Изменяя правила

Он не хочет моей смерти.

У меня перехватывает дыхание.

Дрожь предвкушения пробегает по моему телу.

— Ты хочешь… трахнуть меня?

Джун снова смеётся.

— После того, что ты сделала? Я бы не стал тебя трахать, даже будь ты последней женщиной на планете Земля.

Я знаю, это неправда, он просто хочет меня унизить.

И всё же это больно, потому что той связи, которая возникла между мной и Джуном, я не нашла ни с кем другим. И неважно, что он смотрит на меня так, будто презирает, эта связь до сих пор существует.

Видя, что я погрузилась в себя, Джун постукивает пальцем по моему виску.

— Заставь свой мозг работать, Глория. Это лучшая часть тебя.

Я моргаю, внезапно осознавая.

Джун не хочет ни убить меня, ни трахнуть.

— Ты хочешь использовать меня.

Он едва заметно кривит рот, забавляясь.

— Ты говоришь так, будто это что-то ужасное, а вовсе не то, что ты позволяла делать Рулзу последние несколько лет. На самом деле, позволь мне поправить себя. Он не просто использовал тебя, чтобы заманить в ловушку и шантажировать своих противников, а ещё и сексуально надругался над тобой.

— Он не…

— Он не трахал тебя? — давит Джун. — И не просил, чтобы тебя трахали другие в его присутствии?

Это кошмар. Всё, что я разделила с Рулзом, должно было остаться конфиденциально. Он не может знать об этом. Мысль о том, что Джун видел, как я потакаю фантазиям другого мужчины, разжигает внутри меня огромное пламя.

По шее струйками стекает пот.

Я кусаю губы, мне не хватает воздуха.

«Как же больно».

Презрение в его голосе.

Отвращение, с которым он смотрит на меня.

Мне должно быть стыдно. «Молчи».

Вместо этого я вздёргиваю подбородок.

— Я не жалею о сделанном выборе. — Если Джун и удивлён моим ответом, то никак этого не показывает. — Неважно, считаешь ли ты меня ничтожеством или шлюхой. У меня была цель, и у меня не было ничего, кроме моего тела, в качестве разменной монеты, поэтому я использовала его.

Улавливаю вспышку гнева в его взгляде.

Инстинкт кричит мне, чтобы остановилась, но я не могу.

— Теперь ты смотришь на меня свысока, но ты ничем не отличаешься от меня. Скажи мне, сколько человек тебе пришлось прижать, чтобы узнать, где находится Джейк, и заставить меня вернуться к тебе? Может, ты и не заплатил за эту информацию своим телом, но готова поспорить, — она обошлась тебе так же дорого. Верно?

Его взгляд предупреждает меня.

— Глория, ты переходишь черту.

Я качаю головой.

— Для тех, кто познал отчаяние, нет границ.

— А ты хорошо его познала, не так ли?

Я резко замираю деревенея. Может быть, я ошибаюсь, но у меня такое впечатление, что он прекрасно понимает, о чём идёт речь. Должно быть, Джун тоже достиг дна, только я понятия не имею, где и когда это произошло.

Большим пальцем он касается моей шеи.

Я вздрагиваю.

— Ты бы не пошла на сделку с дьяволом, если бы не была в отчаянии.

Сердце замирает в горле. Джун Иноуэ — не просто дьявол, он жестокий убийца. И неважно, что он сказал, что не хочет меня убивать — его глаза рассказывают совсем другую историю. Я провожу рукой по столу. Ищу нож для писем, ручку — всё, что может помочь мне защитить себя.

Когда Джун замечает движение, то улыбается.

Он делает шаг назад, засовывая руки в карманы.

— Придержи свою ненависть, ангел. Она понадобится тебе завтра вечером, когда мы будем ужинать с человеком, который побудил меня вернуть тебя сюда. — Его взгляд меняется, становится жёстким. Бескомпромиссным. — Помоги мне договориться с ним, и я скажу тебе где Джейк.

С его точки зрения, всё кажется таким простым, таким понятным… Но будь всё на самом деле просто, Джун не стал бы шантажировать Рулза, чтобы вернуть меня, и не заставлял сейчас прийти к соглашению с ним. Уверена, он что-то скрывает, поэтому и настаиваю.

— Что будет, если я потерплю неудачу?

Джун вздёргивает подбородок.

— Ты не узнаешь где Джейк.

— Но я смогу свободно уйти, верно?

Он застёгивает пиджак, отводя от меня взгляд.

— Поверь, я не заинтересован в том, чтобы ты оставалась здесь или общаться с тобой больше необходимого.

Не сомневаюсь в этом ни на секунду.

За всё время моего пребывания в доме он прикоснулся ко мне лишь один раз.

И то для того, чтобы запугать.

Я потираю шею, где его палец оставил горящий след. Джун приближается, а я отступаю. Он протягивает мне руку, кривя губы в дьявольской улыбке.

Я уже пережила этот момент, в этом самом месте.

Только тогда я была тем, кто отчаянно нуждался в помощи.

Он сдержал своё слово. Джун дал мне именно то, о чём я просила, но взамен выжал из меня гораздо больше, чем мы договаривались.

— Мы договорились?

Я смотрю на протянутую мне руку, не решаясь взять её, или нет. В первый раз, когда это сделала, я почувствовала, как по телу прошла дрожь. Не знаю, чего я больше боюсь — снова испытать это ощущение или не почувствовать его вовсе.

Джун Иноуэ высокомерно мне улыбается, зная, какой эффект он производит на моё тело. Он расставляет свою ловушку, и я попадаю в неё.

Полностью.

Я протягиваю руку и хватаюсь за его пальцы. Мы оба вздрагиваем. Это длится мгновение, взмах ресниц, затем он смыкает пальцы и притягивает меня.

К своему телу.

Лаская, его дыхание едва заметно танцует на моей коже.

В поражении я закрываю глаза, пока дьявол завладевает мной.

Сейчас и навсегда.

— Отличный выбор.

Глава 3

Джун

Дела не существует.

Чем дольше смотрю на стоящего передо мной мужчину, тем больше в этом убеждаюсь. Его поймали у ворот поместья, накануне встречи, которая может стать началом плодотворного сотрудничества или концом семьи Иноуэ. В кармане у него была моя фотография, а в руках — снайперская винтовка.

Последние два часа я пытался выяснить, кто заплатил ему за моё убийство, но не получил никаких ответов.

И меня это не удивляет.

В окружающем меня мраке я поворачиваюсь к нему спиной и подхожу к столу. Один за другим достаю из футляра свои любимые ножи. Проверив, правильно ли они разложены, я пробегаю по ним пальцами. Они все разные по форме, толщине и размеру. Чистая нержавеющая сталь с высоким содержанием углерода. Один лучше другого. Всё зависит от того, что хочу с ними делать и, — тут я улыбаюсь, — насколько сильную боль хочу причинить.

Я поднимаю один из самых больших. Двигаю запястьем, пока лезвие не ловит слабый свет луны. На блестящем лезвии я вижу своё отражение, а также тень человека, стоящего позади меня.

Мне нравится видеть его беспомощным, побеждённым.

Голым.

Беру стул и перетаскиваю к нему поближе. Я наблюдаю за тем, как изо всех сил он пытается сохранить равновесие, в то время как его тело продолжает раскачиваться. Трудно оставаться неподвижным, когда ты висишь под потолком, а твои пальцы на ногах едва касаются земли.

— Ты пятый, — в какой-то момент говорю я. — Не пятый человек, которого пытаю. Как понимаешь, у меня за плечами довольно много… вмешательств. Но ты пятый, кто попадает сюда и молчит. — Я встаю и приближаюсь к нему. Обхожу его, проводя лезвием по его телу. — По моему опыту, человек молчит только по двум причинам: потому что ему нечего сказать или потому что знает, что за то, что он скажет, его всё равно убьют.