Совок

Я снова спрятался за растерянную паузу и испуганное лицо. Думая только о том, как не пересолить разговор физиономией и по простоте душевной не переборщить с показным смятением.

— Я жду, Корнеев! — в голосе Севостьянова появился металл. — Слишком уж на разных орбитах вы с Матыцыным крутитесь, чтобы у вас нашлись точки соприкосновения!

— Вы правы, Григорий Трофимович, нет у меня с товарищем Матыцыным конфликта интересов. И личной неприязни между нами нет. Действительно, откуда им взяться? Где он и где я⁈ А то, что он пидор, так своей жопе он сам хозяин и бог ему судья! Хотя, если по закону, то годишку общего режима он всяко-разно себе уже заработал. В принципе, я с вами полностью согласен, товарищ генерал! Так-то Валентин Павлович пидарас в хорошем смысле этого слова. Если бы он еще раскрученное мной театральное дело по краже в особо-крупном не загубил, то и хрен бы с ним! Тем более, если они там в своём театре по взаимному согласию друг другу дымоходы прочищают. В конце концов, не мне простому комсомольцу, таких видных партийцев осуждать!

Я снова умолк, демонстрируя цековскому генералу свою провинциальную нерешительность и правильное понимание относительно субординации.

— Я так понимаю, Сергей, что бесполезно тебя к элементарной совести и к уважению призывать! — в сердцах отвернулся в сторону дед, — Ты мне одно скажи, лейтенант, ты советский человек?

— Я самый советский! — не медля ни секунды, торопливо ответил я на нехороший вопрос гэбиста, — Даже не сомневайтесь в этом, Григорий Трофимович! Комсомолец, не привлекался и на временно оккупированной территории ни дня не жил!

В ответ на мой спич Севостьянов неодобрительно покачал головой и, недолго помолчав, махнул рукой.

— Ладно, хрен с тобой, тебя наглеца горбатого, только могила исправит! С другой стороны, может, оно и хорошо, что ты не гнёшься, как все прочие! И что ты там про свой шкурный интерес хотел рассказать? Пойми, Сергей, мне знать надо, откуда и почему всё это дерьмо полезло!

— Я с девушкой дружу, товарищ генерал, — осторожно начал я открывать глаза собеседнику на свои мотивы.

— Это с которой из? — насмешливо хмыкнул дед, — И при чем тут твои аморальные связи? Матыцын не комсомольское бюро вашего РОВД, ему твой кобеляж неинтересен!

— Фамилия этой девушки Копылова. Зовут Наталья! — продолжил я сдаваться, — Её отец Копылов Сергей Степанович в нашем горкоме завотделом работает. Дело в том, что дрочит его Матыцын, товарищ генерал! По поводу и без повода дрочит! — развёл я по-пингвиньи руки. Давая понять, что не корысти ради, а токмо волей умирающей тёщи взялся я ломать жизнь Валентину Павловичу.

— Так это тебя Копылов научил? — облегченно выдохнул гэбист, в голове которого появилась ясность. — Это получается, что он таким образом тобой во Второго секретаря выстрелил?

— Никак нет, товарищ генерал! — помотал я головой, — Сергея Степановича Копылова я поставил в известность о причастности Матыцына позже. Уже после того, как оформил все полученные на того показания! Честное комсомольское!

— Ты мне-то не ври! — дед Григорий не видел оснований для филантропии с моей стороны и по этой причине верить мне не хотел.

— Не вру, товарищ генерал! — обрадовался я его недоверию, — Меня Копылов поначалу даже отговаривал! Не верил он, что Валентина Павловича сковырнуть удастся. Мне кажется, что и сейчас, когда Москва здесь, он в это не верит.

Тихо открылась дверь и вошел тот самый парень, который меня запустил к Севостьянову. Он положил перед дедом листок бумаги и, дождавшись его кивка, так же молча вышел из помещения, плотно затворив за собой дверь.

— Ты мне скажи, что тебя связывает с полковником Дороховым? — поднял от принесённого листка на меня глаза Севостьянов, — Чего это заместитель начальника УВДТ у тебя извозчиком подвизается? У вас же в МВД даже Главки разные! В глаза мне смотри!! — негромко, но очень твёрдо скомандовал он мне.

Пришлось неотрывно смотреть в его глаза-шила. То еще удовольствие, надо признать!

— Я жду, Сергей! — подстегнул меня генерал, — Какого черта ты с этим полковником вальсы танцуешь? Он, как бобик, сидит в машине! Тебя дожидается? Полковник лейтенанта? Повторяю вопрос, что вас с ним связывает?

Видать он заметил моё нежелание развивать эту тему и в его извращенном гэбэшном мозгу начали вызревать какие-то странные мысли. Он снова и без малейших на то оснований, меня переоценивает.

— Полина! — неохотно и после тяжкого вздоха, признался я.

— Чего Полина? — не понял меня Севостьянов.

А ведь погорячился дед! Оказывается, он не только меня переоценил, но и возможности своей конторы! Ни хрена он не всё обо мне знает! Не обо всех моих подружках, то есть. И много еще о чем, надо полагать! Хотелось бы так полагать…

— Дочь его Полина, — второй раз вздохнул я, — Очень хорошая девушка. Иногда выручает меня, — не стал я углубляться в интимные подробности насчет подштанников. — И, если уж на то пошло, этот Валерий Дмитриевич мужик нормальный! И, как мент, вроде бы не скурвленный!

— Экий же ты, брат… — интеллигентный москвич замялся с подбором подходящего мне определения и я мысленно втянул голову в плечи, — Экий же ты палковводец, Серёжа! Бросал бы ты это дело! Если от триппера не помрёшь, так какой-нибудь рогоносец тебя прирежет! Или замполит сожрёт за аморалку!

Недолго подумав, ветеран ГБ из ЦК протянул руку под столешницу с телефонами и куда-то там нажал. Буквально на второй секунде после этого, в дверях показался всё тот же тихушник.

— Пригласите ко мне полковника Дорохова! — не оборачиваясь, дал команду Севостьянов.

— Товарищ генерал! Григорий Трофимович! — забеспокоился я, так как не ожидал и уж точно, не хотел грядущего контакта деда с Дороховым, — Вы только, пожалуйста, поаккуратнее с ним! Я с этой Полиной всего-то один раз под ручку прогулялся и всё! Честное слово!

Дед Григорий, нащупав у меня болевую точку и поняв, что держит меня за мошонку ежовыми рукавицами, довольно ощерился. А я, напрочь утратив прежний кураж, поник чубом.

— А я предупреждал! — как пионер-очкарик, неожиданно для себя победивший хулигана-второгодника, радостно оскалился пожилой партиец. — Женить тебя пора, Серёжа!

Сколь-нибудь обоснованно возразить на проявление оголтелого волюнтаризма я не успел. Хорошо смазанная дверь снова беззвучно отворилась.

— Полковник Дорохов доставлен! — негромко, но четко доложился коридорный.

— Проходите! — уже более строгим голосом напутствовал он стоявшего за ним полковника и снова скрылся, тщательно притворив калитку.

— Вот ведь дуболомы! — расстроился за своего халдея генерал Севостьянов, — Молодёжь! Никакого понимания! Времена уже давно другие, а им всё одно, что пригласить, что доставить! Уж вы извините, Валерий Дмитриевич! Проходите, присаживайтесь! А ты, Серёжа, не в службу, а в дружбу, поди, распорядись чтобы нам чайку принесли! — снова превратившись в добрейшего дедушку, обратился ко мне гэбэшный интриган.

Помня, на каком крючке сижу у старика, кобениться я не стал. Как бы и не претило мне выглядеть обслугой. Не говоря ни слова, я встал и покинул комнату.

Меньше всего мне хотелось оставлять без своего контроля общение деда с папой Полины. Гадай потом, чего он там ему наговорил! С него станется, за меня попросит руки и попробуй потом отвертеться! Единственный тормоз, так это доброе отношение старика к Эльвире. Но коварство и недавно озвученное стремление меня оженить, может привести к беде.

Исходя из этих невесёлых соображений, распоряжение товарища Севостьянова я выполнил буквально. От точки до точки! Распорядился от его имени принести три стакана чая и поспешил назад, к старшим по званиям.