Изменяя правила

Я сделала всё, что было в моих силах, чтобы сделать его существование нормальным. Наблюдая за тем, как сын изучает самолёт, на который мы сядем, я понимаю, что потерпела неудачу.

Водитель спешит открыть нам дверь. Когда выхожу, поток воздуха, исходящий из реакторов, путает мои волосы и поднимает юбку. Вместо того чтобы поправить её, я поднимаю на руки Брайана и несу его к трапу. Как только мы оказываемся на верхней ступеньке, к нам с вежливой улыбкой подходит стюардесса, приглашая пройти за ней внутрь.

В последние годы Иноуэ-сама приучил меня к роскоши, которую я не считала возможной. Несмотря на небольшие размеры, этот самолёт оснащён всеми удобствами. Здесь нет сидений, только белые кожаные кресла. В глубине я даже мельком замечаю небольшой диванчик.

Улыбаясь, Иноуэ-сама приглашает меня сесть рядом с ним. В каждом ряду только два места. Я сажусь и устраиваю на коленях Брайана. Стюардесса решительно возражает, беря его за руку.

— Пойдём со мной, малыш. Твоё место дальше.

Как только я пытаюсь остановить её, к нам подходит другая стюардесса с двумя бокалами шампанского.

— Хотите перекусить?

Иноуэ-сама тепло ей улыбается и один из бокалов протягивает мне.

— Этого пока достаточно.

Поднимая тост вместе с ним, я чувствую, как меня охватывает странное беспокойство. Места позади нас занимают. Помимо знакомых мне мужчин, здесь есть и те, кого я никогда не видела. Они не восточного типа. У одного из них густые каштановые волосы и лицо в веснушках, волосы у другого настолько светлые, что кажутся белыми, а ещё один имеет телосложение, явно выходящее за рамки нормы.

— Почему здесь так много мужчин?

Иноуэ-сама опускает руку мне на бедро. Я знаю, что мужчины, сидящие позади, не видят нас, но всё равно чувствую прилив стыда.

— Потому что ты мой Цветочек. — Его пальцы проникают под ткань юбки и ласкают мою кожу. — И нет ничего, чего бы я хотел больше, чем обеспечить твою безопасность.

Слышу, как Брайан зовёт меня из задней части самолёта. Я пытаюсь встать, но Иноуэ-сама не даёт мне этого сделать. Его рука удерживает меня на кресле рядом с ним.

Я изумлённо смотрю на него.

— Брайан никогда не летал на самолёте.

— И что?

— Я его мать: я должна лететь рядом с ним.

— На этот раз полетишь рядом со мной.

Его тон суров, как и взгляд. Я решаю не настаивать, но всё равно пытаюсь что-нибудь выяснить.

— Куда мы направляемся?

— Домой, мой Цветочек.

Что-то не так. Мы не возвращались в Сиэтл с тех пор, как он предпочёл остаться со мной, а не со своей семьёй. Иноуэ-сама всегда говорил, что ему всё равно, что он оставил позади, и если бы у него был выбор, он бы предпочёл никогда не возвращаться. Подгоняемая напряжением, я одним глотком допиваю шампанское и прошу добавки. Иноуэ-сама улыбается, а его руки скользят по моим ногам, пока он не сжимает моё колено так сильно, что причиняет боль.

— За последние годы я добился больших успехов. Благодаря работе с Ноем, наша семья увеличила свои доходы более чем в два раза. Пришло время отдать должное тому, что я сделал, и попросить отца дать мне что-то взамен.

Моё сердце начинает учащённо биться.

Однако я молчу.

Жду.

Самолёт прогревает двигатели, готовясь к взлёту. Возможно, мне это только кажется, но я чувствую, как дрожит пол.

— Сегодня вечером я представлю тебя ему и скажу, что намерен жениться на тебе. Неважно, что ты иностранка: я хочу, чтобы ты стала моей, а Брайан был признан моим законным наследником.

Комок сжимает горло.

Я откашливаюсь, прогоняя его.

— Твой отец — человек, очень привязанный к традициям. Ты всегда говорил, что он не примет наш союз…

Иноуэ-сама усмехается, облизывая губы.

— Всё меняется, Цветочек. — Он переплетает наши пальцы. — Мой отец уже не тот, кем был раньше. Он может упорствовать в своём непринятии тебя, но игнорировать Брайана не сможет.

Взгляд Иноуэ-сама перебегает на сына. Несмотря на американское имя, его черты лица, несомненно, восточные. С этими чёрными волосами и хорошо сложенным телом он похож на своего отца, хотя и не обладает ни одним из его недостатков.

Он не импульсивен и не жесток.

Мальчик спокоен, чувствителен и вдумчив.

— Ему обязательно понравится Брайан. — Слова Иноуэ-сама пропитаны амбициями, а не любовью. Он никогда не был отцом для Брайана, но и не терял его из виду. — Ради того, чтобы иметь его, он будет готов принять любые условия. Включая тебя.

Он целует мои пальцы, пристально глядя мне в глаза.

— Как только мы поженимся, ничто и никто не сможет нас разлучить. Ты будешь моей, Цветочек. Пока смерть не разлучит нас.

В его взгляде светится одержимость.

Это не просто страшно, это больно.

Потому как знаю, он не лжёт.

***

Отец Иноуэ-сама не такой, каким я себе представляла. У него белые волосы и впалые глаза. Бледное лицо испещрено морщинами. Он так худ, что кажется, будто может упасть в любой момент, но в нём есть гордость, которую я никогда не видела в других мужчинах.

Он сидит на коленях, спина прямая, глаза устремлены на сына. Одет в традиционное кимоно. Он не единственный. Девушка, которая приветствовала нас и привела сюда, одета точно так же.

Время от времени я бросаю на неё взгляд. Она держит голову опущенной, руки перед собой. Не знаю, как ей удаётся сохранять неподвижность в такой позе, и как Иноуэ-сама и его отец до сих пор ничего не сказали друг другу.

Секунды проходят. Они превращаются в минуты.

Тишина становится густой. Напряжённой.

Иноуэ-сама барабанит пальцами по бедру.

Он нервничает.

Молодая женщина, которая нас приветствовала, готовит и подаёт нам чай, но никто не решается его пить. Когда я благодарю её, бледная рука дрожит, прячась под широким рукавом.

Я прикрываю рот рукой, понимая, что совершила ошибку. Иноуэ-сама только и делал, что наставлял меня ничего не говорить.

И я не справилась.

Его отец в ярости.

Но смотрит он не на меня.

— Не могу поверить, ты посмел так оскорбить меня. — Иноуэ-сама напрягается, но не отводит взгляда. — Я дал тебе всё! Образование. Материальные ценности. Кодекс, которому нужно следовать. И чем ты мне отплатил? Этой, — заключает он, указывая на меня.

— Отец…

Пожилой мужчина поднимает руку, приказывая ему замолчать.

И он слушается.

Иноуэ-сама склоняет голову и молчит.

«Возможно ли такое?»

Я видела, как он угрожал, как угрожали ему, как убивал, заманивал в ловушку и даже как торговался, но никогда — ни в одном случае — я не видела, чтобы он позволял кому-то разговаривать с ним подобным образом. За те пять лет, что мы провели вдали от Сиэтла, он был не просто свирепым и жестоким мужчиной, а настоящим богом. Когда Иноуэ-сама сказал мне, что мы возвращаемся и я должна готовиться к худшему, я подумала, что он преувеличивает.

Теперь я знаю, что это не так.

Его отец вздёргивает подбородок и продолжает.

— Я не позволю тебе проявлять неуважение ко мне. В этой комнате я не твой отец, а твой Оябун.

Иноуэ-сама выпрямляет спину и поджимает губы.

— Да, Оябун.