Страница 15 из 80
Глава 6
София
Мы медленно ехали домой через центр Хэйд-Харбора. Главная улица была заставлена переполненными цветочными ящиками и крошечными, оживленными независимыми магазинчиками. Здесь было сдержанно богато и в то же время безопасно, что было для меня в новинку. Не то чтобы в этом городе не было мрачных элементов - они были. Буквально на прошлой неделе произошла потасовка между двумя конкурирующими бандами с последующими арестами. Наркотики шли через Мэн из Канады в Бостон и Нью-Йорк, а где был незаконный оборот наркотиков, там были и люди, которые хотели получить свою долю.
Тем не менее, тьма из моей прежней жизни никогда не касалась Лео. Это всегда было моим самым главным достижением - неважно, что еще происходило вокруг.
— Ладно, львенок, давай приступим к ужину.
Мой дом стоял на окраине города, с видом на воду. Он был уединенным и маленьким, но мне нравилось находиться между лесом и океаном. Лео выскочил из машины почти сразу после того, как я остановилась, и помчался к двери.
Я последовала за ним. Внутри дом представлял собой микс старья и суперстарья. Я сделала все, что могла, чтобы перекрасить, отремонтировать и возродить к жизни мебель, которой было набито ветхое жилище. Может быть, картинка и не была идеальной, но все здесь было сделано с любовью. Лео скинул свои кроссовки с динозаврами и поднялся наверх. Я направилась на кухню.
Было тихо. Я засмотрелась на маленькую лодку снаружи, в которой Лео любил играть, покачиваясь на привязи у небольшого причала. Затем повернула кран, и в раковину полилась прохладная свежая вода. Татуировка на запястье привлекла мое внимание.
Маленькая птица в клетке с открытой дверцей. Птица зависла на краю, не зная, стоит ли ей вылетать на свободу. Это была моя единственная татуировка. Дань уважения мужчине, которого я потеряла. Николай не был мертв для всего мира, только для меня. Я не могла посетить его могилу, у меня не было ни одной его фотографии, чтобы вставить ее в рамку и показать Лео. Вместо этого, в память о нем и в знак признания того, как он изменил мою жизнь, я сделала эту татуировку. Пусть она и поверхностная, но след, который он оставил в моем сердце, был гораздо глубже. Я никогда не смогу избавиться от него. Единственный мужчина, который рисковал всем ради меня. Тот, кто никогда не позволял мне упасть.
Как и всегда, когда мысли о Николае переполняли мою голову, я запихнула душевную боль и чувство вины в крошечную коробку внутри и вынудила себя переключиться на другие вещи.
Я налила стакан воды и отпила из него, любуясь видом на запущенный сад, спускавшийся к воде. Над водой висел густой туман. Небо было мутно-серым, от этого оттенка у меня всегда болело в груди. Боль была похожа на старую травму, которая обострялась при определенных обстоятельствах. Море, в котором отражался серый цвет, было одним из триггеров. Вид безобидного рулона клейкой ленты, лежащего на прилавке почтового отделения. Проходящая мимо группа туристов, разговаривающая на быстром русском языке. Глаза Лео. Они всегда были самым дорогим и самым болезненным напоминанием о прошлом.
Новость о доноре всплыла у меня в голове. Это все изменило.
Лео родился через восемь месяцев после того, как Николая отправили в тюрьму. Я уже была в Мэне. Тогда я только сбежала из Каса Нера, и угрозы отца все еще звучали в моих ушах. У меня не было ни пенни, а из багажа лишь одноразовый телефон. Мой брат, Ренато, сунул его мне в руку, перед тем, как я скрылась на автобусе. Антонио Де Санктис не только хотел, чтобы его единственная дочь сбежала и потеряла все, что когда-либо знала. Ему нужно было, чтобы я ползала и страдала от тяжелой жизни, как неблагодарное дитя, бросившее ему вызов.
С той ночи я разговаривала с братом всего несколько раз. Я позвонила ему, чтобы попросить пройти тест на совместимость с Лео. На этом этапе болезни только пересадка почки могла кардинально изменить качество его жизни. Больше никаких посещений больницы. Больше никакого диализа. Никаких прогулов в школе.
Ренато не подошел. Он сдал анализы тайно. Антонио, как всегда, был одержим жаждой мести, и старший брат не осмелился сообщить ему, что я вышла на связь. Предполагалось, что я мертва, и отец не допустил бы ничего, что могло бы раскрыть этот обман. Антонио Де Санктис был намерен и дальше контролировать мою жизнь, даже если я больше никогда его не увижу.
Лично я не подходила, как и Кьяра или Анджело. Поскольку у Лео прогрессировала почечная недостаточность – редкий генетический дефект, который проявился только в четыре года, – я рассматривала единственного другого человека, которого можно было бы протестировать на совместимость.
Его отца.
Конечно, проверка Николая была сопряжена с множеством препятствий, которые я не представляла, как преодолеть. Прежде всего, это поставило бы под угрозу жизни всех нас. И все же, несмотря на опасность и боль, связанные с обращением к Николаю, я подумывала об этом. Возможно, его брат, Кирилл, и их жестокая Братва смогли бы защитить нас, пока Николай не выйдет из тюрьмы? Эти мысли мучили меня, не давали спать по ночам, снова и снова прокручивая в голове прошлое. Самым реальным фактором, который я не могла предугадать, было то, как отреагирует Николай, узнав, что я не только солгала о своей смерти, а еще и скрыла от него его сына. Это было непростительно, и все же у меня не было выбора. Защитить Лео означало принять ненависть его отца, если он когда-нибудь узнает обо всем. Этот парадокс ранил мое сердце каждый божий день с тех пор, как я сбежала из Каса Нера.
Однако теперь на горизонте появился донор. Это все меняло. Если все получится, не будет причин подвергать опасности Николая, Лео и себя, рассказывая правду единственному мужчине, которого я когда-либо любила.
Я могла бы продолжить свою тихую полупустую жизнь, мечтая о мужчине, который однажды пытался сжечь мир дотла, чтобы спасти меня, и он никогда бы не узнал, что я жива. Мы все продолжили бы жить, избавленные от угроз моего отца.
Я могла оставить все в прошлом, теперь, когда нашелся донор.
Я должна была чувствовать облегчение. Или просто благодарность.
Я не должна была мечтать о том, чтобы найти Николая, упасть перед ним на колени, признаться в своих грехах, всех до единого, и принять любое наказание, которое он мне назначит.
Это было слишком опасно. Это было эгоистично.
Мне стоило отпустить прошлое, как, несомненно, уже сделал он.
И я бы попыталась это сделать.
В любой другой день... может быть, завтра.
Когда-нибудь точно.
7 лет назад
— Не трогай меня, – зарычала я на головореза отца, который протащил меня через весь дом и бросил в его кабинете, словно мешок с камнями.
— Basta1! – крикнул Рен, его лицо исказилось. Он вернулся из Италии всего несколько дней назад, когда произошло все это дерьмо с Zio Франко. Я был права. Франко и Сильвио планировали переворот, но их планы полетели к чертям, когда Рен вернулся домой, Сильвио умер, а в дом нагрянула полиция.
Прошло несколько недель, а мой отец, несмотря на впечатляющий прогресс, все еще вычищал кровь брата из-под ногтей, с отвращением глядя на меня. Его влияние сметало все проблемы, связанные с тем кровавым днем, когда я в последний раз видела Николая. Кроме убийства Сильвио. Антонио не собирался вытаскивать Чернова из тюрьмы. Он хотел, чтобы Нико сгнил там.
В Каса Нера я была пленницей, как никогда раньше. У меня не было ни телефона, ни ноутбука. Мне не разрешалось ни с кем видеться, и Антонио злился, что я не отвечаю на вопросы об Анджело и Кьяре.