинка.
«Клянусь… Я… Видела, как… они ушли… на восток,» — хриплый голос Шани еле-еле прорвался из её уст. Малантур ослабил хватку, позволяя ей продолжить. «Возможно, они заметили, как я следила за ними прежде, чем скрыться, и намеренно сбили меня с толку. Может, они снова свернули на юг, ищут что-то.» — её речь периодически прерывалась кашлем, и она жадно хватала ртом воздух.
«Это уже больше похоже на правду,» — снова стиснул горло Шани Маланур. «Я не знаю, какую игру ты ведёшь, наёмница, но не думай, что это всё сойдёт тебе с рук.»
Его рука вновь охватила горло Шани в латных перчатках с заострёнными пальцами, напоминающими когти хищной птицы. Хватка была жестокой, но контролируемой, словно он наслаждался игрой, в которой жизнь и смерть зависели от его капризов. Шани ощутила холодный металл на своей коже, когда черный нуменорец другой рукой медленно провёл острием указательного пальца от правой брови до щеки. Это движение было угрожающим и садистским. Лезвие его пальца оставило порез, который мгновенно начал кровоточить, капли алой крови разлетались по её лицу, контрастируя с её бледной кожей.
Глаз наёмницы остался целым, но в нём читалась вся глубина страха и гнева, как будто он стал единственным окном в её душу, отражая борьбу между желанием выжить и жаждой мести. В этот момент время словно остановилось, а окружающий мир растворился в тишине, где единственными звуками были её прерывистые дыхания и шёпот крови, стекающей по её щеке.
Дуф наблюдал за происходящим, его лицо пылало, словно вулкан, от гнева. Кипящая кровь бурлила в нём так сильно, что шум её движения заглушал все звуки вокруг. Ему уже было всё равно на свою жизнь; он был готов расстаться с ней, лишь бы попытаться проломить голову этому негодяю своим молотом. Однако, осознавая, что такое действие неминуемо приведёт к гибели Шани, он вновь заставил себя сдерживать эмоции.
Малантур же наслаждался своей властью. Довольный собой, он не обращал внимания на возможное недовольство Агандаура, с которым, как он полагал, у наёмницы была тесная связь. Это лишь придавало ему ещё большее удовольствие в данный момент.
«Когда я расскажу Агандауру о твоей ошибке, из-за которой мы потеряли людей и время, моё наказание покажется тебе детской шалостью, наёмница. А теперь следуй за мной!» — произнёс он властным тоном.
§5. Мирный оазис
Переменчивость в сознании Прекхарда утихла. Он уверенно вел остальных строго на юг, как этого и просил Малдуст.
Перед глазами героев простиралась безбрежная пустыня, где песчаные дюны казались застывшими в движении волнами. Каждая песчинка, словно миллионы кристаллов, отражала солнечный свет, создавая ослепительные блики на золотистых склонах дюн.
Ветер, подобно искусному художнику, рисовал на песке причудливые узоры, меняя их с каждым мгновением, напоминая о быстротечности жизни и изменчивости судеб. Вдали, где небо сливалось с горизонтом, солнце выглядело как огненный шар, растворяющийся в бесконечной синеве, окрашивая её в нежные розовые и оранжевые оттенки.
Герои шли по песку, оставляя за собой следы, которые тотчас засыпала неугомонная пустыня, словно стремясь стереть все следы человеческого присутствия. Жара была невыносимой; воздух дрожал от её зноя, а солнце выглядело безжалостным глазом, следившим за каждым шагом путников.
В этой безбрежной пустыне время теряло всякий смысл; дни сменялись ночами, но пейзаж оставался неизменным, как вечный поток песка. Герои ощущали себя крошечными перед величием этой пустоты, осознавая свою незначительность в огромном мире, где каждый шаг становился борьбой за выживание.
После очередной ночёвки Прекхард подсчитал оставшиеся запасы и оценил, сколько потребуется на обратный путь. Он пришёл к выводу, что, если они хотят вернуться, им необходимо отправляться немедленно. Сообщив об этом соратникам, Прекхард вызвал новую волну споров. В разгаре жарких дискуссий Цедрус, лежащий на верблюде, начал приходить в себя. Однако Прекхард, увлечённый своими доводами о безнадёжности поисков «итильдина» в бескрайних песках, так активно размахивал руками, что не заметил, как локтем сбил эльфа с верблюда. Свалившись и ударившись головой об песок, этого хватило, что бы Цедрус снова потерял сознание.
Малдуст, стоя и глядя на юг, ощущал, что должен продолжать поиски. Его внутреннее чутьё подсказывало, что он на верном пути. Он был готов отправиться в путь один, полагаясь на звёзды, которые укажут ему дорогу.
Внезапно его внимание привлекли едва заметные очертания чего-то, что отличалось от песка. Он подозвал Прекхарда и попросил его присмотреться.
«Это просто мираж, рожденный жарой. Духи песков играют с нашим воображением, чувствуя нашу усталость», — отмахнулся Прекхард.
Малдуст пытался убедить всех, что это, возможно, то, что они ищут. Он пообещал, что, если это окажется тем, о чём говорил Прекхард, он признает безуспешность своих поисков. Группа вновь двинулась дальше на юг.
Довольно быстро путникам стало очевидно, что красивый мираж вдалеке оказался не иллюзией. Когда они добрались до этого места, их сердца наполнились радостью.
Перед ними расстилался великолепный оазис. Густая зелень пальм и других деревьев образовывала прохладный шатёр над землёй, защищая её от палящего солнца. Под их тенистыми кронами росли разнообразные фрукты: сочные апельсины, спелые гранаты, сладкие ананасы и ароматный инжир, чьи благоухания наполняли оазис.
В центре этого зелёного рая располагалось большое пресное озеро с прозрачной водой, отражающей голубое небо и белые облака. Берега озера были покрыты мягким песком, а в его водах плавали разноцветные рыбки. Высокие пальмы, окружающие озеро, создавали атмосферу уюта и спокойствия.
Этот оазис стал настоящим раем для усталых путников, наконец-то обретающих возможность отдохнуть от изнуряющей жары и бескрайних песков. Здесь они могли насладиться прохладой, утолить жажду чистой водой и полакомиться свежими фруктами.
Прекрасный пейзаж дополняли разнообразные животные, каждая из которых была неотъемлемой частью этого удивительного места. Среди зелени пальм и других деревьев прятались яркие попугаи, чьи крики наполняли воздух радостью и жизнью. Они порхали между ветвями, иногда останавливаясь, чтобы полакомиться спелыми плодами.
На берегу озера можно было увидеть изящных фламинго, стоящих на одной ноге и погружённых в воду в поисках пищи. Их оперение переливалось всеми оттенками розового, создавая неповторимое зрелище.
С трудом можно было заметить осторожных газелей, которые мгновенно убегали при малейшем шорохе. Их грациозные движения и большие глаза делали их одними из самых красивых обитателей оазиса.