Страница 64 из 76
А кровать…
Широченная, красивая, с балдахином, украшенным серебряной вышивкой. Кровать короля по сравнению с этой — обыкновенная лежанка.
И посреди всего этого — Шислин, подопечная короля.
Приближаюсь к кровати девушки. Сейчас свет не тонет в её коже и я могу как следует рассмотреть её лицо: бледное, худое, уставшее. Но при этом очень живое, если можно так выразиться. Это одна из тех девушек, на которых смотришь и надеешься, что она улыбнётся. Есть в ней та самая, неуловимая черта, которая встречается у по-настоящему привлекательных людей. Способность притягивать взгляд. Загадочный магнетизм. Чувственность.
И она не мертвец!
Девушка с сияющими глазами — единственное живое существо во всём Варзоде, если не считать меня с друзьями. Удивительно, как ей удалось сохранить облик и человечность, когда все остальные превратились в ходячие трупы.
— В каком смысле, не твой отец? — спрашиваю.
— Просто не мой, — отвечает девушка. — У него вообще нет детей. Бартрам Гордый слишком гордый для этого.
— Зачем ты нас сюда привела?
Шислин поднимается с кровати. На ней простая повседневная одежда без какого-либо лоска: облегающие штаны, куртка, ботинки с высоким голенищем. Наряд то ли для скачек, то ли для уроков фехтования. Выглядит очень подвижной и боевой.
— Разве это не очевидно?
— Для разных людей разное понимание очевидности, — говорю. — Одному очевидно забрать найденную вещь себе, другому очевидно отнести её владельцу. И никогда не угадаешь, что очевидно для кого-то другого. Весь вопрос в перспективе.
— И тем не менее, ты догадываешься.
Когда она говорит, то смотрит прямо в глаза, не мигая. А её манера произносить слова… она будто мысли читает.
— Догадываться и знать — разные вещи. Но мы сейчас не на уроке философии и я не собираюсь дискутировать о том, что такое истина, бытие и ничто. У меня мало времени и я хочу знать прямо сейчас, почему ты усыпила моих друзей и заставила меня идти в эту крепость.
— Гарн! — радаётся из коридора голос Хоба.
— Не сейчас! — кричу.
Шислин подходит ко мне и берёт мои руки в свои. Смотрит на меня снизу вверх с какой-то немой мольбой. Она хочет что-то попросить но очень боится это высказать: надеется, что я сам догадаюсь. А я думаю лишь о том, как сильно меня прошибают мурашки от её касаний.
— Я скажу тебе, — говорит. — Через несколько минут.
— Гарн!
Кажется, через окно в покоях короля уже влезла половина соплеменников. Из другой комнаты доносится всё больше возни. Слышны какие-то разговоры. Вместо того, чтобы нам искать способ спуститься с вершины замка, дарграговцы взбираются наверх. Как будто нам без этого было мало проблем.
— Погоди немного, — говорю.
Возвращаюсь соседнюю комнату, чтобы отчитать своих друзей за непослушание. Приказал же ждать меня внизу, так нет же. Вардис залез, Буг залез, а теперь и остальные тут. Именно из-за их своеволия брата ранили.
— Ну и какого хера? — спрашиваю.
Передо мной стоит толпа из трёх десятков человек. Все уставшие и потрясённые.
— Какого хера вы все сюда припёрлись? Сейчас это место — самое опасное во всём Варзоде. Но вместо того, чтобы убираться подальше, вы все оказались здесь.
— Там это, — очень тихо произносит Хоб. — Вардис…
— Что Вардис?
Парень лишь молча указывает рукой в дальний конец покоев Бартрама, где я оставил братьев.
Сердце в груди на секунду останавливается. Очень нехорошее предчувствие затаилось в груди.
Продираюсь через людей к нужному месту и вижу Буга, сидящего на полу с ошарашенным видом, а у него на коленях лежит совершенно белая голова Вардиса с остекленевшими глазами. Словно под каким-то гипнозом я опускаюсь на колени, кладу руку сначала на шею Вардиса, затем на запястье. Пульса нет.
Мой брат умер.
Отправился на тот свет от кровопотери.
Я знал, что его рана очень серьёзная — сам перематывал её. Но даже не думал, что таков может быть исход. Как-то глупо и неестественно. Глаза видят тело Вардиса, но разум отказывается воспринимать происходящее. Такого просто не может быть!
— Назад, — говорю. — Его ещё можно спасти.
Отталкиваю Буга в сторону.
Склоняюсь над головой Вардиса, зажимаю ему нос и несколько раз с силой дую в рот, после чего принимаюсь давить на грудь. Понятия не имею, зачем я делаю искусственное дыхание и непрямой массаж сердца. Он же не пловец, что нахлебался воды.
— Поднимите ему ноги! — кричу. — Кровь должна прилить к голове!
Несколько раз вдуваю воздух в лёгкие Вардиса, давлю на грудь. Затем ещё раз. И ещё раз. И ещё. Продолжаю бесконечный цикл, пока рядом сидит Буг, такой же белый. Смотрит на происходящее и не может понять, что же теперь делать.
— Гарн, — доносится голос Аделари. — Оставь его. Он уже не вернётся.
— Вернётся, — говорю. — Нужно больше стараться.
Я просто не могу остановиться.
Не могу и всё.
Продолжаю вдувать воздух в лёгкие, заставляю сердце Вардиса стучаться о рёбра. Это какое-то безумие! Как он может покинуть нас? Он же был здоров, бодр, полон сил. Неужели какая-то дурацкая рана может сотворить такое?
Не могу в это поверить. Не справедливо!
Разум застилает пелена. Я больше не отдаю себе отчёта в том, что делаю. Мои руки двигаются на автомате. Должно быть, я продолжил бы делать искусственное дыхание ещё несколько часов, если бы друзья не оттащили меня от тела брата. Кто-то меня обнимает, кто-то утешает, но я ничего не слышу.
Лишь смотрю на Вардиса, над которым Буг пускает слёзы.
— Вардис… — произносит он, рыдая.
Похоже, это случилось. Мой брат умер.