Страница 83 из 85
Ы-ни очень захотелось уйти прямо сейчас и император, видимо, испытал то же желание, так как сказал:
– Пожалуй, в эту фазу луны животные немного нервны. Нам стоит возвратиться.
Ы-ни вздохнула с облегчением, и попятилась, уступая дорогу Шуань-Ю и пяти-шести особенно приближенным к его особе юношам. Император прошествовал мимо, и Ы-ни начала было поворачиваться следом, как вдруг раздался оглушительный треск.
Обернувшись, Ы-ни от ужаса застыла на месте: у ближайшей к ней клетки под весом бросившегося на решетку огромного снежного барса лопнули угловые скобы.Животное, почуяв свободу, отошло, прыгнуло снова и в следующее мгновение оказалось на свободе, в каких-то десяти шагах от остолбеневшей Ы-Ни. Смотритель, находившйся в это время в противоположном углу зверинца, громко ахнул. В императорской свите кто-то пронзительно закричал. Этот крик словно хлыст, только подстегнул разъяренного зверя и он одним прыжком покрыл отделявшее его от Ы-ни расстояние. Она в ужасе зажмурилась, моля Великую Девятку сохранить ей жизнь.
Когда она осмелилась открыть глаза, барс все еще стоял прямо напротив нее. Однако красноватые огоньки в глазах потухли и хвост, нервно хлеставший по бокам, теперь только чуть подергивался. Огромный зверь подошел к ней, обнюхал безвольно опущенную руку, а потом лизнул ее влажным шершавым языком.
Ы-ни ничего не могла с собой поделать: из ее горла вырвался сдавленный смешок. Огромная кошка как ни в чем ни бывало улеглась у ее ног и широко, с наслаждением зевнула.
Все еще не веря своему счастью, Ы-ни увидела, как подбегает смотритель. Тому стоило немалого труда отогнать гигантскую кошку от Ы-ни и усыпить ее с помощью трубки с крохотными дротиками, намазанными специальным составом. Наконец, движения хищника замедлились, он лег, затем положил на лапы свою красивую белую голову и закрыл глаза. Ы-ни чуть не рассмеялась в голос, когда через какое-то время она услышала громкий размеренный храп, удивительно напоминавший храп ее отца, господина Хаги.
Она зажала рот рукой и тут же отдернула пальцы: рука оказалась в крови. Видимо, она прокусила себе губу в то ужасное мгновение, когда ожидала нападения. Какая неприятность!
Повернувшись, Ы-ни словно вывела всех из оцепенения: десятки людей одновременно бросились к ней, выражая свой восторг ее чудесным спасением. Ы-ни улыбалась, отыскивая глазами императора. После пережитого ужаса пришло облегчение и радость, настолько пронзительная, что Ы-ни задыхалась от счастья, счастья оказаться живой.
Хорошо, что это случилось на глазах у Шафранового Господина. Это же было настоящее чудо, и теперь о ней будут рассказывать в каждом доме!
Шуань-Ю неотрывно и завороженно смотрел на ее рот. Этот взгляд был самым странным из всех, что Ы-ни доводилось видеть: в нем переплетался непереносимый ужас и любопытство. Так человек смотрит на ядовитую змею за мгновение до укуса. Ы-ни машинально отерла угол рта рукой.
Кто-то протянул ей чистый кусок ткани и она немедленно приложила его к ранке, чувствуя, что кровотечение уже останавливается. Ей необходимо привести себя в порядок. Император подошел ближе. Он выглядел как человек, который изо всех сил борется с нежеланием сделать следующий шаг. Ы-ни постаралась придать себе самый трогательный вид, на какой была способна. Сейчас он скажет что-нибудь…
Императорская рука осторожно потянула за угол окровавленного платка. Ы-ни, изумленная этим странным жестом, выпустила его из рук. Император держал его на вытянутой руке так, будто оно пропитано смертельным ядом и убьет его при малейшем прикосновении.
– Мы хотели бы взять себе этот платок, – самым любезным тоном произнес он, – На память.
– Это конец, – негромко сказала Жань Э, аккуратно складывая на коленях тонкие пальцы с высохшей, будто пергамент, кожей. Ее лицо было абсолютно лишено выражения.
– Моя госпожа, – И-Лэнь осмелилась коснуться ее плеча. Ей еще не доводилось видеть, чтобы кто-то нес свое горе с такой обескураживающей бесстрастностью, – Возможно, вы ошибаетесь.
– Нет. Мой последний сын убит и сожран гулем. Цао убит. Империя погибла, – ровно сказала Жань Э.
– Но вы даже не видели его!
– Это незачем. Я знаю, – на мгновение темные глаза императрицы впились в ее лицо.
– Но…есть же Бохтан…Есть же военный министр… – растерянно бормотала И-Лэнь, чувствуя, как ее захлестывает ужас, – Мы должны действовать немедленно… Рассказать им…
– Мне следовало догадаться раньше. Когда я увидела Жень Гуя… – рассеянно сказала императрица, – Если вещи, которые гули не в состоянии подменить. Любовь, например.
Великая Девятка, императрица-мать только что призналась ей, что военный министр был ее любовником?!
Но…но… – И-Лэнь, как ни старалась, не могла сейчас сказать что-либо связное и только судорожно ловила ртом воздух.
– Они все продумали, – покачала головой Жань Э, – Страшный, холодный, нечеловеческий расчет. Они все предусмотрели. Все свои прошлые ошибки. Чтобы захватить империю, им вовсе не нужно было завоевывать ее, как они это пытались сделать в прошлый раз. Достаточно было пожрать и заменить всего несколько человек… Моего сына, И-Лэнь! – ее голос вдруг сорвался, – Эта тварь высосала его тело, превратив в серый песок! Должно быть, то, что от него осталось, еще лежит где-нибудь в углу… Я не смогу этого вынести!
– Моя госпожа, – И-Лэнь выпрямилась, как в те мгновения, когда знала, что принимать решения, кроме нее, некому, – Мы должны бежать из столицы немедленно.
– Зачем? – горько сказала Жань Э, – Все кончено.
Я не хочу умирать! Только не так!
Видимо, императрица прочла этот безмолвный крик на ее лице, потому что вдруг улыбнулась.
– Ты права. Тебе следует уехать. Немедленно. И возьми всех моих фрейлин, – тех, кого сможешь. Я прикажу моему начальнику охраны следовать за тобой.
– А…вы, моя госпожа?
– Я остаюсь. Они скоро придут за мной.
– Но…но…
– Торопись!
В голосе императрицы появились властные нотки, и И-Лэнь растерянно замолчала. Она еще в начале лета распорядилась отвезти Бусо в маленькое имение своей матери, на побережье, и сейчас только горячо надеялась, что ужасное поветрие не добралось до отдаленной провинции.
– Оставь все и немедленно отправляйся к Бохтану, – если кто и сможет защитить вас, то это он. Возможно, он даже сумеет что-то сделать. Да, и не забудь своего маленького ученого писаря, – возможно, в архивах жрецов он найдет…найдет средство остановить их.
Над городом опускались поздние летние сумерки, когда И-Лэнь собрала всех недовольных и недоумевающих женщин в покоях императрицы-матери, где та отдала им неожиданный и ничего не объясняющий приказ собираться в дорогу. Некоторые запричитали еще на выходе о необходимости известить семьи, однако императрица была неумолима. Начальник охраны императрицы по имени Ву Чан, – высокий мужчина с гибким телом тренированного воина и настороженными, широко поставленными глазами, проявил чудеса расторопности, быстро и скрытно подогнав к Малому выходу северного крыла два неприметных возка. Его стражники, – сорок вооруженных телохранителей императрицы получили приведший их в замешательство приказ оставить свою госпожу и беспрекословно подчиняться госпоже Первой Фрейлине. Только знаменитая куаньлинская дисциплина помешала Ву Чану выразить свой протест, однако И-Лэнь видела, как протестующее раздулись его ноздри, когда он, замерев в почтительной позе, слушал указания, отданные Жань Э.
Тупое оцепенение, владевшее императрицей, растворилось без следа. Казалось, сосредоточившись на конкретной цели, она смогла отвлечься от владевшего ей последнее время беспросветного отчаяния. Возможно, подумала И-Лэнь, ей стоит еще раз попытаться уговорить свою госпожу отправиться с ними…
Ву Чан, судя по всему, справлялся с недовольными и шумливыми фрейлинами куда лучше ее самой. Возможно, тут сыграло роль и то, что многие из них, – особенно те, кто помоложе, – втайне вздыхали по красавцу- телохранителю. Со спокойным терпением ему удалось затолкать их – все двадцать, – в возки и даже каким-то образом избежать многословных упреков в неподобающем для знатных дам экипаже. Он вернулся за И-Лэнь, которая оставалась с императрицей в ее спальне и коротко доложил (уже непонятно, кому из них), что выезд готов.