Хогвартский комиссар

Глава 17. Ошибка Рекса

В скорченном трупе загрызенного оборотня Северус, Филч и Хагрид, к своему вящему изумлению, признали печально известного Фенрира Сивого. Вздрогнув, трое мужчин бросили взгляд вокруг, шаря глазами по снегу в поисках детских тел, автоматом ассоциируя их с оборотнем-детоубийцей. Пока Филч не выдохнул облегченно, вспомнив.

— Так они же все живы, в Большом зале сидят!..

— Господь уберег! — гулко бухнул Хагрид, неумело крестясь.

А Филч кинул взгляд на псов, любопытно взирающих на них, и вздохнул.

— Понимаю теперь королей, тративших тонны золота из собственной казны на личную охрану волвенов…

— Ась? Это ктой такие? — не понял Хагрид.

— Королевские телохранители, — пояснил Филч. — Доблестные воины, преданные солдаты, люди, умеющие превращаться в собак. О них очень много упоминаний в старых хрониках. Сейчас о волвенах и неизвестно почти ничего. Да и найти их теперь трудно, разве что цыганские общины прошерстить — в них ещё встречаются люди с задатками волвенов. А если и найдем, то их ещё выпросить надо, цыганские бароны весьма прижимисты по части собственности, как бы не всё гринготтское золото пришлось выгребать из сейфов, чтобы заполучить хотя бы одного волвена.

— А если их самых пригласить в школу? — бухнул наивный Хагрид.

— А смысл? — резонно возразил директор Филч. — Волшебников-то среди цыган не так уж много, да и люди они те ещё, доверия особо не вызывают. А уж о том, чтоб цыгану палочку доверить, и речи не может быть.

— Да не цыганов! — всплеснул ладонями Хагрид. — А самых волвенов! Понимаете? Самых волвенов пригласить в школу и предоставить им полный пансион.

— Ну и как это сделать? Они ж бесправные… — загрустил Филч. — Вот всё равно что очень дорогие собаки, которых хозяева-цыгане сдают в прокат за очень большую плату. А если их купить… Денег никаких не хватит.

Северус, всё это время молча слушавший диалог ключника и директора, поморщился, не понаслышке зная о том, какие порядки царят внутри цыганских общин. Всё верно, за своих цыгане войну развяжут, чужое берут, как свое, без зазрения совести, могут украсть коня, машину и самолет с шейхом и заявить, что это их личная собственность.

— Аргус, — окликнул он. — А если поискать волвенов не среди цыган, а в свободных братствах друидов, как думаете, толку больше будет?

— Это возможно лишь при условии, что они ещё существуют! — с горечью ответил Филч.

Северус грустно задумался, понимая, что мудрый старик прав — о друидах вот уже который век ничего не слышно, не говоря уж о свободных волвенах…

— А вот я однажды в «Кабаньей голове» засиделся, — пространно начал вспоминать Хагрид. — До самой глухой ночи, все уж расползлись к тому времени, тока самые верные завсегдатаи и остались… А среди них и леший тот, в шерстяном шлеме, значится. Он тама до последнего сидит, до упора, порой даже до рассвета. Трактирщик его никогда не прогоняет, кстати, грит, для психики чревато. Ну и вот. Наклюкался волосатик в дымину, стал совсем никакущий, но домой засобирался. Кинул на стол золотой и грит, провожатого давай. А народ в трактире — один другого краше, пьянущий-препьянущий, усе под столами храпят. Один я тверезый как стеклышко, мне ж бочку грога надо выхлебать, чтоб полноценно вырубиться, а где ж ту бочку в наше время достанешь? Так, галлон-другой эля-пива и подадут… Эх ностальгия… в пиратские-то времена, бывало, откроешь дверь с ноги и орешь с порога: «эй, бармен, а ну кати бочонок темного и кабана жареного к нему!» Чуете, какой колорит? — Хагрид элегически вздохнул и продолжил: — Так вот, Аберфорт золотой мне кинул и грит, проводи малого до дому, а? Ну а я чё? Я парень отзывчивый — чем надо, подмогну. Взял лешака пьяного за шкирятник и поволок восвояси. Кое-как вытряс из него адрес, да и тот еле раскумекал, язык у нево заплетался так, что и не ясно, на каком наречии шпарит, на смеси английского, гоблинского и того, чем хмель одаривает в минуты высшего просветления, наверное… Ну ладно, допер ево до дома, а там жена навстречу с двумя собачатами, толстопузыми, приняла муженька драгоценного с рук на руки и пёсикам кричит, чтобы те прекращали баловство, а помогли б матери! И поди ж ты — встали пёсики на ножки мальчонками стройными, чернявыми да черноглазыми! Папеньку пьяненького под ручки подхватили и на крылечко повели. Во, думаю, маги какие сильные, анимагия в таком раннем возрасте… А теперь кумекаю, что не анимагия то была, а кое-что посильнее, а?

Хагрид умолк и вопросительно уставился на коллег.

— Ты адрес тот помнишь? — страстно спросил Аргус, сверкая глазами в предвкушении.

— Агась! — Хагрид с готовностью сообщил друзьям местонахождение предполагаемых волвенов. Таким образом заручившись примерными планами на будущее, трое мужчин предали огню тело оборотня, а когда от него остался лишь пепел, вернулись в школу.

Рекс заинтересованно крутился вокруг Северуса, заглядывал в глаза и, почихивая и покашливая от волнения, вопрошал о том, что всё это означает? Как понял Северус, Рекса взволновал их поступок, на его памяти тела преступников не сжигали, как мусор, а увозили в большую комнату со стальными столами, где с ними работал Лео Граф. Ну извини, Рекс, мы не знаем твоего Лео Графа и поэтому тело утилизируем только так. Такое объяснение тебе пойдет, герр комиссар?

Ладно, пойдет, но всё-таки в следующий раз лучше всё сделать по закону. Если он будет — следующий раз…

Запах жареного оборотня не скоро забылся, Рекс и его новые друзья долго ещё помнили жутковатый дух паленой шерсти и горелой плоти, и тот жирный, маслянистый пепел. Но несмотря на это, зима прошла для псов вполне весело. Лохматая банда только и делала, что носилась целыми днями по лугам и лесам окрест Хогвартса, заныривая в самые глубокие тайны волшебных мест. На правах Сусанина Рекс даже сводил приятелей в Паучью лощину, благо дорогу хорошо запомнил… Барон пауками не впечатлился, а вот Юпитер с Трюфелем знатно поистерили: ошалев до щенячьего визга, ротвейлер с бультерьером выразили все спектры эмоций — ужас, трепет, восторг и гастрономический интерес, вследствие чего попытались попробовать одного акромантула на зубок, пожевав его ногу. Сонный, разбуженный от зимней спячки паук тем не менее к попытке барбосов отнесся с юмором, ноги отгрызть себе не дал, конечно, только отдергивал их от жадных собачьих пастей, легонечко оглаживая псов по хребту, пока до них не дошло, что паук — не предмет охоты. Тем более что акромантулы додумались угостить пёсиков свежими оленьими костями, на которые четвероногие гости с удовольствием отвлеклись.

Во время таких прогулок Барон однажды преподал приятелям новый урок. Шныряя средь кустов, облачный пёс вдруг басовито зарычал, зарываясь носом в снег. А секунду спустя заблажил на весь лес, ввинчиваясь в землю…

— Р-р-ры-ы! Хватай! Гаси его!!!

Маркиза от неожиданности прижалась к земле, а прочие псы с недоумением уставились на многоногую зубастую жуть, внезапно выскочившую из корней. Прянув туда-сюда и видя повсюду собачьи пасти, существо попыталось снова занырнуть в кустики, но тут опомнился Рекс. Прыгнув наперерез, он интуитивно схватил монстра за затылок, аккурат позади выпученных желтых глаз, но тот вдруг удлинился, как телескоп, и, как-то хитро извернувшись, цапнул Рекса за скулу, прямо под глазом… Тем временем пришли в себя Юпитер с Трюфелем, услышав жалобный взвизг Рекса, взъярились и, прыгнув к товарищу, в единый момент разорвали страшилище.

Потом, когда Барон принялся ласково зализывать рану пострадавшему, Рекс смущенно спросил:

— Что это было?

— Страшный МакБун Пятиног, крайне вредное существо. Если нападает на дом, то как правило, убивает всех, никого в живых не оставляет, целые семьи за раз вырезает. А рядом школа, парни, так что… Чудо, что оно ещё не добралось до Хогвартса. Видимо, только-только примигрировал сюда с побережья, логово тут устроил, а по весне собирался открыть охоту на людей. На тех, что поблизости, а поблизости у нас, повторяю — школа, полная детей. Или деревушка, не знаю, до чего ему ближе…