Страница 48 из 95
Кристем привлекает меня к себе, его рука легко проходит по голове, спускается на плечо и замирает, коснувшись перьев.
— С тобой так просто, двадцать шесть… Кори. Даже странно.
Очень и очень странно. Мы так мало знаем друг друга, еще меньше — друг о друге, у нас просто нет и не может быть ничего общего. Я знаю, что не должна вот так с ним сидеть, моя задача — убедить Кристема жениться и образумиться, а взамен получить билет в новую жизнь, которая, возможно, вернет мою старую. Я неправа сейчас, когда кладу Кристему голову на плечо, наслаждаясь тем, как его рука рассеянно поглаживает крыло. Надо вставать, идти, надо, надо.
Но…
… но я не хочу.
Глава 29.
Когда я пришла в себя от мучительного, выматывающего забытья, в котором я бесстыдно отдавалась незнакомому — в этой новой жизни, как минимум — светлоглазому магу, в котором я опять падала с высоты и ощущала себя раздираемой на части от невыносимых, столь противоречивых и трудноразличимых чувств, экипаж подъехал к Центральным воротам второго замка и терпеливо стоял, ожидая, когда хозяин соизволит выйти.
Хозяин же соизволил задремать, прижавшись щекой к локтю. Наверное, надо его разбудить.
Я снова вспомнила о разговоре с леди Далилой, о почти данном обещании подводить Кристема к мысли о женитьбе и обряде. Что ж, в этот самый момент, когда вокруг царит тишина и темнота — интересно, сколько сейчас времени? — когда мой легкомысленный, но такой добрый хозяин сладко посапывает напротив, я могу сказать себе откровенно: он нравится мне. Сердце сжимается, что-то сладко щекотится внутри, и мне так хорошо с ним рядом, так спокойно, я и не думала, какое умиротворение можно испытывать от простых, невинных прикосновений другого человека. Я не представляю себе, что будет, если он женится, и в его жизни появится чужая посторонняя женщина, постоянная, имеющая права на его внимание и заботу.
Чужая мне женщина, не ему, Кори. И представлять ничего не нужно: меня здесь уже не должно быть, я отправлюсь на поиски самой себя, и наши пути разойдутся, как и должно было быть изначально.
Кристем сонно открывает глаза, и мы встречаемся взглядами, очень близко. Я совсем забыла об осторожности, о правилах приличия, о разделяющих нас границах, и наклонилась почти к самому его лицу.
— Мы приехали, — говорю я, вспыхивая от неловкости, отклоняясь назад, но Кристем удерживает меня одной рукой.
— Честно говоря, возвращаться домой мне совсем не хочется.
— Почему?
На самом деле я знаю ответ, но иногда важно, чтобы человек проговорил его сам.
— Потому что мама будет говорить про долг, Кристина будет ходить с видом замученного призрака, Лиард будет говорить про несделанное домашнее задание, Мэгран будет капать на мозги про мифические родовые артефакты, которые я должен искать во имя славных предков, а я так устал быть виноватым перед всеми сразу.
— Но вы планируете проходить… обряд? Обряд посвящения в…?
— А, этот, — хозяин хмыкнул. — Откуда знаешь?
Я-то надеялась, что этот вопрос он не задаст.
— Слуги… болтают.
— Мама озабочена этим вопросом почти как слуги, она верит, что после прохождения обряда в храме богини-покровительницы, я перестану жить своими интересами и начну жить интересами замка. Но я уже столько раз объяснял ей — даже если верить во всю эту чушь, обряд совершенно бессмысленен без ключа, который должен быть у владельца. А ключа нет. Не существует в природе!
— Но леди Далила и лорд Мэгран верят в него?
— Верят, — со вздохом признал Кристем. — Многие верят в то, что никогда не видели, это же гораздо проще. Трудно разочароваться.
— Но вы можете порадовать вашу мать другим способом, — тихо говорю я.
Говорю, хотя говорить не хочу — более того, не вижу в этом никакого смысла.
— Каким же? — хозяин заглядывает мне в лицо. В экипаже темно, но полоска света от фонарей у Центральных ворот делит лицо Кристема на две половины, светлую и тёмную. И мне кажется, словно его тоже два: легкомысленный и неустойчивый в своих вкусах и предпочтениях юноша, мечущийся от одной затеи к другой и сбегающий от навязываемой ответственности, и кто-то еще, мне пока незнакомый, прячущийся за маской первого, очень удобной, привычной всем маской.
— У вас есть невеста.
Кристем хмурится, словно не понимая, что я хочу сказать.
— Наверное, леди была бы рада внукам и вашему… семейному счастью.
— Ты полагаешь?
— Как же иначе?
Он прижимается виском к моему виску и молчит, а я вдруг думаю о том, были ли у уже него женщины. Кристем старше меня, но не намного, едва ли ему больше 25–27 лет. Невеста — это же просто статус, не означающий ничего, кроме формальных внешних договоренностей. Живя таким затворником, хозяин попросту не имел возможности где-то с кем-то встречаться… наверное. Мари тогда не ответила на мой вопрос, но представить её или любую другую женщину подобного рода занятий с хозяином я не могла. Смешно, наверное, в этот момент мои мысли не были похожи на мысли нормальной девушки, глядящей на мужчину, скорее, наоборот. Он казался мне таким… чистым, неиспорченным, если можно так выразиться.
Мне не хотелось бы, чтобы у него уже были женщины.
— О чем ты думаешь, двадцать шесть? — Кристем улыбнулся. — У тебя такое странное выражение на лице. Спрашивай, не бойся.
Разговор явно идёт куда-то в не ту сторону, нужно исправлять ситуацию.
— Как связана ваша женитьба и прохождение обряда? — говорю я, стараясь унять нервозность и невольный приступ удушья — внутреннее пространство экипажа кажется слишком тесным, потолок и стенки давят.
— На момент заключения брака я должен пройти обряд, поскольку в этом случае права наследников на второй замок будут подтверждено божественными силами. Очередная чушь, — Кристем криво усмехается. — Но ты ведь не это хотела спросить, верно?
Помимо стен и потолка начинает невероятно нервировать струящийся из окошек дынный свет фонарей. Хочется задёрнуть занавеси — а вдруг кто-нибудь что-нибудь заподозрит и заглянет внутрь? Одновременно — и задёрнуть занавеси, затаиться, спрятаться — и вырваться наружу, выскочить на свободу, нестись, не разбирая дороги.
— Кори? — Кристем чуть придвигается, хотя мы и так близко, удушающе, невероятно близко. Хочется зажать рот рукой, обеими руками, если бы они у меня были, чтобы не говорить, не отвечать, не продолжать этот бестолковый, опасный разговор. — Кори?
— Вы уже когда-нибудь целовались?
Кристем растерянно моргает, кажется, такого вопроса он не ожидал совершенно. Ни он, ни его мать, ни кто бы то ни было другой даже представить себе не могли, что нелепая ошибка магических экспериментов, клеймёная рабыня под номером двадцать шесть, оказывается, женщина, а не бесполое бессмысленное существо.
И всё же взгляд хозяина смягчается. Он чуть отклоняется от полосы света, и теперь фонарь бессовестно светит мне в глаза.
Удачный повод их закрыть.
И в темноте я слышу его почти смеющийся голос:
— А как бы ты хотела, чтобы я ответил?
— Простите. Я не должна была задавать такое. Это личное. И меня не касается. И…
Я открываю глаза — и сталкиваюсь с хозяином, практически нос к носу.
— А ты, Кори?
— Я не помню, — шепчу я ему в лицо. — Вы же знаете, я ничего не помню.