Кешбэк из поцелуев.

Проснулась я от лёгких прикосновений и нежных поглаживаний по щеке. Открыла глаза.

— Ой, мама, я тебя разбудила! — Голос Алины был слегка хрипловатым от волнения.

— Ты молодец, мне давно пора вставать и заняться делами, — это фраза, которую я желала произнести, а далась она с великим трудом и не так, как хотелось. Челюсти упорно не желали мне повиноваться, и в итоге получилось нечто не очень разборчивое. Сквозь шипение прорезалось почему-то слово «дела».

— Какие могут быть дела с твоими-то ушибами и растяжениями! Лежи и отдыхай, — Алина разговаривала со мной с видом умудрённой долгой жизнью старушкой.

— У меня ушибы и растяжения? У меня нет переломов? —Это то, что я пыталась сказать, а на выходе только шипение и булькание. Алинка, доченька моя дорогая, как-то умудрялась понимать моё бурчание. Надо попытаться поговорить с ней, хоть что-нибудь выяснить.

— Конечно, нет переломов, хотя ты и сиганула с парашютом совсем без подготовки.

— Ш-ш-ш-ша? — Получилось у меня задорно и уж совсем неразборчиво, зато быстро.

— С самолёта, уговорила на эксперимент спортивных лётчиков. Когда тебе что-нибудь втемяшится в голову, то тебя не остановить. Вдобавок, ты всегда умела толкать убедительные речи, — Алина разгорячилась не на шутку. Её пламенная речь очень походила на те слова, что выговаривала мне мать, когда я в чём-нибудь была перед ней повинна.

— Ашаша-ш-ш-ша! — справедливо завозмущалась я, челюсть отозвалась острой болью на резкие движения.

— И что? Взрослые тоже не всегда правильно поступают! — Дочка надула губки. Хотя она в чём-то и права, с этим не поспоришь. Да шут с ним, с неприятным разговором с дочкой. Главное, я дома в кругу семьи, вот только не могу двигаться. И какого ляда я попёрлась на этот самолёт, да ещё и прыгать вздумала, пусть даже и с парашютом? Конечно, это была не совсем я, но те Маньки, что совсем страх потеряли?

— Мама, за последний месяц ты очень изменилась, с тобой теперь трудно поладить.

« Вот как? И чем же я тебе не нравлюсь?» — Удивилась я искренне, но уже не пыталась говорить, бесполезно. Прыжок с парашютом для меня лично не являлся криминалом.

— Я, конечно, люблю тебя, к тому же я достаточно взрослая, чтобы понять современную женщину пожилого возраста, но твой танец на лужайке в лунном свете ни в какие рамки не лезет!

— У-у-у? — удивилась я. Ну подрыгала Марийка под музыку телесами в лунном свете и что? Да ничего особенного и такого странненького.

— Мам, ты же совсем голая была! Пьяная и голая, — доченька в негодовании поджала губки. — Не помнишь уже?

— Хэ? — Не то сказала, не то выдохнула моя сломанная или вывихнутая челюсть, не суть дела, повреждённая деталь.

— Вспомнишь потом, и тебе станет стыдно.

— М-м-мы, — слукавила я. Дочка решила, что я раскаиваюсь, ну и пусть. Ни капли не стыдно, мне очень даже хорошо. Я дома! И этим всё сказано.

Дочка вскочила со стула и направилась к дверям, а потом резко обернулась и сказала вообще невероятную вещь:

— А в зоопарке ты передразнивала мартышку!

Дверь захлопнулась, а я так и не нашлась, что ответить. В зоопарке передразнивала обезьяну? Это уже слишком даже для путешественницы по мирам! И самое главное, телевизор не работал, и мне не чем было занять себя. Спать надоело. К счастью, заглянул Петюнечка:

— Тебе что-нибудь надо, дорогая?

— Включи кино фантастику, — попробовала я промычать я выразительно. Получилось не очень то есть совсем не то, но Петюнечка как-то докумекал.

Он включил этот зомбо-ящик и на сей раз мой любимый канал, и я погрузилась в мир искусства. Всё было замечательно, пока не начался фильм о заселении Луны, нашей Луны. Ну не так всё случилось! Я же там была, не такой должен быть город под куполом из силового поля! И зелени побольше и мебель поудобнее. Как же так? Всё, что я видела в Лунном городе, настоящем Лунном городе, оптимально обустроено. Я попыталась себя успокоить и настроить на мирный лад. Это же просто кино, а я проживала в настоящем искусственном городе. И эта безумная одежда, эти атласные шаровары у мужчин и смешные туники у женщин совсем не уместны при освоении космоса.

Добры дела! Я уже об освоении космоса мечтаю. А ведь моё место здесь в этом доме на кухне у кастрюлек, около девчонок и рядом с Петькой. Космос для меня теперь только в фильмах и книжках доступен. Э-э-э! Чьи тут горькие слезинки покатились по щекам? Нельзя реветь по миру, который тебе не принадлежал ни секунды. Я тяжко вздохнула, а слёзы, предательские водяные капельки всё также катились из глаз. Пора перекрывать этот фонтан грусти. Впереди у меня долгая счастливая жизнь. Ещё немного, ещё несколько лет, и девчонки станут совсем взрослыми, выйдут замуж и нарожают мне внуков. Не это ли счастье? И вдруг я осознала, что не желаю стареть и совсем не хочу быть бабкой. Хочу на Луну, хочу знакомиться с пришельцами с далёкой-далёкой галактики. В конце концов, я хочу молодое упругое тело!

И тут в комнату заглянула Алёнка, вторая моя милая девчонка. Она быстро всё поняла, достала из кармана носовой платочек и им вытерла моё лицо.

— Ну что ты, мамочка, всё будет хорошо! — бодрым голосом заговорила младшая дочка. — Всё у тебя наладится. И челюсть болеть перестанет, синяки и ушибы сойдут. Мы с тобой будем болтать, как прежде.

Так вот почему, я говорю с трудом и мне больно шевелить губами!

— Эшо я шак ушаша? — прошамкала я. О чудо, речь уже почти внятная!

— Нет, не упала. Это тебе по приземлении инструктор по парашютному спорту от души заехал в челюсть, хорошо, что не сломал. Его уже наказали, занесли выговор в личное дело. А вот и извинения от него.

Доча поставила на столик вазу с большим букетом лилий и коробку шоколадных конфет, очень большую коробку, наверное, даже килограммовую. Девочка ушла, а я осталась распластанная на кровати с горькой мыслью в голове, что в другом мире как-то лучше было. Никогда никому не признаюсь, что хочу снова попасть в чужой мир. Стыд-то какой! Я поуспокоилась, в полудрёме одним глазком смотрела в голубой экран на другую планету. Под бледно-розовыми небесами под синими пальмами по голубой лужайке бегали зелёненькие человечки. А в небе сияло их белёсое, как кусок горного хрусталя, солнышко. Экзотика полнейшая, полёт фантазии киношников. Кто знает, может в каждой фантазии имеется доля предвидения?

Наступил день следующего праздного лежания в постели, который также не принёс ничего новенького. Я провалялась обездвиженная весь день. Трудно привыкнуть к тому, что мои руки накрепко запелёнаны в тугие повязки и им проблематично сделать хотя бы малейшее движение. Мои руки и ноги, к счастью, не парализованы и вполне могут двигаться, но насколько же было больно это делать! Пока только и натренировалась на пульте для телевизора каналы переключать. Я заметила, что несказанно соскучилась по своему родному горячо любимому старенькому телевизору. Один фильм посмотрела, другой посмотрела и на сериал перескочила, и ничего, понравилось. Фильмы интересные, но не пробивают на радость, на сильные эмоции. Сама жизнь, само существование намного сложнее, увлекательнее и многограннее. Даже Марийкина скукота, особенно когда переплетается с любовными интересами, начинает радовать яркими красками и не менее мощными эмоциями.

А я тут лежу, как деревянное полено и жду, когда моё тело придёт в норму, когда все мои хвори подлечатся. И какая это грымза возжелала полетать пусть даже и с парашютом? Самоубийца хренова! Может, это и не Марийка вовсе, а раскрасавица татуированная, кудрявица Мариэлла? Луиза бы до такого не додумалась, хотя поручиться за неё я бы тоже не рискнула.