Страница 21 из 45
— Дамир, ты же понимаешь, что я не могу его принять, — словно опомнившись, произношу я. — Я не жена твоя в полном смысле этого слова. Всё это время я жила своей жизнью, строила планы, и в ней есть люди, которые ни в чем не виноваты и не заслуживают предательства. Ринат не знает, что я всё еще замужем, и что мой муж — это ты. Аселя заявила, что если я хоть подумаю о тебе, то она от меня откажется и проклянет. А я лучше умру, чем обижу её. Ты понимаешь, в какой я сейчас ситуации?
— Дина, я не дурак, я всё понимаю. Я дал тебе время, и ты его использовала — сказала своему жениху правду. Я всегда стараюсь давать людям шанс исправить свои ошибки, особенно когда речь идет о лжи. Человек, ложь которого раскрывается другими или не по его собственной инициативе, как правило, теряет уважение. Поэтому в субботу мы пойдем на день рождения твоей подруги и признаемся всем, что я не Ринат.
— Но я не всю правду ему рассказала!
— Но ты сама это только недавно узнала, значит, у тебя есть ещё время. Ты ведь теперь не собираешься со мной разводиться? — спрашивает он, пронзая меня своим цепким взглядом, словно читает все мои мысли. Но это мысли сердца, полные страха и неопределенности.
— Не знаю, — выдыхаю я. — Аселька будет настаивать.
— Дина, это твоя жизнь! — в его голосе чувствуется нарастающий гнев.
— Да! Но я жива благодаря ей! Поэтому нам придется с ней считаться! — говорю твердо и решительно. — Дамир, ты же ведь не знаешь, через что я прошла. Шестнадцатилетняя влюбленная девчонка, которая толком жизни не знает, в одну ночь теряет свою честь, достоинство, отца, душу… — мой голос дрожит, и я с трудом сдерживаю слезы. — Думаешь, Аселька гаркнула на меня, и у меня сразу появилось желание жить? Она возилась со мной как с котенком, которому оторвали все четыре лапы, изрезали вдоль и поперек, лишили глаз и содрали шерсть. Ты понимаешь, чем я ей обязана?
Говорю, и всем своим нутром чувствую, как закипает кровь в его жилах, как разливается ненависть по всему его телу. Ненависть к самому себе. Глаза Дамира наливаются кровью от желания наказать виновных, но вот только наказывать некого, кроме самого себя. Он сжимает меня сильнее в своих объятиях, словно пытаясь защитить от всего мира, и нежно целует мое лицо, чтобы я не чувствовала, насколько ему больно.
— Дин, я ведь не отступлю! Буду биться до последнего, хоть с Аселькой, хоть с самим чертом. — говорит спокойно, но в тоже время с решительной твердостью. — Знаешь, я не собирался давать тебе развод с самого начала, как только узнал, что мы женаты. Ещё на банкете, когда я впервые увидел тебя, сразу понял, что пропал. Понял, что вопреки всем своим принципам, у меня завяжется служебный роман, и это будут серьезные отношения. Даже факт, наличия жениха, не остановил бы меня. Потому что жених — это не муж, — усмехается он, а меня его слова поразили тем, что звучат как прописная истина. — И тут такой сюрприз — ты та самая Динара из моего прошлого, и ты моя жена, — с довольной улыбкой произносит он, заправляя мне сбившийся локон за ухо, затем нежно поглаживает мою щеку.
— Хорошо, бейся! Но надо делать это грамотно, Дамир, а не бросаться в бой сломя голову. Если Аселька разозлится, то всё! Это будет война не на жизнь, а на смерть. А я не хочу этого! Мне не нужно счастье такой ценой!
Я смотрю ему в глаза, пытаясь донести всю серьёзность своих слов.
— Что ты предлагаешь? — спрашивает он.
— Предлагаю успокоиться и набраться терпения,
— Ты предлагаешь невозможное! У меня нет терпения, когда я вижу тебя, — в его голосе вновь нарастает гнев, смешанный с неистовой страстью.
— Научись, Дамир! Научись терпению! Считай, что это искупление за ошибку, которую совершил. Нельзя вот так прийти и ради своего эго рубить всё, что построили другие.
Его лицо смягчается, но в глазах всё ещё горит огонь гнева.
— Ты предлагаешь мне сидеть поджав хвост и ничего не делая ждать, когда на голову свалится Манна небесная? — раздраженно спрашивает.
— Я предлагаю потихоньку наводить мосты, — говорю мягко, чтобы унять его раздражение. — Для начала мне надо поговорить с Ринатом. Порвать с ним сразу я не смогу. Аселька может заподозрить, что всё из-за тебя. Она уже начала подозревать, когда я сказала, что ты жалеешь о прошлом. Поэтому мне нужно хотя бы перенести свадьбу на полгода, а в идеале — на год. А пока, за это время, тебе придётся завоевать её доверие и любовь.
— Я не волшебник, Дина! — рычит он. — Превращаться в благородного принца не умею. А эта ведьма никогда не полюбит такого как я. Мы же с ней сцепимся и перегрызём друг другу глотки! Это образно. А в реале я баб не бью, поэтому буду просто стойко принимать её удары.
— Нет, не надо драться из-за меня. Надо действовать хитростью. У меня есть одна идея. Мне кажется, её нужно с кем-то познакомить. Чтобы у неё тоже появилась любовь. Тогда она либо поймёт меня, либо ей просто будет не до меня. Но скорее всего первое.
— И где мы найдём такого дурака, который на это подпишется? Я готов любые бабки отдать, если такой найдётся, — скептично фыркает Дамир.
— Нет, Дамир, это должно быть по-настоящему. Если она узнает, что всё было подстроено, будет ещё хуже! Ну есть же такие мужчины, которым нравятся женщины в теле с властным характером. Найди такого.
— Ты чё мне предлагаешь, сводником стать? — усмехается он в негодовании.
— Дамир, я предлагаю решить конфликт мирным путем, — спокойно отвечаю, глядя ему в глаза. — Я даже Рината хочу познакомить с подругами, вдруг ему кто-то понравится. Знаешь, я поняла, что очень люблю его, но как брата. И я не хочу разбивать ему сердце. Я знаю, как это больно, и не желаю никому такого. Дай мне время, пожалуйста. И обещай, что будешь терпеть и слушаться меня.
— То есть, пока ты будешь устраивать личную жизнь женишка и тетки, мы как тайные любовники будем встречаться по углам, боясь собственной тени, так что ли? — в почти гневном негодовании произносит Дамир, поднимая брови.
Я молчу. План был немного другой. Вернее, в этом месте совсем другой.
Он вглядывается в меня, напряжение между нами нарастает.
— Ты же не хочешь сказать, что мы вообще не должны встречаться?
Хочу сказать, но чувствую, что это взрывоопасно. Сработает как детонатор бомбы, на которой я сижу.
— Дина, ты просишь меня быть терпеливым и послушным, — он вдруг меняет тон на более сладкий, почти подхалимный. — Но моё терпение и послушание нужно подпитывать. И ты прекрасно понимаешь, как.
Дамир начал решительно стягивать с меня одежду. Его действия становятся быстрыми и порывистыми, словно он теряет контроль.
— Дамир, нет! — я остановила его, хватая за руки. — Ты обещал, что будешь слушаться. Обещал, что не сделаешь этого, пока я сама не попрошу.
Он замер, дыша тяжело и сверкая глазами, наполненные еле сдерживаемой страстью.
— Сегодня значит не попросишь? — спросил он, хрипло выдыхая свое недовольство.
— Нет! — твердо сказала я. — Я действительно хотела сказать, что мы не будем встречаться какое-то время. Но… — я вздохнула, ощущая, как сердце гулко бьется в груди, — чувствую, что это нереально.
— Правильно чувствуешь. — одобряюще кивает. — Еще что-нибудь чувствуешь? — тянет мою руку к своему паху, которым, кажется, можно орехи раскалывать.
Я уже давно почувствовала, что сижу на каменном выступе. Теперь этот выступ грозится вырваться наружу. Дамир просовывает мою руку в свои спортивные штаны и трусы, буквально впихивая свой член в мою ладонь.
— Дамир, отпусти меня, пожалуйста. Я и так задержалась. Вдруг Аселька проснется, — пытаюсь унять его страсть и возбуждение.
— Дин, ты же понимаешь, что я не могу просто так тебя отпустить, — оставив мою руку в своих штанах, он залез в мои. Добрался до мокрого сокровенного и начал вызывать целый шторм и цунами. — Возьми в рот, — шепчет он в диком возбуждении.