Кешбэк из поцелуев.

Глава 21. Будто вся неделя состоит из понедельников.

— Мадам, вам необходимо ответить на несколько вопросов. Отвечайте, пожалуйста, на вопросы коротко только «да» или «нет», — человек в белом халате произнёс эти слова тихим строгим голосом.

Я кивнула, не совсем дура и догадалась уже, что этот аппарат является детектором лжи.

— Вы Мари-Луиза? — Первый же вопрос загнал меня в тупик.

— Да, — мой голос дрогнул от растерянности. Я привыкла так называться, но всё же я другой человек. Такой простой и такой вместе с тем страшный вопрос. Они меня всё же заподозрили?

— Вы любите мороженое?

— Да, — произнесла я уже увереннее.

— У вас имеются муж и дети?

— Да.

— Вы любите своего мужа?

— Да, — я была совершенно искренна. Перед глазами возник Петюнечка, такой любимый и такой недосягаемый супружник. Где же ты, где, ненаглядный мой?

— Вы любили Виктора?

— Нет.

— Вы состояли в интимной близости с Виктором?

— Нет, — слишком быстро ответила я. Достали меня с этим Виктором!

— Довольно! — Властным голосом прервал эксперимент граф Ричард. Я и забыла о том, что он наблюдает за мной, была сосредоточена на проводах и присосках, которые неприятно оттягивали кожу. Граф подошёл к изголовью и снова поцеловал меня, но уже не так холодно, а в самые губки правда недолгим поцелуем, и оба мужчины прихватив собранную в чемоданчик аппаратуру довольные собой быстренько удалились. Что это было? Я довольно умненькая девушка и сообразила, что Ричард заботится не обо мне, а о собственной репутации. Граф жаждал выяснить, не является ли он оленем рогатым и наконец убедился в обратном. Да похоже я прошла проверку, а вот Луизочка бы несомненно попалась со своими шашнями с водителем. Повезло дурочке, что я нечаянно вмешалась и сделала ей пусть и по принуждению судьбы алиби. Эх, я-то что за доброту свою получу? Без комментариев. Комментарии были потом, при чём с моей стороны и слегка даже не цензурные, когда мне сделали клизму. Так и не поняла, зачем мне сделали эту мерзкую процедуру. По приказу Ричарда? В остальном день прошёл нормально в стиле мира Мари-Луизы. Маменька навещала меня, гладила по головушке, читала стихи Пушкина по-французски, я задумчиво глядела на клумбы с цветами и не понимала ни слова. В беседе было уютно, маменькин голос успокаивал, убаюкивал. Как жаль, что я раньше не занималась французским, надо будет наверстать.

И снова утро. Каждое утро я встречала с радостью. Неуклонно бежало время, и приближался наш замечательный день Ивана Купалы. О, как я его ждала! Так ждала, что все глазоньки проглядела с утреца на восток, а потом вечером на запад, прощаясь с ушедшим ещё одним хорошим днём. Так домой хотелось, спасу нет. «Я так ждала тебя, так ждала», — напевала я про себя заезженную глупую песенку. И дождалась. После тихого часа ко мне ввалилась процессия из четырёх человек.

— Ах, маменька! — Заорала с порога очаровательная ухоженная дама. — Вам уже лучше?

Не дожидаясь ответа, дама в секунду оказалась около моей кровати, чмокнула меня в лоб, почти не касаясь губами и продолжала щебетать:

— Мы так волновались за вас, Луизочка, наша мамулечка! Автокатастрофа — это ужасно! Здесь лучшие врачи, и я надеюсь, что с вами всё будет хорошо! Гарольд, поцелуй мамочку!

Последняя фраза была адресована мрачному молодому человеку, маячившему у неё за спиной. Эффектная блондинка, называвшая меня матерью, бодро отступила в сторону и неизвестный Гарольд, тихий скромный парень, наклонился ко мне и покорно ткнулся губами в мою запылавшую от смущения щёку.

— Здравствуйте, маман!

Я молча переваривала информацию. У дверей толпились ещё двое неизвестных. Что тоже дети? Шикарная блондинка перехватила мой беспокойный взгляд:

— Не обращайте на них внимания, это моя горничная и секретарь брата.

Ну, слава богу, я не такая многодетная, как показалось в начале. Вторая парочка молчаливо топталась у дверей. Пока я всех разглядывала, ритуал посещения родственников с обязательной демонстрацией полагающихся чувств благополучно завершился и члены семьи удалились, оставив после себя терпкий запах женских французских духов и большую корзину экзотических фруктов. Как мне помниться, такие духи должны быть очень дорогими, а моя доченька ими просто обливалась. И потом, разве у меня могут быть такие взрослые дети? Я всё ещё не могла полностью включиться в полученную информацию. Ричард был женат до меня два раза, это я знаю доподлинно, Луиза писала в дневнике, но о детях что-либо написать забыла. В каком же возрасте я должна была родить эту холёную тридцатилетнюю леди? Что-то я совсем запуталась в происходящем, простая математика и та на моей стороне. А называют маменькой, как трогательно, аж слёзы из глаз пробиваются, или это последствия стресса? Очаровательные детки! И вдруг я подумала, что всё-таки хорошо, что у моего Петюнечки кроме наших девочек больше не имеется потомства на стороне, или имеется? Хотя, вдруг я чего-то не знаю? Да не может быть! Хотя до недавнего времени о существовании Марийки и Луизы я и не подозревала. Ну, это другое, совсем другое. Ну их всех деточек к балбесу! Буду продолжать балдеть на сеансах массажа. Ах, эти солнечные ванны! Как я их полюбила, домой вернусь и точно буду скучать по ним.

Вот и следующее утро порадовало меня, наполнив всё моё тело блаженной истомой. Я даже в душе пожалела, что меня выписали из больнички, отличное прикрытие для шпиона, а именно так я себя и ощущала вблизи графа. Перед выпиской прошла основательная подготовка к статусу графини. Явился услужливый парикмахер, помыл мне голову душистым шампунем, высушил феном и сделал красивую причёску. Стилист припёрся с большущей коробкой бежевого цвета в мелкие розовые цветочки, а в той коробочке лежал шикарный шёлковый костюм голубенького цвета. И куда же меня так готовили? Я совсем было собралась запаниковать, как тут появилась маменька и повела меня на выход. Мы забрались в автомобиль и покатили. Маменька улыбалась и беспрестанно ворковала:

— Представляешь, уже совсем скоро праздник белых ночей, и ты там танцуешь с Ричардом и не просто танцуешь, а открываешь бал профессионально вальсируя. Я уверена, ты сделаешь всё, чтобы выглядеть безупречно и не нарушишь распорядка тренировок, а также оздоровительной диеты. Я уверена, вы произведёте фурор в обществе в этом сезоне. Вы прекрасная пара, я не устаю это повторять. Я так рада за вас.

Я только кивала головой. Кивала и думала, настолько ли хорошо я умею танцевать, чтобы угодить мужу Луизы. Петюнчику-то всё нравилось, но он же не имел титула графа, никакого титула не имел и сам танцевал не очень изящно. Значит, я скоро буду в Питере и поглазею на графскую усадьбу. Так называемый «летний домик» я уже имела честь лицезреть. Теперь обследую главные покои, всё развлекусь. Вдруг в моей сумочке зазвонил телефон, что было немного странно, здесь я не привыкла пользоваться средством связи:

— Дорогая, я рад вас слышать. Меня срочно вызывают в Германское королевство. Любимая, не скучайте сильно, я вернусь через недельку. Погостите пока у своих родителей, котёночек мой, я вам разрешаю. Вам пойдёт на пользу деревенский свежий воздух.

— Хорошо, любимый, возвращайся поскорее, я ожидаю вас, — в тон графу произнесла я. Да, расчудесно! Я не увижу Ричарда целую неделю! Ура! А потом как-нибудь выкручусь, где наша не пропадала! Едва мы побеседовали так любезно, как автомобиль круто развернулся и помчал в обратную сторону. К родителям, так к родителям, я на всё согласна. Вечером чаёвничали в саду в большой беседке всей семьёй во главе с отцом. Что бы я ни думала, о чём ни говорила, в родовом гнёздышке даже в параллельном мире намного приятнее, чем в дорогой комфортабельной больнице. Родители не мои, но рядом с ними я чувствую себя защищённой от всех бед, от всех неприятностей. Я улеглась в знакомой и близкой мне по духу комнате и мгновенно уснула.