Страница 23 из 45
— А сколько человек хотят прийти на кудалык? — ошарашенно спросила я.
— Ну, человек двадцать не меньше.
Господи! Зачем я вообще спрашиваю? Какой кудалык? Я же замужем! Сердце так и хочет сказать ему об этом, но разум тормозит его.
— Тогда я скажу Асельке, что 28-е отменяется и что для твоих родителей нужно время для кудалыка, — в душе немного становится легче от того, что дата отменяется не по моей инициативе. Аселька не будет подозревать Дамира.
Хотя, что уже об этом беспокоиться? Может, он уже сам хочет развестись со мной. Член в руке — это ж прям смертный грех. Теперь на мне клеймо падшей женщины. Всем невинных и чистых подавай. Пусть найдет себе такую, а мне развод даст.
— Ринат, а обязательно такой большой кудалык делать? Может, человек три хватит? Объясни им, что я не живу в хоромах. Или давай вообще все отменим! Я не хочу замуж! — злость на Дамира заставляет выплескивать её на Рината.
— Ну ты чего, малыш? — он всмотрелся в мое лицо. — Обиделась что ли? Я не хотел тебя задеть. Просто родители такие люди, не хотят обижать родственников. Знаешь же, разговоры будут потом до скончания века.
— Ну вот чтобы не было разговоров, подождем, когда я заработаю себе на квартиру, в которой поместятся двадцать человек, и тебе не будет стыдно меня оттуда забирать, — раздраженно выпалила я .
К этому времени я буду уже глубоко разведенной и, скорее всего, никому не нужной.
— Ладно, обсудим это потом, после визита к родителям, — сказал он уверенным голосом. — Дин, мне сейчас надо ехать в сторону Талгара. Отец попросил заехать в загородный дом. Я тебя посажу на такси, чтобы ты по автобусам не скакала. Хорошо?
— Нет, не надо, — немного рассеянно ответила я. — Я сейчас доделаю перевод деклараций, потом поеду сама.
Ринат поддался вперед, желая меня поцеловать, но я невольно откинулась назад.
— Что с тобой? — спросил он с легким недовольством. — Ты с утра меня избегаешь. Не хочешь со мной целоваться? ПМС уже и до губ добрался?
— Ринат, я просто нервничаю, — выдохнула я, пытаясь избавиться от нарастающего напряжения. — Не знаю, как твои родители отнесутся к тому факту, что я замужем. Была.
— Они об этом не знают. И говорить им не стоит! — Он посмотрел на меня предупредительным взглядом.
Я тяжело вздохнула и вышла из кабинета, в душе терзала тревога. Ничего не распуталось. Я все еще чья-то невеста и чья-то жена. Для жениха не свободна от мужа, а для мужа — от жениха. Кажется, мужу я действительно уже не нужна. Даже не ищет меня. В таком случае пусть скажет мне это в лицо. Тогда я точно буду знать, от кого или для кого мне надо освободиться.
Я закончила переводы деклараций и, под предлогом оставить их в приемной, отправилась туда. Надии Булатовны не было на месте; возможно, она уже ушла. Время показывало 18:13.
Набираюсь смелости и вдыхаю полную грудь воздуха, пытаясь заглушить сердце, которое в своем сумасшествии шепчет: отдайся, в рот возьми, сделай всё, чтобы простил. Ага, щяяяс! — вопит разум. Пусть сначала простит, потом посмотрим!
Вхожу в его кабинет и вижу Дамира, сидящего в кресле, повернувшегося к стеллажу с книгами. Он опустил голову и смотрит вниз перед собой. Сбоку, у самого пола, из-за края стола выглядывают стройные лодыжки и изящные стопы в туфлях на высоком каблуке, носками упёртыми в пол.
Дамир медленно поднимает голову, бросает офигевший взгляд на меня и замирает в ужасе. В этот момент из-за стола возле него поднимается голова Раисы Сембаевны. Она тоже устремляет свой ошарашенный взгляд, полный растерянности, и с удивлением произносит моё имя:
— Динара?
Глава 18
Сердце просто не выдерживает от такой картины. Оно перестает биться, уступая все свои права и полномочия разуму. Разум холодно анализирует происходящее, заставляя эмоциям отступить вглубь, и приказывает не высовывать и носа. В голове возникает лишь одна мысль: Динара, ты дура и лохушка! Всегда оказываешься не в то время не том месте. Разворачивайся и иди так, словно ничего такого не видела. А если и видела, тебя это не касается. Эти люди никто для тебя и их отношения не имеют никакого значения. Они в праве заниматься чем угодно.
— Извините, — сглотнув ком в горле, произношу я, отворачивая взгляд от стыда. — Меня здесь не было, — почти безжизненно повторяю то, что диктует холодный разум. — Можете продолжать, — бросила на ходу и рванула из приемной, не осмеливаясь взглянуть назад.
Но едва я сделала шаг за дверь, позади раздался бешеный рык:
— Динара!
Звук его голоса пробрал меня до дрожи, остановил на мгновение, но я не обернулась. Сердце, которое только что отступило перед разумом, вновь сделало слабую попытку восстать, замедляя шаги. Но хитрый разум представил перед глазами картину того, что происходило по ту сторону стола, приказав ногам бежать так, чтобы вихрем сносить все, что попадется на пути.
После вчерашнего случая с застежкой на ботинке, я решила носить в офисе туфли, несмотря на то, что являюсь настоящей мерзлячкой. И теперь я бегу в туфлях, без верхней одежды, в тонкой блузке, шелковой юбке под моросящим дождем, который от вечернего холода переходит в мокрый снег. Моя сумочка, мой телефон – все осталось в кабинете. Возвращаться туда – это безумие. Я больше не появлюсь в этом здании, в этой компании, в его жизни. Для него меня больше нет.
Сволочь! Не смог догнать меня на этаже и приказал охране задержать у выхода. Хорошо, что появился Пол, который, ничего не понимая, бросился освобождать меня из захвата охранника. А я еще подлила масла в огонь, сказав по-английски, что тот давно меня домогается. Пол буквально озверел и набросился на него. А я, воспользовавшись моментом, ускользнула из офиса. Простите меня, Таир ага, я не хотела вас подставлять. Но ведь вы действительно не упускали случая окинуть меня своим похотливым взглядом и обронить многозначительные намеки, пока я не начала встречаться с Ринатом.
Во всем виноват мой разум, который заставил меня бежать сломя голову. И вот теперь, благодаря этому ‘неразумному’ разуму, я стою в какой-то подворотне, промокшая насквозь, дрожа до мозга костей, и мечтаю о чуде.
Темнота, окутавшая город, кажется менее пугающей, чем темнота, поселившаяся в моей душе. Как можно быть настолько темной, чтобы верить в единственную любовь на всю жизнь?
Яркий свет фар слепит глаза, заставляя прикрыть их рукой. Звук мотора пугает своей мощью, указывая на то, что рядом остановилась огромная машина. Это джип. В темноте он кажется черным. Тонированное стекло медленно опускается, и раздается мужской баритон:
— Что с вами? — спрашивает голос. — Вы в порядке?
Хочется ответить: ‘Я пиздец как в порядке, а так — просто замерзла’. Но Динара Умарова не матерится и не огрызается.
Мужчина, поняв, что не дождется ответа, просто потому что у меня зуб на зуб не попадает, выходит из машины, открывает дверь заднего сиденья и помогает мне сесть. Через мгновение я чувствую тепло пледа и его приятный запах.
— Укройтесь, вы совсем замерзли, — сказал он, как бы для приличия, хотя сам аккуратно укрыл меня с головы до ног.
Через несколько секунд он уже сидел за рулем, и я поняла, что мы едем. Он не спрашивал, куда меня отвезти, лишь изредка бросал взгляды в зеркало заднего вида.
— Меня зовут Самир, — представился он.
— Динара, — тихо ответила я. — Я пока не знаю, куда мне ехать, — призналась я. — Можете подвезти к какому-нибудь торговому центру?
Оставаться долго в машине невозможно, поэтому хватаюсь за мысль о том, что торговый центр — это подходящее место, где можно будет присесть на лавочку, немного все обдумать и решить что делать дальше, не замерзнув при этом.