Три героя

Чувство смертельной усталости охватило его почти мгновенно, эффект от использования дара уже более часа, в сочетании со стрессом от нападения, которое они только что пережили. Он был бы в порядке, если бы это был только он, но сокрытие других всегда требовало большей концентрации, большей энергии. Если бы ему долго придется поддерживать дар на них троих, Охотник, в конце концов, понесет его обратно в академию.

— Что…

Свободная рука закрыла рот Джордана, и учитель наклонился, чтобы прошептать ему на ухо, едва слышно:

— Ни звука.

Даже после того, как хироа почти съел его целиком, учитель оставался невозмутимым. Поэтому Джордан с тревогой отметил, что впервые с тех пор, как они прибыли в лес, голос его учителя звучал испуганно. Нет, не просто испуганно… в панике. Это больше, чем что-либо другое, заставило Джордана выполнить его приказ, едва дыша в попытке оставаться как можно более неподвижным и тихим.

Реакция Охотника сказала ему только одно: что бы ни случилось, это должно быть хуже, чем хироа.

Не прошло и двух минут, как Джордан все понял.

… Потому что именно в этот момент Эйвен вышел из тени и остановился всего в трех футах от них.

— 5-

Если бы хватка Охотника не усилилась до уровня перелома костей, Джордан не был уверен, что бы он сделал. Возможно, попытался убежать, возможно, издал бы звук тревоги…

… Возможно, бросился бы вперед с поднятыми кинжалами, намереваясь вонзить их в Эйвена, независимо от того, насколько невозможным, он знал, будет такой подвиг.

Вместо этого пальцы преподавателя были как тиски вокруг его предплечья, предупреждение было безошибочным.

— Кенн наха Сарнаф роларен, — сказал Эйвен, и от его голоса волосы на руках Джордана встали дыбом, а по спине побежали струйки пота.

Охотник убрал руку ото рта Джордана и беззвучным, едва заметным движением потянулся к своему теневому плащу. Глаза Джордана по-прежнему были прикованы к Эйвену, но было трудно игнорировать учителя, когда тот засунул маленький наушник прямо в ухо Джордана, проделав то же самое для себя со вторым наушником. Только инстинкт самосохранения Джордана удержал его от того, чтобы издать «какого черта», но у него был ответ почти сразу, когда Эйвен продолжил говорить, и Джордан понял, что может прекрасно понимать язык меярина благодаря тому устройству, которое дал ему Охотник.

— Я мог бы поклясться, что один из них направлялся сюда.

Джордан подумал, что Эйвен разговаривает сам с собой, но затем из леса рядом с ним вышли двое других меярин, один мужчина, одна женщина, оба знакомые. Женщина, с которой Джордан впервые столкнулся, когда он, Алекс, Д.К. и Биар впервые посетили Мейю много месяцев назад, когда она охраняла вход во дворец вместе с более поздним псевдо-телохранителем Алекс, Заином. Ее звали Ваэра, если Джордан правильно запомнил. Но последнее, что он знал, она не была в сговоре с Эйвеном.

Теперь, однако, Джордан знал, что Эйвен забрал всех меярин, которые не сбежали из древнего города, когда занял трон, а это означало, что теперь она была солдатом его армии, связанной кровными узами.

В отличие от Ваэры, Джордан встречался только с меярином мужского пола, Скрэгоном, во время своего пребывания в качестве марионетки Эйвена, и он был одним из самых мерзких существ, с которыми Джордан когда-либо имел неудовольствие пересекаться. Несмотря на свою бессмертную грацию, Скрэгон выглядел и действовал как обычный головорез. На его лице застыла вечная усмешка, и несколько раз, когда Джордан видел его, он был в нескольких секундах от того, чтобы начать драку… и действительно сделал это дважды, когда Эйвена не было рядом, чтобы мягко вмешаться и отвлечь его внимание.

Было странно видеть Эйвена в сопровождении Ваэры и Скрэгона… и еще более странным было то, что они оказались посреди леса ранним утром. Совпадение времени и места было настолько сверхъестественным, что Джордан застыл на месте, гадая, что будет дальше.

Эмоции переполняли его, среди них был и сильный страх, и гнев. Потому что перед ним стоял человек, ответственный за недавний ад, через который он прошел, ад, в котором он едва выжил. Эйвен был всего в нескольких шагах от него, и казалось, что он понятия не имел, что Джордан стоит прямо там. Все, что для этого потребуется, это…

Хватка Охотника снова усилилась, достаточно болезненно, чтобы Джордан поморщился. Он обратил обвиняющий взгляд на своего учителя, но тот просто покачал головой, еще одно предупреждение ясно читалось в его глазах.

Джордан побледнел, понимая, что какое бы возможное будущее ни показал ему дар его учителя, скорее всего, оно сложилось не в пользу Джордана. Поэтому вместо того, чтобы поддаться своей ярости и отбросить осторожность на ветер, чтобы попытаться физически отомстить Эйвену, Джордан сделал успокаивающий, но беззвучный вдох и кивнул один раз, давая понять, что он не сделает ничего глупого. Хватка учителя лишь немного ослабла, но это, по крайней мере, говорило о том, что он поверил Джордану. Или что следующее будущее, которое он видел, не привело ни к каким… нежелательным последствиям.

— Сарнаф был здесь, все в порядке, — ответил Скрэгон Эйвену, его проницательные темные глаза пристально вглядывались в землю.

Голосом, почти лишённым эмоций, Ваэра добавила:

— Похоже, это была потасовка, возможно, вызов на доминирование со стороны другого. Но следы просто исчезают. Лес здесь слишком густой, чтобы разглядеть что-нибудь еще.

Скрэгон все еще оглядывался вокруг, как будто искал больше подсказок, даже смотрел вверх, на ближайшее дерево, между его тяжелыми бровями пролегла морщина, как будто он размышлял, удалось ли ему подняться с лесной подстилки… Джордан знал, что зверь анатомически не способен на это, по крайней мере, по словам Алекс.

— У меня нет на это времени, — прорычал Эйвен. Он развернулся на пятках и ткнул пальцем в Ваэру и Скрэгона. — Не возвращайтесь, пока зверь не умрет. Вместе с любыми другими, которых вы сможете найти. Чем меньше их будет, тем меньше смертные смогут использовать против нас.

Джордан поднял брови, начиная понимать, что имел в виду Охотник, говоря о нетривиальной просьбе Алекс, поступившей в ближайшем будущем. Кровь хироа, как недавно узнал Джордан, была ядовитой — даже смертельной — для меярин. Но, похоже, Эйвен был на два шага впереди них, если он уже активно охотился на них, чтобы их кровь не использовалась против бессмертной расы.

Если подумать, то хироа как раса уже были близки к вымиранию. Джордан задавался вопросом, насколько это было благодаря Эйвену и его явным попыткам уничтожить существ. Сколько же лет он провел, выслеживая и уничтожая зверей?

У Джордана не было времени больше думать об этом, прежде чем четвертый меярин появился, казалось, из воздуха. Джордан не узнал эту женщину, но знал, что она, должно быть, использовала Валиспас — невидимые американские горки, также известные как Вечный Путь — даже если его человеческие глаза не были способны увидеть ничего, кроме ее появления «моргни-и-ты-пропустишь».

Без единого слова — по крайней мере, внешне — Эйвен и женщина исчезли, и Джордан понял, что, должно быть, мысленно призвал ее увести его из леса, поскольку, как хорошо знал Джордан, Эйвен все еще был лишен наследства и, следовательно, не мог активировать Валиспас самостоятельно. Он останется таким до тех пор, пока принц Рока будет жив, его метафорические крылья будут подрезаны. Это был небольшой бонус, но Джордан, тем не менее, был благодарен.

Однако, даже после того, как Эйвен ушел, угроза не исчезла, поскольку и Ваэра, и Скрэгон остались.