Страница 58 из 63
После нашего позорного бегства из душевой соседки нача ли просто издеваться над нами. Подловят иной раз когонибудь из нас в коридоре, одна спереди, другая сзади, и начинают схо диться, расставив руки. Глаза черные горят, рты приоткрыты, сквозь крупные зубы слышится то ли смех, то ли рычание. Рва нешься вперед или назад - обязательно схватят и облапают вдвоем, сладострастно приговаривая: "Иф, иф, иф..." Тьфу, ты!
Мы: штангист, мастер спорта - я и акробатперворазряд ник - Толик, чувствовали себя несчастными девственниками, попавшими в какоенибудь африканское племя. Бить по морде? Неудобно както, да и явно проигрышно. Жаловаться комендан ту - засмеют на всю жизнь. Оставалось запираться и не попа даться, что мы пока и делали.
Вечерами мы с Толей обычно принимали стимулирующий массаж в стиральных машинах. Поясняю. В подвале общежи тия располагалась студенческая прачечная с огромными сти ральными машинами активаторного типа. Это были баки из не ржавейки с большую бочку величиной, в боках которых вра щался активатор - небольшой диск с гладкими выступами. Вечером, когда прачечная почти всегда была свободна, мы за пирали дверь на щеколду, набирали в стиральные машины теп лой воды, садились в них и включали активатор. Вода приятно массировала кожу, разминая мышцы лучше любой джакузи!
И еще одно надо пояснить для полноты картины тех драма тических событий, которые уже нависали над нами. У меня в тум бочке была початая бутылочка с зеленым ликером "Бенедик тин". Но бутылочка была с секретом - помните "тинктуру кан таридис" из шпанских мушек, которая чуть не отправила меня на тот свет? Так вот, я добавил чутьчуть этой настойки в ликер, и когда мы с моей девушкой Настей, уже потушив свет, быстро выпивали по маленькой рюмочке "любовного напитка", ночь наша после этого была активной почти до членовредительства. Толя знал, что в тумбочке у меня ликер, но не ведал его секрета.
И вот однажды вечером (думаю, что это была пятница три надцатое число!) я налегке пошел в прачечную подготовить ма шину - вымыть ее, залить воду и т. д. Толя должен был спус титься следом за мной. Я уже набрал воды, а Толя все не шел. Минут через десять он вбежал с полотенцами и рассказал:
- Только я вышел из комнаты, наши тетки, уже поддатые,обступили меня и затолкали обратно в комнату. "Где твой друг? - говорят - хатым с вамы выпыт!" Я и объяснил, что мы должны белье постирать в прачечной и что ты уже ждешь меня там. "Тогда давай водка!" - потребовали они. Я им и отдал твою бутылочку ликера... - Толя замер, разглядев выражение моего лица. - Я верну, ты не сердись... - залепетал он.
Вопрос: Что повергло меня в такой ужас и что могло про изойти дальше? Что бы вы ни ответили, реальность оказалась во сто крат хуже!
Ответ:
- Бежим отсюда, они знают, где мы! - закричал я, пытаясьвыскочить вон. Но уже было поздно.
Дверь распахнулась и наши три грации с бесстыжими улы бочками на красных губах, шатаясь, вошли в прачечную. Тинк тура кантаридис из бутылки с ликером возымела свое роковое действие. Две грации прошли вперед, а последняя заперла дверь на щеколду и часовым встала возле нее. Дамы, скинув халаты и оказавшись в одних стоптанных шлепанцах, привычно раз двинув руки, двинулись на нас, как толстые привидения. Мы ос мотрелись - помещение подвальное, бежать некуда. Припер тые к стенке, мы приняли бойцовскую стойку.
- Гаянэ, - обратилась одна из обнаженных дам к нашемучасовому, - иды аткрой двэр, крычи, зави помощ! Нас хатят изнасиловат!
- Че!!! (Нет!!!) - завопил я Гаянэ, которая уже пошла отпирать щеколду, - ари естех, ни бхави! (иди сюда, не кричи!) Де лайте - инч узумес, лав? (что хотите, договорились?) - кричал я на диком армянском. Я представил себе, что будет, если нас поймают в подвале с этими голыми чудовищами. Поверят ли, что жертвы насилия - мы, а не наоборот? Поэтому я крикнул Толе, чтобы он не "ломался", а сам добровольно лег на стопку сложенных занавесей в углу.
- Шмотки скидавай! - приказала "моя" гигантша, а Толика его "пассия" просто подхватила, как ребенка, и поволокла в угол.
Я покорно скинул майку, тренировочные брючки, закрыл глаза, зажал зубы и замер, лежа на спине. Я почувствовал, что на меня ложится чтото вроде гигантской породистой свиномат ки с колючими бедрами, икрами и животом ("Небось, после того раза не брилась!" - мелькнуло у меня в голове). Хуже всего то, что "свиноматка" чуть не задушила меня своими арбузными грудями, нависающими как раз над моими ртом и носом.
Я понял, что она пытается вставить мне в рот свой черный сосок, который я хорошо запомнил с момента душа с бритьем. Я замотал головой, как уже насытившийся молоком младенец, и моя гигантская "кормилица" прекратила эти попытки. И тут меня буквально обжег липкий, засасывающий, пахнувший бе недиктином и водкой густой поцелуй, от которого я чуть не ли шился сознания. Я мычал, мотал головой, пытаясь высвободить губы из высоковакуумного засоса. Моя насильница попыталась раздвинуть своим языком мне зубы и просунуть его мне в рот. Но и этот маневр не удался. Тогда она, надавив на меня всей тя жестью, стала использовать меня по прямому сексуальному на значению. Я знал, что если она не удовлетворится, то может вытворить что угодно, и поэтому отчаянно помогал ей, мыслен но представляя себе Настю. Но эти два образа не "ложились" друг на друга, и я чувствовал, что скоро стану недееспособным. Поэтому я собрал все силы и, как последняя проститутка, ими тировал оргазм.
Видимо, получилось натурально, потому что вскоре оргазм охватил и ее. Удивительно только, что я остался жив после тако го и что на ее вопли никто не прибежал. Моя насильница (под руги называли ее Ахчик, но это могло и не быть именем, это сло во поармянски означает "девочка", "девушка") медленно спол зла с меня, не забыв "отвесить" прощальный густой поцелуй, и с рук на руки передала уже раздетой и готовенькой Гаянэ.
"Это несправедливо, - все возмущалось во мне, - а Толик? Почему мне - две, а ему - одна?" Но Толик с его напарницей сопели и ворочались в углу и, видимо, не без взаимного удоволь ствия. К моему ужасу я оказался не готов к сеансу с Гаянэ.
"Сейчас перевяжут шнурком, и тогда конец!" - успел по думать я, но все обошлось более гуманно. Гаянэ, более мелкая из трех гигантских подруг, быстро восстановила мою потенцию оральными упражнениями, и началась моя "вторая смена". Уди вительно, а может, и грешно, но акт с Гаянэ был мне менее про тивен, чем первый. Она не душила меня своими сосками, не пы талась протиснуть язык мне в рот, а совершала привычные и не принужденные сексуальные движения, которые были мне близки и понятны. И случилось то, чего я не мог никак ожидать - я из менил моей Насте - у меня произошел самый натуральный оргазм! Гаянэ, видимо, не ожидала этого, но быстро подстрои лась и, прежде чем я окончательно лишился сил, успела удов летвориться. Не так громко и бурно, как Ахчик, но оргазм явно ощущался. Я даже ответил на ее прощальный поцелуй.
Мои дамы растормошили Толикину партнершу, и все три грации быстро покинули прачечную. Мы с Толиком, жалкие и "опущенные", сели в стиральную машину и минут десять при ходили в себя, промывая царапины и ссадины на своих телах. Но как нам свою поруганную честьто было успокоить!
Потом мы вытерлись, оделись и понуро побрели к себе. Ска жу только, что после этого я поддерживаю суровые меры нака заний, применяемые к насильникам. Высшую им меру - него дяям и негодяйкам!
МХИТАРОСКОП
Наконец я закончил институт. С отличием, между прочим. И сдал экзамены в аспирантуру. Но чтобы получать стипендию, я должен был перед аспирантурой поработать и получать зар плату. Поэтому я вернулся в Тбилиси и устроился там на работу в военную организацию - специальное конструкторское бюро по телетайпам. Начальником моего отдела был хитрый армянин по фамилии Мхитаров.
Надо сказать, что в отделе, где начальником был Мхитаров, все инженеры были армяне. Не всем это нравилось, например, начальнику предприятия - грузину Нижарадзе, да и самим ра ботникам это было не по душе. Нет, не то, что все вокруг были армяне, а то, что они сами были этой национальности.