Кешбэк из поцелуев.

— Неплохо ты устроилась.

— Так пользуйся моментом, пей вино домашнего разлива, — она разлила по новой. Вкусно и закуски не требуется, аромат божественный.

— Вкус приятный, но не могу понять, какие ягоды использованы в приготовлении.

— Вино малиновое! Я и компот из малины закатываю, — гордо возвестила подружка-рукодельница.

— А где малину берёшь?

— Ну ты даёшь! В лесу, конечно, собираю, заволновалась Наташа, жуя ломтик колбасы. — А ты где ягоды собираешь?

— В саду, я живу в деревне и у меня имеется приличных размеров сад, да и огород по принципу «три ведра».

— Это что за принцип такой, три ведра? — Всерьёз заинтересовалась Натуська.

— Сажаю овощи и фрукты в таком количестве, чтобы получился гарантированный урожай в три ведра. Сажаю каждый год морковь, репу, свёклу, кабачки, огурцы, томаты, в саду кусты ягодные, растут и плодоносят яблони, сливы, вишни. Обязательная плантация капусты и картофеля, всё по фэншую. Конечно, картошки нам требуется больше, чем три ведра, да и капусты я сажаю не меньше трёх грядок.

— И куда тебе столько много?

— Семья большая, у меня муж и две дочки. Я за здоровое питание.

— Ух-ты! И что я удивляюсь, ты же мне как-то всё это рассказывала. Прости, но здесь Марийка всё одна да одна. Мужики около неё не задерживались, всё сбегали.

— А из-за чего сбегали, не знаешь?

— Догадываюсь. Она знакомилась легко, тащила парня к себе на чаепитие. Потом после чая Марийка ставила на стол бутыль самогона, маринованные огурчики на закусь и надиралась до положения плинтуса, а в процессе поглощения горячительного напитка, изливала душу новому ухажёру.

— Да тяжёлый случай, — выдохнула я.

— Марийка выла белугой про тяжёлое детство, про загубленную юность и беспросветное одиночество. Она рыдала и бросалась новоиспечённому кавалеру на шею в поисках утешения.

— Ты откуда знаешь? — Ахнула я.

— Она приходила ко мне жаловаться на бездушных пустоголовых мужиков. Марийка приходила ко мне с бутылочкой и постоянно твердила, что мужикам надо только одно, только секс.

— Так и говорила? Ну надо же!

— Так прямо и говорила. Много пила и много плакала. А ещё рассказывала, что прочла лекцию очередному поклоннику, и тот сбежал.

— Какие ещё лекции?

— Да просто лекции читала про венерические заболевания, про вред беспорядочных половых связей. Понимаешь, хобби у неё было такое, читать парням лекции о взаимоотношениях мужчин и женщин.

— Странное хобби для женщины, желающей выйти замуж за порядочного человека.

— Видимо таким образом она искала этого порядочного человека, — хохотнула Наташа.

— Таким способом трудно выйти замуж, — фраза у меня получилась грустной.

— Так она и не вышла, ни одного мужика не смогла дотащить до загса, — глаза у Наташи погрустнели, она больше не смеялась над Марийкой, а голос чуть-чуть, но дрогнул.

— Ты тоже официально не была замужем? — Спохватилась я.

— Я тоже не сбегала в загс и не окольцевалась. Бывший, слава Богу, Лариску признал и деньгами чуток помогает.

— Зато теперь у тебя Сергей, — попыталась я её утешить.

— И я надеюсь, это надолго.

— Поддерживаю тебя мысленно. Ты заслужила немного простого женского счастья.

— Ты же официально замужем? — Неожиданно спросила Ната.

— Конечно, у нас по-другому и не могло быть. У нас с Петей всё сразу как-то пошло всерьёз. Он намеревался жениться и выбрал меня, я ответила на чувства. Зачем было отказываться от счастья и комфорта? Да и для карьеры этот брак был мне полезен во всех отношениях.

— И всё у тебя было, как надо?

— И свадьба было, и платье белое, и фата кружевная, всё было на высшем уровне. Про банкет надо рассказывать отдельно.

— Ты ещё и хвастаешься перед бедной незамужней девушкой! Давай ещё по бокальчику! — Заорала бедная незамужняя девушка, и мы забросили разглагольствование и занялись благородным винопитием. Я так обрадовалась, что вижу Наташку, что не заметила, как напилась. Малиновое вино оказалось не таким уж и безобидным.

Обычно я не позволяю себе таких вольностей, но сегодня расслабилась. Девчонки далеко, Петюньчик не наблюдает за мной зорким взглядом, могу употребить во внутрь лишний бокальчик.

Мне не стыдно, мы с Наташей вдвоём на её кухне. Я знаю, она меня не предаст, не разболтает про мои пьяные бредни сослуживцам, не нашепчет Петьке о мужике, что мне приглянулся здесь или в Мариэллочкином мире. Перед этой Наташей я могу обнажить душу. С этой Наташкой я бы пошла в разведку и не только в разведку, а даже на эшафот. Ох, и нализалась же я в эту ночь!

А потом наступило утро. Утро после такой пирушки добрым не бывает. Голова не просто болела, она раскалывалась на кусочки, в ней словно поселился непрестанно работающий колокол. Бум-бум-бум! Это часы вместо традиционных тик-так бухали в отместку за ночное бдение, а также за громкие поздние крики и победный ор после очередного удачного тоста.

Проснулась я в кровати, что уже хорошо. Голова не поворачивалась ни в одну из сторон. Её, что прибили гвоздями к подушке? Во рту было так дурно, словно кошки написали. Пить хотелось нестерпимо. Рядом на тумбочке стоял стакан с жидкостью. Не помню, как я добралась до живительной влаги, мигом осушила спасительный стакан. Полегчало, но ненадолго. Требовалось ещё и ещё воды в измученное жаждой тело. Встала, пошатываясь отправилась на поиски кухни. Сквозь затуманенное болью сознание прорезалась одна здравая мысль, а именно, я не дома. Да не дома, но где? К чёрту подробности, в каком я мире? Комнаты знакомые, но я никак не вспомню хозяев. Не мои хоромы, это точно. И не Марийкин закуток. Завернула за угол, ура кухня! Инстинктивно схватилась за чайник, совсем как за соломинку утопающий, плеснула холодного кипятку в подвернувшуюся под руку первую попавшуюся чашку и жадно заглотала животворящий напиток.

— Ранняя пташка крылышками машет, — смеялась где-то рядом Наташка. Уф, так я у неё в гостях! Ната стояла у меня за спиной и улыбалась. Подруженька моя закадычная была свежа и румяна, как чайная роза. И как ей это удавалось? Я так не умею.

— И как я у тебя очутилась? — Запоздало удивилась я.

— Да очень просто. Помнишь, вчера чаёвничали, а потом мы перешли к более крепким напиткам? — Наташа смотрела на меня, а в глазах пряталась усмешка.

— Начинаю кое-что припоминать. Мы ели, пили, песни голосили, а потом хором ревели по ушедшей молодости. Ну, всё как-то смутно помню.

— Угу, всё как в тумане. Ты вчера отличилась, потребляла жидкости за двоих. Это ладно, но, когда принялась горлопанить песни про любовь, пришлось тебя поуспокаивать. Соседи, понимаешь ли у меня нервные и им с утра надо было на работу.

— Я так сильно орала? — Мне стало стыдно. Давно я так не напивалась. Да никогда я так не напивалась, чтобы на утро ничего не помнить. Перескоки из мира в мир плохо на меня влияют, очень плохо.

— Ты так громко пела, что я испугалась, что соседка для твоего усмирения вызовет полицию.

— И что, вызвала? — Ужаснулась я.

— Нет, я её уговорила не вызывать соответствующие органы, а тебя уговорила перейти на шёпот.

— А что сделала я? Я что шёпотом пела песни?

— Ты залилась слезами покаяния. Идти домой ты не смогла, тащить тебя на своих плечиках я отказалась. Проще было уложить на Ларискину кровать едва трепещущее тело, что я и сделала с тобой. Вуа-ля, ты проснулась на королевском ложе! Сейчас чайку поставлю, полегчает. Вот держи сухарики.