Страница 55 из 75
— Хорошо. Давайте отыщем этот Итильдин, что бы это ни было. Но я запомню твое обещание, Малдуст.
— Стоп, стоп, стоп. Только не говорите мне, что вы и вправду собираетесь двигаться дальше на юг, — вдруг произнес Гром. Когда остальные утвердительно кивнули, пират, безнадежно развев руками, вздохнул. В душе он подумал: «Эх, только я обрел уверенность в том, что мы выживем в этой пустыне, как судьба вновь испытывает меня на прочность. Надеюсь, хотя бы ложный след Шани не ведет в ту сторону, куда мы направляемся».
Отряд спокойно и без проблем продвигался по пустыне в течение нескольких дней, благодаря верблюдам и запасам провизии. Прекхард постоянно размышлял о судьбе своего вождя и о своем положении. Его мысли были тяжелыми, а отношение к спутникам менялось с каждым часом. То он считал их друзьями, то лжецами и негодяями, а затем снова возвращался к мысли о дружбе. Эти переменчивые чувства он скрывал от остальных.
На третий день, проснувшись с мыслями о том, что Гром — подлец и лжец, а старик с фокусником его используют, ему пришла «гениальная» идея. Он решил отвезти их в Мордор, добраться до цитадели Барад-дур и пожаловаться самому Саурону на несправедливость, с которой столкнулся.
«Да! Так и поступлю!» — подумал про себя Прекхард и, воспользовавшись тем, что его спутники не могли ориентироваться в пустыне среди песчаных дюн, стал постепенно уводить их с южного направления, сделав крюк на северо-запад в сторону Мордора. Лишь когда из-за его маневров группа потеряла больше суток впустую, Прекхард задумался о том, что преодолеть Горные Тени, известные как непроходимая гряда на границе северного Харада и юга Мордора, будет невозможно.
Он не утруждал себя вопросами о самом Мордоре, о том, как добраться до Барад-дур, и как он представляет себе обращение к Саурону. К счастью, сложившиеся обстоятельства уберегли как Прекхарда, так и его спутников от беды.
Первое обстоятельство касалось Шани. Она надеялась, что отряд Грома последует её совету покинуть пустыню и свернёт на север или северо-запад, чтобы выйти к степям и дорогам. В то время как она отвлекала всадников, уводя их на восток по бескрайним пескам, ей пришлось проявить немало хитрости и удачи, чтобы убедить Малантура, что её отряд сумел настичь беглецов. Однако те яростно сопротивлялись и оказались слишком сильны. Шани утверждала, что её пощадили лишь потому, что она женщина.
Малантур с трудом верил словам наёмницы, и его одолевали сомнения. Поэтому, когда она вернулась, он не отпускал её и Дуфа, которому удалось выжить, ни на шаг.
Второе обстоятельство связано с безрассудным поступком Володуса в отношении Малдуста. Спускаясь с песчаного холма, от скуки он наслал на верблюда Малдуста нашествие скарабеев. Он лишь хотел сделать верблюда трудным для управления, но заклинание оказалось слишком мощным. Насекомые так яростно вцепились в кожу животного, что оно впало в панику, споткнулось и стремительно полетело вниз по крутому склону. Верблюд повернулся так неудачно, что сломал себе шею. Спасти бедное существо было невозможно. К счастью, Малдуст не пострадал серьёзно и не понял, что стало причиной такого поведения своего двугорбого спутника.
Третье и четвёртое обстоятельства связаны с Малдустом и его тесной связью со звёздами, а также с местом, где отряд остановился на ночлег в последний день пути, когда Прекхард вёл их в неверном направлении.
Отряд разбил лагерь на вершине бархана, окружённого песчаными дюнами. Вокруг царила тишина, нарушаемая лишь лёгким дуновением спокойного ветра. Ночное небо было чистым и ясным, и яркие звёзды сияли на нём, создавая ощущение бесконечности и величия вселенной.
Звёзды казались такими близкими, что возникало чувство, будто можно протянуть руку и дотронуться до них. Они были разных цветов и размеров, каждая обладала своим неповторимым блеском. Некоторые мерцали, другие горели ровным светом, создавая уникальную картину ночного неба.
Ветер нежно касался лиц уставших путников, принося с собой прохладу и свежесть. Он играл с песком, создавая лёгкие вихри, которые танцевали в воздухе, словно живые существа. Песчаные дюны вокруг казались бескрайними, уходящими за горизонт. Они имели различные формы и размеры, каждая из них отличалась своей уникальной текстурой: некоторые были покрыты тонким слоем песка, который легко сдувался ветром, другие же были более устойчивыми, способными выдержать даже сильный порыв.
Малдуст, устроившись на вершине бархана, достал свою любимую трубку и закурил. Дым медленно поднимался вверх, создавая причудливые формы в свете звёзд. Старец закрыл глаза и сосредоточился, его руки начали двигаться в воздухе, словно рисуя невидимые линии. Вдруг из дыма начали появляться фигуры: сначала возникла тень самого Малдуста, затем Грома, Прекхарда и Володуса.
Фигуры выглядели настолько реалистично, что казалось, они действительно бродят по песчаным холмам. Их движения были медленными, словно во сне, плавными и грациозными. Малдуст продолжал формировать фигуры, добавляя всё новые детали: Гром поднимал руку, чтобы защитить глаза от яркого солнца, Прекхард натянул поводья, останавливая своего верблюда, а Володус, как всегда, выглядел скучающим и равнодушным, пока не затеял какую-нибудь проказу.
Волшебник взял горсть песка и швырнул её в образ Володуса, вызывая у себя раздражение. Когда дым рассеялся, Малдуст увидел, что вдали, в низине, лежит бедный верблюд со сломанной шеей. Он тяжело вздохнул и поднял глаза к небу. Что-то смутило его. Переведя взгляд на верблюда, он снова посмотрел на звёзды. Они, знакомые и родные, помогли ему сориентироваться с невероятной точностью, словно у него в руках был компас.
Малдуст верил, что всё это время они двигались на юг. Сопоставив положение мёртвого животного с расположением знакомых созвездий, его внезапно осенило. Резко вскочив, он с юношеской энергией бросился к отряду.
«Прекхард, вставай, негодяй!» — закричал он, подбегая к уже дремавшему Прекхарду. Волшебник хотел гневно поднять его, схватив за грудки, но сил не хватило. Более того, он не ожидал, что вес харадрим окажется столь значительным, и, потеряв равновесие, упал прямо на него. Быстро поднявшись, Малдуст пнул Прекхарда по бедру.
Южанин даже не понял, что его кто-то ударил, не открыв глаз, он перевернулся на бок и пробормотал: «Что такое? Отстань, отстань. Мы идём на юг, на юг идём.» Хотя сонное бормотание Прекхарда было трудно разобрать, смысл его слов Малдуст уловил.
«Какой юг? Что ты задумал, негодяй⁈ Я вижу по звёздам, что мы движемся строго на северо-запад!» — крик Малдуста разбудил остальных.
«Что ты там разорался, старый пердун? Утром сам свой калач закопаешь, только подальше от нас откинься!» — произнёс Володус.
«Заткнись, Володус! Этот харадрим ведёт нас непонятно куда!»
«На юг мы пойдём завтра! Мы сместились в эту сторону из-за удачного расположения холма. Оглянись вокруг — он самый высокий, а ночь сегодня безветренная. Насладись видом и ложись спать, завтра продолжим путь», — раздражённо сказал Прекхард, поднимаясь, но оставаясь в сидячем положении.
Возможно, от страха и осознания, что Малдуст тоже умеет ориентироваться, пусть и только по ночам, или же из-за очередной перемены мнения, Прекхард действительно вернул отряд на южное направление и более не сворачивал.
Кто знает, возможно, эти странные манёвры в конце концов помогли отряду разминуться со своими преследователями. Шани не могла бесконечно вести их всё дальше на восток. В какой-то момент, не выдержав раздражения от отсутствия результатов и нарастающих подозрений Малантура, он сорвался на Шани, обвинив в некомпетентности и в гибели отряда, который она вела. В порыве гнева он схватил её за горло.