Хогвартский комиссар

Сначала Рекс нюхал их издали, потом поближе и опять не понял — больны ли они? Ведь кошки как раз кошачьей мочой не пахнут, они очень чистоплотны, и если уж описались, то это, как правило, признак беды — болезнь или старость… А эти «спрятанные за вуалью» кошки воняли на всю округу. Снова попринюхивавшись, Рекс рискнул подойти поближе, не обращая внимания на Гарри, который осторожно подергивал его за цепочку.

— Рекс, не трогай, это кошки старухи Фигг, они странные, не нюхай их…

Но Рекс столкнулся с загадкой, с которой желал сейчас же разобраться. Он подошел ещё ближе, вытягивая морду к «коту-за-вуалью», и собрался хорошенько обнюхать. Но «кот-за-вуалью» не одобрил вторжение собаки в свое личное пространство, зарычав, замахнулся когтистой лапой. Рекс увернулся и, вздыбив шерсть на загривке, ринулся в атаку, наконец-то поняв — это не кот! Это какой-то неизвестный ему зверь, маскирующийся под кота! Гав!!! Держите мошенника!

Книззл, не ожидавший нападения, рванул во все лопатки, Рекс чесанул вдогонку в полном восторге от своей догадки — эта «кошка» бежала мимо деревьев, не делая попытки залезть на них! Ах ты, мошенник, ну я счас покажу тебе, как притворяться честной кошкой!

Гарри сперва испугался, когда Рекс внезапно вырвал цепочку и ломанулся за кошаками миссис Фигг, но потом, увидев, что пёс просто гоняет их кругами, успокоился. А Рекс после нескольких погонь определил для себя статус мнимых котов — они вполне гонятельные, но неинтересные. Всего несколько погонь, и странные звери перестали показываться ему на глаза, что, конечно же, отбило у Рекса задор. Ну и фиг с ними, всё равно они не кошки! С настоящими кошками хоть пообщаться можно.

Это воскресное утро начиналось, как и все утра до него: Петунья, знавшая, что по выходным муж любит поваляться в постели, прогуляла Рекса, потом приготовила завтрак, укутала кастрюли в полотенца, поставив в духовку и в ящик для хранения горячего под плитой, после чего унеслась на срочное собрание по разведению ползучей розы, которую начинала подумывать завести сама, но для которой нужно приобретать декоративные решетки на окна.

Гарри вышел из чулана сразу после ухода тёти и, пользуясь тем, что на кухне он пока один, схомячил из кастрюли пару котлет с хлебом, потом разложил остальные так, чтобы не видно было, что оттуда что-то взяли, свистнул Рекса и выскочил с ним на улицу. Дадли встал через полчаса, долго одевался, копаясь в одежде и отвлекаясь на конструктор «Лего», из которого пытался сочинить и сложить рыцарский замок. Продолжая возиться с детальками, он вышел из комнаты, пособирал под дверью, потом у лестницы, на ступеньках и достроил на кухне, куда добрался с почти готовой моделью. Доделывал дворец он вприкуску с котлетами, заляпывая детальки жиром. Обожравшись котлетами и пастушьим пирогом до отвала, Дадли покинул кухню, оставив на столе обтекающее салом строение.

Вернон в это воскресное утро, как мы видим, встал позже всех. И ему скоро придется пожалеть о том, что плохо воспитывал сына… Пара деталек от «Лего» затерялась в коридоре у двери в комнату Дадли, одна — на ступенях лестницы, и кучка — вокруг стола на кухне. Как думаете, на которую из них по закону подлости должен был наступить Вернон голой пяткой? Ага, верно, на ту, синенькую, что, подобно хамелеону, запряталась на сине-мраморном ковролине лестницы. Боль от вонзившихся «шишечек» на детальке «Лего» была не просто адской, она была кошмарно адской и подлой! Не ожидавший ничего подобного, тучный Вернон неуклюже подпрыгнул, потерял равновесие и… РУХНУЛ.

Его падение по грохоту можно сравнить с галопом носорога, идущего тараном на автомобиль. Вопль, полный боли и неожиданного шока, сотряс стены, но английский дом был добротно построен и потому устоял.

Зато толчок упавшего тела на пол услышал Рекс, за это время успевший неторопливо добрести-докружить с Гарри до супермаркета, расположенного за пару кварталов от четвертого дома на Тисовой. А услышав ещё и приглушенный расстоянием вопль, он в момент определил источник звука. Тревожно гавкнув, Рекс сорвался с места и побежал вверх по улице. Следом за псом понесся удивленный Гарри, не понимающий, чего это на Рекса нашло…

— Гав! Гав-гав-гав! — с лаем набросился пёс на дверь. Сильно отставший Гарри подбежал, взлетел на крыльцо и, потянув за ручку, торопливо распахнул створку, в проем которой тут же просквозил Рекс.

Дядя лежал на лестнице, его обычно красное лицо сейчас было сметанно-белым. Он тяжело, часто и как-то испуганно дышал. Рекс, тихо потявкивая, озабоченно обнюхивал распухающую на глазах правую ногу. Всё поняв, Гарри кинулся к телефону — вызывать скорую. И сиротливо жался к стенке, пока вокруг дяди возились приехавшие врачи.

Петунье Вернон позвонил из больницы сам, так что Гарри ничего не пришлось объяснять тёте — Петунья уже всё знала и, кипя праведным гневом, занялась экстренной уборкой второй захламленной комнаты сына. Выкинула она всё! Включая и перемазанный жиром «дворец», обнаруженный на столе в кухне.

Дадли, прибежавший домой вечером, вместо ужина получил мамину истерику и гору мусорных пакетов, которые она велела вынести на помойку. Едва-едва и кое-как выйдя из сопора, Дадли принялся тягать мешки к мусорным бачкам на обочине дороги. Он ничего не понимал. Оттягав мешка четыре, он задумался — а что там, в этих пакетах? Развязал один и не поверил своим глазам, увидев свои собственные поломанные игрушки. Мам, а я не понял? Это что? И какого?.. Засучивая рукава, он поперся было в дом задавать маме этот вопрос, но был остановлен полотенцем, которым Петунья впервые в жизни приласкала сынка. Вслед за хлещущими ударами по дому разносились вопли разъяренной матери.

— Ты! Маленький свинтус! Сколько раз… я тебе… говорила — убирай за собой свои дурацкие игрушки!!! Из-за тебя, подумать только, пострадал отец! И если бы не Гарри с Рексиком…

Тут она, резко вздохнув, беспомощно расплакалась. Следом жалобно заревел Дадли, чудом как-то понявший из разрозненных маминых криков, как именно и почему пострадал папа. Потом, осознав масштабы своего нечаянного преступления, донес до помойки оставшиеся мешки и даже поскреб свою комнату, выкидывая прочь игрушки, которыми ещё пользовался.

Навестив мужа в больнице день спустя, Петунья получила от него приказ — переселить Гарри из чулана. У Вернона была целая бессонная ночь, за которую он хорошенько подумал и понял, что ведет себя по-скотски с племянником, который немедленно пришел к нему на помощь. Придя домой, Петунья тут же занялась переселением племянника. Сперва она отдраивала бывшую кладовку Дадли, попутно поражаясь собственной нелогичности, затем с чердака была спущена и собрана кровать, скинут тяжелый новый матрас, из комнаты Мардж был выволочен и затащен в комнату Гарри письменный стол. Из гостиной Петунья мужественно пожертвовала один из коллекционных стульев. Полки и шкаф в комнате уже были по умолчанию, как и обои, наклеенные где-то с год назад…

Ну и заключительный штрих — Гарри был приглашен в комнату, где получил на руки стопку чистого белья и напутствие в уши.

— Вот, это теперь твоя комната, живи здесь и держи её в порядке.

— Спасибо, тётя! — счастливо улыбнулся Гарри.

По предписанию страховки дядю Вернона продержали в больнице четыре недели, и домой он вернулся в начале сентября, когда мальчики уже пошли в школу. За эти недели Гарри полностью обжил свою комнату, доставшуюся ему безо всякого скандала, ведь её раньше несколько раз хотели отдать Гарри: когда ему исполнилось семь лет, потом, когда — девять, но всякий раз эти благородные порывы родителей пресекал вредный Дадли, не очень-то хорошо вникающий в проблемы. А они были, и немалые: сперва на родителей наезжал детский врач из школы, потом учительница пригрозила спустить на них ювенальщиков, но всякий раз что-то происходило, и люди из соцопеки так и не приходили, чтобы проверить условия содержания худого, бедно одетого мальчика.