Кешбэк из поцелуев.

Глава 22. Если верить в чудеса, они происходят.

После завтрака день потянулся медленно и вполне предсказуемо. Я снова сбежала полоть грядки. К счастью поливать вручную такой огромный участок не было необходимости, поливальная система срабатывала вечером автоматически и орошала посевы до полуночи самостоятельно в проверенном режиме. Система труб и переключателей мне понравилась. Дома у меня тоже была похожая поливальная установка, но объёмы значительно меньше. Теплицы также впечатляют своей конструкцией и функциональностью. Даже арбузы посажены! Я дома тоже отвела под пяток арбузиков старенькую тепличку и получала небольшие, но стабильные урожаи. Дыни я так и не научилась выращивать, а здесь под «колхозницу» отвели отдельную теплицу и похоже не просто так, получают вкусные плоды. Огурцы начинают плодоносить, хрустящие и очень вкусные. Томаты обзаводятся зелёненькими плодиками. Жаль не попробую, сорта занятные высокорослые и ранние по срокам созревания. Редиска уже посеяна второй раз. Я старалась общаться с домочадцами поменьше, боясь, что зоркие глаза родственников заметят моё нервозное состояние ожидания чуда. Маменька и так, как бывалый шпион, приглядывает за моими передвижениями. Она догадывается про Виктора? Жулик на жулике, куда я попала? Больше денег, больше тайн, и толще партизаны. Завтра наступит день икс, великий день заветного желания. Что там делать надо? Записать на бумажечке красиво желание и в полночь сжечь. Если стяну на кухне спички, то сожгу записочку в металлической миске. А если не получится сжечь бумажку? Закопаю в грядке. Лучше в грядке, всё едино сгниёт.

Сегодня солнце особенно медленно тащилось по небосклону. Тот человек, что имеет наглость утверждать, что время движется в одном направлении и с одинаковой скоростью, явно преувеличивал. Время — это неизведанное четвёртое измерение. Оно зачастую несётся галопом, и годы, прекрасные годы молодости и радости бытия мелькают за окном, как огни проходящего мимо поезда. Тук-тук, тук-тук, только так, только так, а не иначе, тук-тук. Стучат колёса, несётся по рельсам поезд жизни. А бывает воздух становится тягучим, как мёд, пахучим и способным замедлить даже движение ветра, облаков и самого солнца.

Мы весь день двигались, как в замедленной киносъёмке и с великим трудом доползли до вечера, а если поточнее, то до ужина. За ужином маман обрадовала:

— Дорогуша, я должна тебе сообщить хорошую весть. Ричард сообщил по телефону, когда ты полола грядки, что в ближайшее время освободится от обязанностей советника Императора и приедет, чтобы забрать тебя в усадьбу Жушиловских. Он вскоре даёт бал для знати, и ты там будешь, Луизочка, блистать во всей красе. Я так рада, что вы помирились.

— Когда он прибудет? — Полюбопытствовала я невзначай. Всё, кончились мои каникулы, скоро, совсем скоро начнутся трудовые будни аристократки. Лучше бы я грядки полола, чем вальсировала с графом на скользком паркете.

— Возможно послезавтра, а если получится, то и завтра примчится. С его связями многое возможно. Ты рада, милая?

— Конечно, мамочка, я очень рада, — закивала я покорно головой, а сама думала, что лучше бы у него не получилось. Ричарда я точно не желала видеть в ближайшее время и с неведомым Виктором тискаться тоже не хотела. Что я хотела? Я хотела просто пить кефир с большим куском белого батона, я хотела смаковать жареные сырники со сметаной. Я устала разбираться с желаниями мужиков, тем более, что они не очень-то считались с моими потребностями и прихотями. Этот мир меня уже перестал прельщать новизной, он по сути мало чем отличался от моей вселенной. Я много думала и мысли мои путались. Была бессонная беспокойная ночь, а наступившее утро и вообще стало страшным, объявился граф Жушиловский Генрих-Ричард третий.

Я всерьёз испугалась, что могущественный супруг тут же увезёт меня в город в центральное поместье, но граф решил погостить у тёщи с тестем денёчек-другой. Слава богу! Я спокойно погадаю в полночь, во дворце у графа вряд ли бы появилась такая возможность. Там в огромном городе в роли графини мне и шагу не дадут ступить без охраны и горничных и во всём будет командовать мой благоверный Генрих-Ричард третий. Отец Луизы Казимир увёз зятя на рыбалку на озеро так резво, что мы едва успели поздороваться. Мне это тоже было на руку, не хотелось этой многообещающей ночью исполнения супружеского долга. Ничего личного, я не против Ричарда, он по-своему милый, но как-то не нравилось мне всё это, не правильно, что ли. У меня уже имеется мой обожаемый Петюнечка.

После завтрака мне не удалось сразу смыться на огородные работы, мы с маменькой отправились погулять на свежем воздухе и заодно открыть двери и форточки в теплицах. Мы прошлись, не спеша по аллейкам между грядок и ягодных кустов. Кстати маменьку здесь весьма колоритно величают Евстолия-Александра. Ей казалось и не без основания, что имечко длинное и вычурное для деревенской дамы и просила себя называть просто Евой. Шустрая такая подвижная Ева. Может, лучше если бы её называли Толей, хотя нет, это же совершенно мужское имя. Мы вдвоём неспешно бродили по тропинкам в саду. В это утро мне не удавалось изображать счастливую аристократку. Маменька Ева заметила мой мандраж и спросила:

— Луизочка, доченька, что-то ты сегодня невесёлая. Совсем загрустила в глуши деревенской. Тебе надоело гостить у нас и рвёшься в суматоху большого города?

— Нет, мамочка, я просто не хочу уезжать в поместье Жушиловских. Здесь так хорошо!

— Ещё месяц назад тебя палкой было не загнать в отчий дом. Ты очень изменилась за последнее время, может на тебя так авария подействовала или ещё что.

— И авария подействовала и кое-что ещё, старею, как и все люди.

— Не стареешь, а становишься зрелой леди, — маменька меня обняла так искренно, так нежно, что я расплакалась. Чувства внезапно вдруг нахлынули из-за бестолковой почти бессонной ночи. Я совершенно расклеилась. Потом мы присели на лавочку и долго болтали ни о чём и обо всём. Я снова почувствовала родственную душу. Ну почему так, в каждом мире я к кому-нибудь привязываюсь? Там Наташка, здесь Ева, а дома ждёт семья. Ждёт ли? Вдруг им хорошо с моим двойником? Вот этого я боюсь больше всего. Близилась полночь, и мне становилось всё хуже, я всё больше волновалась. Выручила Ева. Она подошла ко мне в столовой, когда мы вместе смотрели телевизор:

— Тебе хочется загадать заветное желание?

— Да, очень хочется.

— И ты верно боишься, что оно не исполнится?

— Угу!

— Твоему горю можно помочь. Для того, чтобы магия усилилась, надо в записочку положить клочок волос и вместе сжечь с бумажкой. Готовь записочку, мы вместе её сожжём в саду, а пепел закопаем под кустом. Хорошо?

— Конечно, хорошо.

Я села за письменный стол Луизы и быстро настрочила на листочке в клеточку: «хочу домой в родной колхоз к своему мужу, родителям и девочкам, хочу жить своей жизнью, аминь!» В записочку я вложила отрезанный кончик локона своих волос и приготовилась к моменту ворожбы. Мы снова встретились в столовой, Ева подхихикивала и изредка подмигивала мне. Вечерний чай с пончиками явно удался. Маменька была на моей стороне. Ровно в полночь мы вдвоём вышли в сад и сожгли наши записочки в ямке около беседки, а пепел закопали в капустной грядке. Мамуле очень хотелось узнать, что я пожелала, но я была тверда и неприступна, как скала. Я заявила, что иначе не сбудется и даже не пыталась заглянуть в её записочку, хотя мне было крайне любопытно. Да ну его, это любопытство, не знаю и переживу это незнание. Маменька повизгивала от восторга, как маленькая девочка. Она воспринимала наши тайны, как игру. Я же нервничала натурально, спать улеглась поздно и дрыхла до обеда. Проснулась всё также в мире Луизы и приуныла, а я-то надеялась, что волшебная ночь развеется с рассветом, а к обеду я уже увижу Петюнчика и девочек. К моему ужасу, к ланчу прибыли с рыбалки уважаемый отец и дражайший супруг. Я вынуждена была изображать радость и это у меня плохо получилось. Хотелось, очень хотелось подойти к Ричарду и попросить разрешить мне пожить в деревне ещё с недельку, но я не посмела. У графа должны быть веские причины, чтобы тащить больную после аварии жену в город, я думаю, всему виной пресловутый бал белых ночей. Вышла в огород, решила что-нибудь прополоть для успокоения разбушевавшихся нервов. Тут, как тут нарисовался незабываемый Виктор, что б ему было неладно! Парень схватил меня под ручку и уволок в самый дальний уголок сада за кусты черноплодной рябины прямо к компостным бакам. Виктор остановился и принялся активно тискать меня, целовать и сопел так горячо, что не оставалось никаких сомнений, парень надеется на продолжительные утехи.