Страница 49 из 95
— Значит, условно говоря, я могу считать себя первым.
Он сгребает меня руками, словно кучу опавших листьев и проводит пальцем по моим губам, и именно это немудрёное движение вдруг всё меняет, и я сдаюсь неминуемому, мягкому, уверенному и глубокому движению, очень интимному. Очень нежному.
Как это всё неправильно. Но хозяин прав — в этой короткой, ненастоящей жизни он действительно мой первый и единственный. Почему бы этому случайному, почти выпрошенному поцелую не стать тем фонарём, чей мягкий приторно-дынный свет будет разгонять тьму?
Хотя бы немного.
Глава 30.
По коринским обычаям главная дорога щедро посыпана белым гравием, в ночи он мягко светится в перекрестном серебристом свете луны и золотистом — фонарей. Я иду за хозяином, чуть отставая. Смотрю на его спину, светлые волосы, выглядывающие из-под невысокой мягкой шляпы, трость в руке, неровную походку — и отчего-то представляю огромные сверкающие крылья, не вместо рук, конечно, а как у демонов на картинках и на тех самых столичных статуях, за спиной.
Случайный, но такой страстный поцелуй в экипаже не перешёл в нечто большее, естественно, но внутри меня всё словно перевернулось с ног на голову, и я не знала, как унять царящие в голове хаос и сумятицу, толковых мыслей не осталось вовсе. Мы выбрались из экипажа и двинулись к замку пешком — наверное, Кристем специально дал указания остановиться подальше, словно бы чуть оттягивая момент возвращения домой, так его тяготивший. Мы шли, не говоря друг другу ни слова, да и что можно было сказать?
Хороша ты, Кори. Эффектно завершила разговор о необходимости хозяину жениться, нечего сказать! Да, инициатива принадлежала ему, но если бы ты не…
А что теперь?
А ничего. Не провоцировать, не вспоминать, не давать поводов, сказать, что это было ошибкой, что всё неправда. Всё просто, всё понятно. Объяснить, что лучше законной, выбранной, наверное, матерью, невесты нет никого и… И забыть этот случайный эпизод. Да, забыть и не вспоминать вообще. Мне это не нужно. Ему это не нужно.
…А женщина у него явно уже была, и, возможно, что и не одна.
А ведь всё могло было бы быть иначе. И наш роман — даже от одной этой мысли по спине бегут мурашки — мог бы просуществовать довольно долго и подарить хоть немного счастья. Хозяин тянул бы с женитьбой до последнего, я бы отговаривалась перед леди Далилой тем, что делаю всё возможное, а тем временем мы бы… имели время.
Время для того, чтобы пестовать, взращивать на двоих это обречённое чувство. О, я прекрасно представляю себе, как развивались бы события. День или два мы бы делали вид, что ничего не произошло, и Кристем продолжал бы свои занятия, но словно не замечая того, что творится вокруг, задумчивый и еще более рассеянный, чем обычно. Взаимная неловкость росла бы час от часу, надуваясь, как мыльный пузырь, комкаясь в горле, пока не лопнула бы с оглушительным треском в очередном поцелуе, внезапном, запретном и от того еще более сладком. С каждым днём наша страсть закручивалась бы, словно воздушный смерчик, утаскивая нас всё ближе и ближе к эпицентру.
И даже зная о том, что рано или поздно всё раскроется, и мы, вероятно, расстанемся — с существенными потерями для меня, ибо леди-мать показалась мне достаточно злопамятной и мстительной женщиной, — это стоило бы того.
Так что же теперь, Кори? Может быть, не нужно тебе искать никаких ответов про собственное прошлое, а просто взять то, что можно еще взять от своей непутёвой жизни, в лице небольшой — не будем питать иллюзии — порции любви от человека, который принимает тебя даже такой, как сейчас?
Кристем подошёл к дверям и посторонился, пропуская меня вперёд. Совершенно лишний, неуместный жест, но я не стала возражать, разумеется, и прошла, ощущая, как искрит между нами воздух, тем больше и жарче, что мы оба не сделали и попыток коснуться друг друга.
— Кристем! — святые боги, леди Далила, в домашнем платье и каком-то подобии ночного чепца на голове, оказалась в холле. — Так быстро?! Я думала, что ты задержишься в Митраке как минимум еще на два дня.
— Были… обстоятельства, — уклончиво ответил хозяин, аккуратно складывая «парадную» уличную трость в специальную подставку при входе и извлекая домашний, менее пафосный, вариант. Что ж, мать он, возможно, и посвятит в то, кем стал их роковой несложившийся родственник. Вместе будут думать над тем, как скрыть информацию от Кристины.
…да уж, Кори, это ни разу не твоя семья, но ты уже прониклась их маленькой семейной проблемой. Что же будет дальше? Завязывай с этим всем. Тем более, что…
Тем более, что в холле помимо леди, хозяина, почтительно застывшего в ожидании возможных приказаний слуги и меня есть еще один человек. И хотя я видела её только один раз в жизни, мельком, лежа на полу в укромном местечке между столом с картой и стеной, но узнала сразу же, моментально. Да что там, я узнала бы её, даже если бы не видела никогда, эту стройную и какую-то очень строгую фигуру, аккуратные, тщательно уложенные пепельные волосы: леди Мартина, законная невеста моего хозяина.
— Крис! — она улыбнулась и подошла, и я, всё ещё скромно стоящая в тёмном углу рядом с подставкой под трости в ожидании указаний, при всём желании не могла найти в ней ничего, к чему бы придраться: сдержанная, спокойная и — я постаралась подобрать максимально ёмкое слово — безукоризненная.
Леди Мартина безукоризненно поприветствовала Кристема, без неуместной фамильярности, излишней надуманной радости, но в то же время вполне искренне, а он сжал её руку, по традиции, поднеся к своей щеке на мгновение. Безукоризненно вежливо задала несколько формальных вопросов и поддержала пустой разговор, который, очевидно, тяготил одного Кристема. Безукоризненно удалилась, предварительно подтвердив участие в небольшом «ночном семейном чаепитии». Леди ожидала сына, видимо, желая проконтролировать его явку на семейное мероприятие, а хозяин наконец-то повернулся ко мне.
— Отдыхай, двадцать шесть.
И хотя назвать меня так в присутствии матери было во всех отношениях правильно, холодность подобного обращения в контрасте с предыдущим резанула слишком болезненно, и я испугалась самой себя. Ничего, еще ничего, по сути, не случилось, один только поцелуй, случайный, а я уже почувствовала его почти своим. Уже обижаюсь, ревную и горюю от минутной потери.
Нельзя, Кори, нельзя, возьми себя в… в руку и в крыло себя возьми, раз больше не во что. Никому не нужна клеймёная безрукая рабыня. И точка. А с Кристемом я увижусь завтра же утром, и всё будет, как раньше.
Всё — я мысленно скрипнула зубами — наладится.
* * *
Однако утром на пороге моей комнаты возник Орис, и сердце тоскливо сжалось в нерадостном предчувствии — в прошлый раз после появления в замке леди-невесты моя служба у хозяина отменилась, точнее, заменилась на другую. Неужели…
— Сегодня поработаешь на кухне, двадцать шесть. Не уходи никуда после завтрака, Ана тебе всё объяснит.
…Я посидела на кровати, поболтала ногами, расправила крыло. Отчего-то меня бросало то в жар, то в холод, и я, вспомнив несговорчивую и вечно криво на меня смотрящую повариху, из какого-то детского протеста плащ накидывать не стала. Ничего от этого не изменится, пусть любуется. Можно подумать, я хоть в чём-то виновата. Если не считать последних суток, конечно, когда я была виновата практически во всём. Что ж, сегодняшний день можно будет считать наказанием за совершённые глупости, и не самым худшим притом.