Страница 4 из 73
На всякий случай я проехал несколько километров вперёд, но на пропитанной влагой каше снега, укрывающего дорогу, не было ни каких следов. Развернув машину, я покрепче прижал акселератор.
– Полегче. – равнодушно произнёс Анатолий Иванович, когда я с заносом проходил очередной поворот, при въезде в город.
– В Агентство.– устало приказал, заметив включенный мною на повороте к его дому, указатель поворотов. Но тут же, взглянув на меня, добавил:
Я остановился, подрулив к тротуару, он утомлённо улыбнулся:
И, пересев за руль, плавно стронул машину, оставив меня в недоумении стоять на тротуаре, но не надолго, было уже около часа ночи, поэтому я быстро бросился к ближайшей станции метро, идти домой по такой слякоти мне не хотелось.
––––––––––––––––––«»–––––––––––––––––––––––
Когда наследующий день, около половины десятого, я зашёл в наш кабинет, то сразу наткнулся на внимательный взгляд Анатолия Ивановича:
– И каковы ваши впечатления от вчерашней поездки, Евгений Денисович?
Хмуро рассматривая меня, задал он вопрос, после взаимных приветствий. Тон, которым это было сказано, не обещал ни чего хорошего, это меня насторожило, – что-то произошло, и, вероятно, по моей вине, решил почему-то я. Напрягая память, я начал припоминать, где и что я мог сделать не так.
Это уже был приказ.
потянул я вяло, пользуясь студенческим правилом, говорить всё, что угодно, но не признаваться в собственной беспомощности, спешно припоминая при этом подробности поездки. Но Анатолий Иванович сразу же утратил ко мне интерес, мой ответ не произвёл на него впечатления, и онперевёл сразу ставшим безразличным взгляд в окно:
Я пожал плечами, снимая у вешалки куртку:
Он повернулся ко мне, с насмешкой рассматривая:
На мгновенье я застыл, вытягивая руку из рукава, но всё-таки решился:
нерешительно добавил, Анатолий Иванович хмыкнул иронично:
Мне его усмешка не понравилась, смеялись, искривившись, только губы, а глаза были наполнены холодным вниманием:
был полу вопрос, полу утверждение: – А вы, Евгений Денисович, не поясните мне – кто это глубокой ночью гонял в заповедном лесу авиационную турбину? – голос его приобрёл неожиданную твёрдость:
– Не скажете ли, лейтенант, где у нас ближайший аэродром, и лётная ли вчера было погода?
Морозом дохнуло мне в спину, заставив невольно передёрнуть плечами. Я вдруг, отчётливо вспомнил тот, непрерывный, даже тогда, показавшийся мне зловещим, рёв авиадвигателя, доносившийся из лесу. И опять мимо меня прошло самое главное! Всё огоньки высматривал… Анатолий Иванович поднялся и подошёл ко мне:
– Ладно, ладно…– похлопал он меня по плечу, не глядя:– По началу всякое бывает…
Видно я здорово огорчился, раз заслужил утешения, но легче мне от этого не стало:
спиной ко мне, приложил ладони к стеклу:
– Этого я не знаю,– тихо произнёс он: – Это мы и попробуем выяснить сегодня.
И, повернувшись, он вернулся к своему столу и сел, охватив голову:
– Факты пока таковы: единственный городской аэродром находится, как ты знаешь, с другой стороны города, расстояние между этими пунктами, почти шестьдесят километров, по прямой. Погодавчера была нелётная, и не один самолёт ни над городом, ни вблизи его не был зарегистрирован станциями радарного слежения.
Напряжение в его голосе, в его взгляде, передалось мне, заражая тревогой. Жутью повеяло на меня после его слов, волнение перехватило дыхание, а он продолжал устало:
– Я всю ночь уточнял эти данные. Все источники единодушны, ни каких разногласий, ни ВВС, ни гражданский флот, а о случайных самолётах и речи не может быть…
Устало помассировал он висок:
Взглянув на меня, едва скривил губы в вялой улыбке и жестом предложил садиться. Только сейчас я обратил внимание, что всё ещё держу куртку в руках, прижав её к груди:
– Вы уже доложили полковнику?– спросил я, почему-то шёпотом, он грустно улыбнулся:
– А что докладывать? Мол, что-то, где-то гудит, почти как нечистая сила в бабушкиных сказках?
А мои мысли метались, не в силах зацепиться ни за какую подробность:
– А с лесником вы говорили?– спросил я, вновь забывая особственной куртке. Анатолий Иванович вскинул на меня удивлённый взгляд:
Его рука потянулась к телефонной трубке, а я застыл, прижав куртку к груди, в напряжении ожидая результата.
– Куртку-то повесь.– метнул на меня насмешливый, как прежде взгляд: – На гимназистку в гостях похож.– говорил он, набирая номер лесничества. Но связаться с лесничеством так и не удалось, Анатолий Иванович досадливо морщился, вслушиваясь в короткие гудки, доносящиеся из трубки:
– Занято, занято…– ложа трубку, потёр подбородок: – Попробуем позднее.
Но его перебил тревожный зуммер селекторной связи, вызывал начальник Агентства.
– Слушаю.– склонился Анатолий Иванович к микрофону, нажимая клавишу ответа.
Анатолий Иванович задумчиво взглянул на меня, сухость приглашения таила неопределенность, – происходило нечто сверхординарное. Уже в дверях, он обернулся ко мне:
–А в лесничество ты все таки дозвонись. Спрашивай исключительно осторожно – на мгновенье он замолк, взглянув себе под ноги: – Намекни, мол, спутник там наделал делов, мы, мол, разбираемся… – он выразительно покрутил пальцами– Напусти туману побольше…
Глава 2.
Второй раз мне приказ отдавать не потребовалось, я сразу же ухватился за телефонную трубку, присев на край стола.
Со второй или с третьей попытки мне удалось связаться с лесничеством, и начали меня футболить самым бессовестным образом по инстанциям. Если в начале службы меня это злило, то сейчас уже привык и воспринимал, как норму, – ни кто не хочет брать на себя ответственность, особенно когда узнаёт, с какой службой имеет дело. Вот и начинается нудное пение на тему– Ни чего не знаю – моя хата с краю, ни чего не слышал, ни чего не видел…
В конечном итоге, после множества звонков, когда блокнотныйлисток, на котором я записывал предлагаемые инстанциями телефонные номера, почти весь покрылся множеством цифр, мне удалось связаться с человеком. У которого хватило совести не «отпасовывать» меня дальше, не исключалась правда возможность того, что ему просто не к кому было меня направлять, а может его в этот момент, к моему счастью, подвела фантазия, по крайней мере, на мой вопрос:
– Меня интересует, не сообщали ли вам о чём-то необычайном, пришедшем в лесу в течение этого года? – Я услыхал следующий ответ:
– За кого вы нас принимаете, вы думаете, раз это лесничество, так мы в лесу живём? – голос его наполнился весёлой иронией:
– Да половина из наших сотрудников, причём, прошу обратить внимание, может быть лучшая, бывает в лесу только в период отпусков, даможет быть ещё в выходной.
Он, не надолго, замолк и продолжил уже серьёзнее:
– А насчёт необычного, но это совершенно неофициально, обратитесь на кордон сорок четыре, тридцать два. Обходчик тамошний о чём-то таком иной раз сигнализирует, что тут, у некоторых, возникает непреодолимое желание вызвать психиатра.
Я сразу насторожился, вырвав последние слова из потока шутовства:
– А вы не могли бы передать суть его сообщений, будете так добры.
Но трубка отозвалась почему-то настороженным смехом:
– Вы что же, хотите, что бы и меня направили к психиатру?– Он продолжил, неуловимо изменив тон разговора, – странное любопытство слышалось за его словами, он как будто проверял, что хочу я услыхать, что интересует меня:
– Честное слово, это такой бред, что ему и названия нет… – он примолк, по-видимому, что-то разыскивая: